– Что ты мне покажешь? Свой обрезанный хрен?
– Кстати, он у меня не обрезанный, и не его я хочу тебе показать. Дам послушать одну кассетку, и ты все поймешь.
– Какую кассетку?
– Я колонул одну сучку, она все рассказала. Давай через пару часов, Сабур!
– Хоть я тебе, падле, и не верю, но давай. В три часа приеду в кабак на набережной.
Запись закончилась, Старков вопросительно посмотрел на друга:
– Как быть?
Сергей с силой потер виски, прошелся по комнате.
– Герман где?
– На базе.
– Срочно сюда. Надо, чтобы Сабур не доехал до того самого кабака на набережной.
Сергей и Костя прогуливались в небольшом сквере, подальше от офиса, чтобы избежать возможной прослушки, и негромко разговаривали. Кузьма нервничал, часто поглядывал на мобильник.
– У Часовщика был друг – Денис Сурков, – рассказывал Костя, – человек лет тридцати. Самый близкий друг.
– Я его знал?
– Вряд ли. Он работал в банке под Выгорцевым и совершенно не светился.
– Кем в банке?
– Заместителем председателя. Выгорцева, то есть… Он вел личную кассу Часовщика.
– Общак тоже?
– Думаю, в первую очередь. Часовщик ему доверял абсолютно.
– Жил с ним, что ли? Голубой?
– Наверно. Он же был совсем один… К тому же Денис был не только красавчиком, но и обладал настоящим финансовым талантом. Циферка к циферке – лучик не проткнется.
– Что потом?
– Когда Часовщика кокнули, Денис исчез.
– Куда?
– Долго искали след, нашли. В тюряге, куда его упек, по моим догадкам, господин председатель банка.
– А личная касса? Общак?
– Думай сам.
– Выгорцев?
– Вероятнее всего. Ладони у него мокрые, бабки липнут сходу.
Сергей почесал затылок.
– Где они могут быть?
– Сумма там, по моим подсчетам, приличная. Вывезти все вряд ли возможно.
– В валюте?
– Не только. Подозреваю, вторая часть общака, основная, где-то надежно запрятана.
Кузьма засмеялся:
– В виде клада?
– Зря смеешься. Грины хранить сложно, проще перевести их в золото, брюлики и зарыть в надежном месте.
– А как нам тряхануть банкира?
– Через Дениса. Вытащить его на пару дней из тюряги, привезти сюда и устроить очную ставку. Выгорцеву мало не покажется.
– Сможешь вытащить?
Костя скромно улыбнулся:
– Для того и живем, Сергей Андреевич.
Неожиданно заработал мобильник, Кузьма взглянул на экран, немедленно включил.
Звонил Старков. Он был взволнован.
– Сабур уже выехал на встречу с Вахтангом! Любыми путями надо остановить! Встретятся – нам каюк!
– А что Герман?
– Не успевает! Надо что-то придумать, Сережа!
– Понял, – ответил Сергей и стал набирать номер.
Анна зашла в детский садик, нашла заведующую.
– Большая просьба, – с волнением сказала она. – Мне нужно на два дня срочно уехать, я Катюшу забирать не буду. Пусть останется с ночевкой.
– Может, скажете ей? Она уже не спит.
– Не надо. Начнет плакать, клянчить, я вообще никуда не уеду. А вы сами успокойте, объясните.
– Хорошо.
– И пожалуйста, никому не говорите о моей просьбе. Даже Илье.
– Поняла.
Анна быстро покинула такси, вошла в вокзал, с опаской огляделась и заспешила на перрон к прибывающему поезду. Нашла свой вагон, показала проводнице билет, поднялась наверх. Напоследок еще раз оглянулась, ничего подозрительного не заметила, и состав тронулся.
Вахтанг приехал на набережную минут за пятнадцать до назначенного времени. Выбрал удобный столик подальше от входа. Хозяин ресторана засуетился, забегал, быстро очистил зал от случайных посетителей, повесил табличку «Спецобслуживание».
Маргеладзе стал ждать, посасывая через трубочку сок и поглядывая на улицу.
Сабур несся на своем широком Кадиллаке, нахально и умело выскакивал на встречную полосу, подрезал впереди идущих, чему-то радовался, веселился и наконец выскочил на набережную.
Промчался метров пятьсот, и тут наперерез ему вынесся старенький «мерс». Неожиданно затормозил. Тут же выскочили несколько милицейских машин, перегородили дорогу. Из них выбросилось около десятка спецназовцев. Люди в масках рванули дверцу Кадиллака, вытащили оттуда наркоторговца.
Подхватили под руки и потащили к одному из милицейских «Рафиков».
Сабур что-то орал, вырывавался, брыкался, но, получив по ногам коваными ботинками, затих и вяло заполз в бронированный «рафик».
Менты развернулись и с включенными сиренами помчались по Садовому Кольцу.
Денис Сурков оказался высоким, женообразным, истощенным тюрьмой и переживаниями молодым человеком.
Его ввезли во двор загородной резиденции Кузьмичева, быстро провели наверх. В комнате сидели трое – Сергей, Старков и Костя.
Одет Денис был во вполне приличную одежду, хотя держался скованно и довольно испуганно.
– Здравствуйте, – слегка поклонился.
Ему не ответили. Сергей кивнул на свободное кресло.
– Если можно, крепкого чая. Настоящего, марочного, – смущенно попросил Сурков. – Давно не пил.
Старков вышел дать распоряжение, Сергей тем временем спросил:
– Срок у вас приличный?
– Приличный, – усмехнулся тот. – Пятеру.
– За что?
Денис задумался, трогательно пожал плечами:
– Чтоб дал другим жить.
– Кому?
– Многим. Но прежде всего… – снова усмехнулся, махнул рукой. – Да бог с ними, пусть живут.
Вернулся Старков, поставил перед гостем чашку ароматного чая. Тот с наслаждением вдохнул запах.
– Прелесть. Вот ради такого аромата стоит еще жить. Ради прочего – нет.
– И все-таки? О ком вы хотели сказать? – напомнил Сергей.
– Некоторых, как я знаю, уже нет в живых. Некоторые, к моему удивлению, живут.
– Например?
– Например, тот же самый господин Выгорцев Юлий Борисович. Он был главным в стремлении запихнуть меня на нары.
– Почему?
– Потому что я стал мешать ему. Он решил захапать все деньги, а я ему как бревно в глазу. Вот и направил меня в «санаторий» на целых пять лет.
– Это случилось после смерти Часовщика? – вступил в разговор Костя.
– Разумеется. Был бы жив мой друг, разве он позволил бы сделать это? Он просто растерзал бы его!
– Вы были близки с Часовщиком? – спросил Костя.
– У вас есть сомнения на этот счет? – с гордой обидчивостью поднял голову Денис. – Он был единственным и самым верным моим другом. Был, есть и будет. На всю жизнь! Может быть, я так смиренно и переношу будни тюрьмы, потому что не вижу смысла жизни после ухода Часовщика, как вы его называете. Для меня он был просто Друг с большой буквы.
– Вы ведь вели его кассу? – поинтересовался Старков.
– Да! – гордо поднял голову Денис, отставив чашку с чаем. – Я был личным финансистом моего Друга.
– Касса была серьезная?
– На то время очень серьезная. Теперь я не представляю, что от нее осталось.
– А общак? – Сергей внимательно и цепко посмотрел на гостя. – Так называемый общак?
Денис затравлено и испуганно сжался.
– Знаете, несмотря ни на что, я все-таки хочу еще пожить. Хотя бы ради памяти моего Друга…
– Вы боитесь, что вас убьют, если вы что-то скажете об общаке?
– Непременно убьют. Это же фантастические деньги.
– У кого они могут быть?
– Не знаю… Ничего не знаю. И никого не подозреваю. Больше я вам ничего не скажу.
– У вас нет другого выхода, – снова вступил в разговор Костя. – Вас как привезли инкогнито, так и отвезут.
– Нет.
– Мы бы хотели, чтобы вы встретились с господином Выгорцевым, – осторожно предложил Старков.
Неожиданно глаза Дениса загорелись.
– Знаете, да! Если такая встреча состоится, я скажу ему все. Я просто не могу упустить такого случая. И мне даже плевать на собственную безопасность, на собственную глубоко несчастную жизнь.
– Хорошо, – заключил Сергей. – Такая встреча состоится уже сегодня. Единственная просьба – вы не должны никого и ничего бояться. В том числе и господина председателя банка. И в его присутствии вы ответите на все наши вопросы.
– Конечно. Я готов!
Машина Юлия Борисовича остановилась перед воротами особняка, коротко посигналила. Ворота открылись, шофер подогнал черный «блейзер» к самому входу, и председатель банка неторопливо ступил на землю.
Молчаливые служащие проводили его в комнату для переговоров на втором этаже, где уже сидели Старков, Костя и сам Кузьмичев.
– Пароль тот же, место встречи там же, – шумно дыша пошутил Выгорцев, проковылял к свободному креслу. – Прошу простить за опоздание, пробки. – Взял со стола чайник, бросил пакетик чая в чашку. – Как догадываюсь, встреча более чем конфиденциальна.
В полной тишине Сергей негромко подтвердил:
