Усатый Игорь поддерживал его. Говорить он ничего не говорил, наверное от усталости не хотел силы тратить. Перекрыть шум водопада было сложно, поэтому в знак согласия с приятелем Виктором он кивал головой.
– Но ведь мы не знаем где он? – возразил до того молчавший Олег. – И самое главное – жив ли? Или я не прав?
Виктор замолчал, но ненадолго. Посмотрев в преданное лицо усатого друга, он сказал за обоих:
– Все равно. Мы с Игорем остаемся. И будем искать его. А вы давайте, валите отсюда, если струсили. – Он посмотрел на Лерыча, хотя и знал, что упрекать того в трусости в высшей степени несправедливо. И сейчас просто пытался склонить Белобородова на свою сторону.
И ему это удалось.
– Хорошо. Я знаю еще пару пещер, где эта тварь может обитать. Раз так, давайте, заглянем туда, – прокричал Лерыч и достав карту подземных лабиринтов, заглянул в нее, показал приятелям. Потом сложив карту, сунул обратно ее в карман.
– Лерыч, ты настоящий друг, – хлопнул Белобородова по плечу Виктор.
– Только не называй меня трусом, – прокричал ему в ответ Лерыч и стоя по пояс в воде, поднял руку, указав тем самым маршрут, куда им предстояло идти дальше.
– Лерыч я больше не могу, – признался Еремин, чувствуя, еще полсотни шагов и он упадет и скорее всего захлебнется, потому что сил не останется, чтобы подняться из воды на ноги.
– Слабак, – крикнул ему со злорадством Виктор. – Зачем ты вообще пошел с нами – журналюга. Зачем ты его взял? – посмотрел он на Лерыча. – Чтобы тащить его? Лично я – пасс.
– Он мой друг. Между прочим такой как вы все, – крикнул Лерыч, поддерживая Еремина и не давая ему упасть.
– Ну вот и возись с ним, – все с тем же злорадством прокричал Виктор и пошел туда, куда минутой назад указал Лерыч.
Игорь посмотрел на едва державшегося на ногах Еремина, и отвернувшись пошел за Виктором.
– Держись журналист, – подмигнул Олег, старясь поддержать Еремина морально.
– Я в порядке, – улыбнулся Еремин, хотя самому от этой адской усталости хотелось заплакать. За те несколько минут пока они стояли тут, он немного успел передохнуть, но все равно этого оказалось несоизмеримо мало. Тяжело дыша, вдыхая теплый влажный от брызг водопада воздух, он тратил усилия, чтобы выдохнуть его обратно, чувствуя как от этого у него кружится голова.
– С тобой все нормально? – заботливо спросил Лерыч.
Среди этой публики он был единственным, на кого Еремин мог рассчитывать. И полез он сюда не столько за сенсацией, сколько из-за азарта. Когда-то в детстве они жили в одном дворе, и Еремин помнил, что еще тогда Лерыч отличался от всех ребят любознательностью. Вечно его тянуло куда-нибудь залезть, в подвал или на чердак старого дома. Так он и стал диггером.
Видя, как товарищи уходят, Лерыч произнес громко, почти на самое ухо Еремину:
– Пойдем, Егор. Нам лучше держаться вместе.
– Да, да, – почти неслышно ответил Еремин, ухватившись за ремень, которым Лерыч опоясал свою куртку. Так легче идти. И удержаться, чтобы не упасть.
Чтобы зайти в тот туннель, куда указал Лерыч, им надо было обойти находящуюся в центре галереи огромную воронку, в которую, пенясь и закручиваясь, втягивался поток воды, убегая в подземную бездну.
Виктор, Игорь а за ними и Олег уже миновали ее и теперь подходили к водопаду, обходя его с боку. Вход в туннель, про который говорил Лерыч, как раз находился за водопадом.
Посветив туда фонарями, они увидели, что место, которое значилось на карте Лерыча как туннель, оказался довольно большой пещерой, едва ли не на половину заполненной водой.
И все трое приятелей остановились, чтобы воспользоваться страховочной веревкой. Если первый идущий бултыхнется туда с головой, товарищи его вытянут.
Еремин с Лерычем уже почти подошли к ним, когда увидели как из темноты пещеры ударила черная молния.
Это была змея. Она оказалась такой огромной, что загородила своим телом проход в пещеру. Поднявшись высоко над бурлящей водой она ударила Виктора, Игоря и Олега хвостом. Кажется, никто из них даже не успел вскрикнуть. А может быть и успел, но Еремин с Лерычем этого не услышали.
Их отбросило в центр галереи, туда где вертелась пенная воронка, где вода подхватила их и с неудержимой силой потянула вниз.
Ощущая себя взбесившимся детским волчком, который раскрутился и не может остановиться, Еремин завертелся в потоке, мертвой хваткой вцепившись в ремень на поясе Лерыча, видя как тот отчаянно машет руками, точно также бешено крутясь.
Их тянуло вниз с такой скоростью, будто они падают в бездну. Хотя может так и было на самом деле. Еремин ничего не мог рассмотреть. Перед глазами вертелась чернота, и они с Лерычем в ней. И кто бы мог сказать, на какую глубину они опустились за одно короткое мгновение, почувствовав себя на американских водяных горках, по которым кувыркаясь в потоке воды скользили по извилистым лабиринтам, пока их не выбросило в огромное водное пространство, где вода уже не казалась такой черной, а ее течение на удивление было спокойным, и почти недвижимым.
Вынырнув из-под воды, они увидели сидящего на берегу рыбака с длинной телескопической удочкой в руках. Он сидел на складном стульчике и, кажется, уже успел задремать, но увидев их, встрепенулся.
– Мужики, там хоть рыба есть? – спросил рыбак, своим вопросом возвращая их после всего пережитого в этот привычный мир. – Час целый сижу и ни одной поклевки, – пожаловался он, наблюдая как двое ненормальных, решивших искупаться в одежде и резиновых сапогах и в касках, выходят из воды, причем один из них держит другого за ремень.
Откашлявшись и выплюнув изо рта воду, Лерыч сказал Еремину:
– Ты так схватил меня за ремень, что чуть не утопил. Может, хоть сейчас отпустишь?
Еремин попытался разжать руку и не смог. Пальцы на его руке свело.
– Отец, скажи, где мы находимся? – спросил Лерыч у рыбака, который похоже забыл о всякой рыбалке и теперь с интересом разглядывал странных купальщиков, мучаясь вопросом откуда они тут взялись.
– Да вы чего? – захлопал он глазами, принимая их за пьяных. – Ну вы даете, мужики. Разве в таком виде купаться лезут. А находитесь вы в Серебряном бору.
– Ну слава богу! Мы – дома, – сказал Еремин и захохотав упал в душистую от вечернего зноя траву, увлекая за собой и Лерыча.
Тот бухнулся рядом.
Они лежали и смеялись, и глядя на них таких странных, рыбак подумал: «Нет. Они не пьяные. Они – сумасшедшие». Он быстро смотал свою удочку, подхватил складной стульчик и рысцой припустился по берегу.
Вилая сидела в комнате без света и задумчиво смотрела в окно, за которым тянулась длинная линия фонарей освещавших проспект.
Войдя к ней, Еремин включил свет, но девушка попросила выключить, сказав, что живя в подземелье, привыкла обходиться без такого яркого света. И что от него у нее болят глаза.
Еремин настаивать не стал. Раз ей так удобней. В конце концов прекрасно можно поговорить и без света. Но разговор и на этот раз не получился, особенно после того, как девушка узнала, что в их последнее путешествие по подземелью исчезли люди.
Лерыч с Ереминым как и положено написали заявление. Их вызывали к следователю, допрашивали и отпустили.
Следователь отказывался верить в существование огромной змеи, пообещал принять меры к розыску исчезнувших людей и под конец посоветовал меньше пить, особенно перед спуском под землю.
– То что вы в обществе диггеров состоите, это хорошо, – сказал он Лерычу и веско добавил: – Но чтобы не было вот такого, – показал он написанное заявление, – нужно согласовывать все ваши спуски с соответствующими инстанциями.
С какими именно, вдаваться в подробности не стал. Да скорее всего и сам не знал.
Лерыч мог бы рассказать, что все инстанции вплоть до спасателей сами частенько просят оказать им помощь, но не стал, чтобы не отнимать у следователя да и себя любимого драгоценное время.
Узнав, что пропавших людей будут под землей искать, Вилая все также не отводя взгляда от окна, грустно проговорила:
– Еще много людей погибнет.
– Это почему? Откуда такая уверенность? – Еремину хотелось слова девушки обратить в шутку, но не получилось.
Девушка посмотрела на него слишком серьезно.
– Он там. И он будет убивать, – сказала она так, что у Еремина само собой пропало всякое желание шутить.
– Кто он? Вилая?! Ты говоришь загадками. Я не понимаю. Ты не хочешь ничего рассказывать. Говоришь, что ничего не помнишь. А то выдаешь такое, отчего становится не по себе.
Девушка обернулась и Еремин увидел в ее глазах тревогу.
– Я обязательно расскажу. Только не сейчас. Сейчас позволь мне помолчать и помолчи сам. Я должна подумать.
Еремин хмыкнул. «Тоже мне цаца. Она, видите ли, должна подумать. А для чего тогда ты у меня живешь? Валила бы к своим», – в сердцах думал он, хотя вслух такого и не произнес, истолковав фразу должна подумать, как желание остаться одной.
