Но Никита больше не церемонился с ними. Он чуть-чуть присел, оттолкнулся от асфальта, высоко подпрыгнул, развернулся в воздухе и нанёс ближнему стоящему сокрушительный удар стопой ноги в область ключицы. Этот отлетел тюфяком к машине, стукнулся спиной и шлёпнулся бомбой в лужу. Прямо как в кино про Ван Дама! В ходе драки, конечно, так не попрыгаешь, а в начале – легко, главное, первому нанести удар-финт.
Второй, его приятель, по инерции проследил за падающим телом, обернулся и получил три сильных удара в пресс, ухо и в лицо подъёмом ноги, после чего распластался возле «форда», глухо постанывая и корчась от невыносимой боли.
Старушка, пацанчик и молодая девчонка, видевшие это, разинули рты. Никита поправил куртку, воротник рубашки и, мигнув зрителям, зашагал дальше.
Спустя минуту следом заторопились удивлённые прохожие с еле скрытым на лице триумфом.
Около тачки с большущими противотуманками на крыше загибались и матерились вслух двое «солидных крутых» парней, обляпанных кровью и грязью.
Ей-богу – как в кино!..
Прошло два дня. И две беспокойные ночи. Ему снились киллеры-преследователи, бритоголовые ребята. Снились его похороны и почему-то на местном древнем Текутьевском кладбище, расположенном чуть ли не в центре города.
Планы опять временно изменились. Но чтобы не терять жизнь впустую, Никита вплотную занимался учёбой. Репетиторы, консультанты, наёмные рабочие «умы» сделали своё. Диплом был готов! Толстая, аккуратная, отливающая голубизной финской бумаги пачка с разного рода чертежами, схемами, рисунками и даже фотографиями буровых вышек и всевозможных вспомогательных механизмов лежала перед Топорковым. Рядом покоились ватманы формата А1, украшенные замысловатыми, но понятными парню чертежами. Оставалось посетить несколько рецензионных семинаров, обговорить кое-какие общеорганизационные и финансово-инвестиционные вопросы и сдать в июне дипломную работу, защитив её, конечно, на «отлично».
У Татьяны тоже дела шли неплохо, она укладывалась в срок, как и её подружки.
Не спал и страдал бессонницей Никита из-за одного. Точнее сказать, из-за одной!..
…Примерещилось ночью ему, будто он снова с ней, его роковой леди, с этой Суперженщиной (хотя и стервой!). Они занимаются любовью, а телохранители её опекуна, окружив постель, хохочут и тычут финками в его голый зад. Но ему почему-то не страшно, кровь бурлит в жилах, он двигается и продолжает обладать этим восхитительным телом…
Мозг сдался, плоть затрепетала, страх исчез, а затмившее его желание сделало своё: его полфутовый Мальчик-с-Пальчик указал направление. Как запрограммированный робот-маньяк, Никита пошёл к своей цели, может даже к своей судьбе.
Заметив около подъезда «министерского» дома «тойоту» с двухметровым жлобом за рулём, парень поначалу призадумался, но тут же вспомнил один трюк, про который прочитал в рубрике «Происшествия».
Скоро хитрый приём был совершён. Никита выловил паренька лет одиннадцати, на которого фраза: «Братан, хочешь заработать десятку?» произвела большое впечатление. Он спокойно воспринял задание и чётко выполнил его. Пацанчик подошёл к «тойоте» со стороны водителя, спросил у верзилы время, а затем, плюнув в лицо, бросился наутёк. И когда униженный и оскорблённый здоровяк умчался вслед за шустрым пареньком, Никита незамеченным вошёл в подъезд. Шифр двери он знал.
Она открыла на третий звонок и буквально обомлела.
– Ты?! – воскликнула она, пытаясь захлопнуть дверь.
– А ты хотела увидеть кого-то другого? – Никита насильно шагнул вовнутрь. – Извини, я ещё жив!
– Опасно играешь! – она сменила тон на более спокойный.
– И ты тоже!
Терять ему было нечего, поэтому он смело приступил к тому, за чем явился, мельком заметив, что сегодня она ничуть не хуже, чем была тогда. Шёлковое кимоно безупречно сидело на её теле. У Никиты всё заныло от сладострастного предчувствия.
Он кинулся на неё с яростью дикого кота.
Она не пыталась сопротивляться и звать на помощь – только вскрикивала и потихоньку постанывала, когда он срывал одежду с обоих, мял, вертел, крутил её, кусая и облизывая, впиваясь поцелуями и вминая женское тело в постель. Стремительно и грубо Никита вошёл в неё. Она вцепилась в его плечи, дёрнулась и затряслась от судорожных волн, пробегавших по её телу.
О, что это была за гонка! Он многократно переворачивал её, менял позы и делал своё. Их бёдра бились и шлёпались друг о друга, её прелестные груди метались перед его глазами, он рычал, но продолжал битву!
Никита обрызгал её всю с ног до головы, а затем размазал семя по накалившейся розовой коже. Оба умирали от жажды, и оба безумно устали.
– Интересно мне, девушка (комплимент сорокалетней даме!), а почему это вы на автобусах катаетесь?
– Таких, как ты, цепляла. Сейчас днём с огнём не сыскать настоящих парниш, – она томно заворочалась в простынях и подушках.
И тут он, без тени смущения, потеряв остаток страха, взял со столика визитку и стал набирать телефонный номер.
– Что ты делаешь?! – она испуганно вскочила.
– Молчи, – шепнул Никита ей и уже в трубку «Панасоника», – Григорий Яковлевич? Узнавайте, кто это! А я вам скажу только одно: она у вас очень сладкая дама! Очень!
Вот и всё. Парень окинул отрешённым взглядом «девушку» и положил трубку на место.
– Что… что ты наделал?! – она, по-прежнему обнажённая, тяжело задышала, пытаясь сориентироваться и взять себя в руки.
– Бывай! – сказал Никита и пошёл прочь.
И уже на лестничной площадке она догнала его и бросила вслед:
– Мы ещё встретимся, жеребец!!!
Пора развлечений прошла. Наступали крутые деньки с наикрутейшей работёнкой. Скромно и не очень приветливо светило майское солнышко, так же угрюмо, как про него поёт в своей песне Казаченко. Всё так же текли привычные, для кого-то серые, для кого-то пёстрые, будни.
В среду умер Рафик Сондыков. Никита его убрал, как лишнего свидетеля «нечестных сделок». Убрал просто, без угрызения совести и с тенью застенчивости.
Договорился по телефону заранее. Назначили «стрелку». Собрались. Рафик подумал, что русский парень приехал его убивать! Поэтому был не один и не только с телохранителями, но и с двумя подстраховывающими боевиками на «стрёме». Но это его не спасло, естественно! В народе говорят: «В наше время, если кого хочешь убрать – уберёшь запросто! А то и безнаказанно». Так и получилось.
Никита заказал партию спецснаряжения лично Сондыкову, развалившись напротив него в офисном кресле и попивая из бокала пепси.
– Только, дорогой, мне нужна полная конспирация! Я тебе верю, и верь мне ты… Орлов своих понаставил вокруг, будто испугался меня, мелкую рыбёшку! Как же можно заключать договор, если одна сторона другой не доверяет?! Не понимаю, Раф, – сообщил парень, сделав простяцкий добродушный вид с примесью глупого недопонимания.
– Да что ты, родной Саша! – воскликнул Сондыков, делая неправильное ударение и поправляя манжет полосатой сорочки. – Сам ведь знаешь: доверь, но проверь! Не обижайся, Саша, ты ведь у меня один из главных заказчиков! Зачем недоверие?!
Сондыков сделал почти неуловимый жест, отменяя тревожное наблюдение, и тот, кому был предназначен сигнал, это понял. Понял жест и Никита, про себя усмехнувшись над собеседником. А вслух рассмеялся над какой-то шуткой Рафика. Но смеялся сжато, в меру, так как могли расползтись шрам на скуле, да фальшивый подбородок с ямкой. Смеялся над лживой сделкой, над удачно протекающей операцией, над своими туфлями большего размера, чем носил вне «работы», смеялся от щекотавших нос газов пепси, смеялся над вновь появившимся азартом игры со смертью.
– А ещё, Саша, ты не видел, что выкинули недавно с ребятами Геймурата?! Ты знаешь…
– … Рафик, дорогой, нужно ехать, оформлять кое-какие платёжки, – прервал собеседника Никита, вставая, – извини! А насчёт заказа ты постарайся, нужно побыстрее!
– Хорошо, Саша, хорошо! Всё будет… будет в срок.
– А насчёт Геймуровцев поговорим потом, при встрече двадцатого. О’кей?
Оба попрощались, Никита последний раз взглянул на свой бокал, обтёртый украдкой полой рубашки, на Рафика Сондыкова, и исчез за дверью.
Довольный предстоящий сделкой и удачным исходом встречи, Сондыков повернулся к столику, почесал подмышкой и сделал два шага к телефону. Но дверь приоткрылась, и показались голова и рука Никиты-«Саши» с капиллярной ручкой.
– Извини, Рафик, я кое-что забыл!
Сондыков, не ожидавший такого поворота событий, расслабленный товарищеской встречей с покупателем, заметил и ощутил всё: молодого парня, авторучку-спецпатрон «Молнию», щелчок, резкую ужасную боль от смертельного заряда и звук хлопнувшей двери. Потом умер.
Охранника в холле Никита застрелил из одноразового ТТ, а другого, в красном пиджаке и бежевых туфлях, убил двумя ударами ребра руки в кадык и по сонной артерии. Двух боевиков в «ниссане», отдыхающих после отбоя, расстрелял из того же ТТ самопальной китайской сборки.
