– Я обязательно расскажу. Только не сейчас. Сейчас позволь мне помолчать и помолчи сам. Я должна подумать.
Еремин хмыкнул. «Тоже мне цаца. Она, видите ли, должна подумать. А для чего тогда ты у меня живешь? Валила бы к своим», – в сердцах думал он, хотя вслух такого и не произнес, истолковав фразу должна подумать, как желание остаться одной.
«Странная она какая-то. Яркого света не выносит. Сидит и молчит, будто прислушивается к чему-то», – думал он, выходя из комнаты.
Вернувшись в свою спальню, он лег на диван, закрыл глаза, прислушиваясь к равномерному ходу настенных часов.
Тик-так… тик-так… Иногда под это тик-так хорошо засыпалось. Можно было не считать до ста, а просто лежать и слушать. Но сейчас это не помогло. И даже считался оказалась бессильной. Что-то как будто мешало. Еремин не мог понять что, но заснуть не получалось.
В комнате была невыносимая духота. Еремин посчитал, что она как раз и есть причина его бессонницы. А чтобы избавиться от нее, надо хорошенько проветрить комнату.
Встав с дивана, он подошел к окну, взялся за ручку и машинально глянув вниз обомлел.
Огромная змея ползла возле стены дома, делая зигзагообразные движения.
Еремин зажмурился и потряс головой. Наяву это или привиделось? А когда открыл глаза на том самом месте, где только что видел змею, теперь уже ее не было.
– Я кажется, схожу с ума, – произнес он, замечая, что эта навязчивая мысль к нему приходит уже не единожды.
Выйдя из спальни, он пошел в кухню и достав из холодильника бутылку водки, прямо из горлышка выпил больше половины. Взяв трубку сотового, хотел позвонить Лерычу, но время было второй час ночи. И что за срочность такая? В конце концов, это не Лерыч, а он сходит с ума. И Еремин отложил трубку.
Проходя по коридору, остановился возле комнаты, где была Вилая.
За дверью тихо. Вилая уже спала. Еремин постоял сам толком не осознавая для чего топчется у нее под дверь, и поплелся к себе в спальню.
Ночью он еще несколько раз вставал с дивана и подходил к окну, но змеи больше не видел. И уже засыпая, он подумал о том, что этот ночной кошмар ему скорее всего привиделся. У людей с перегруженной психикой такое бывает.
Утром, Еремина разбудил телефонный звонок. Еще не успев, как следует раскачаться, Еремин снял трубку и услышал голос Беленького.
Похоже главред был взбешен.
– Еремин, вы собираетесь в нашем журнале работать? – сразу на повышенных тонах заговорил редактор.
Еремин хотел сказать, что об уходе из редакции он и не думал, во всяком случаи пока, но услышал категоричное замечание.
– А наверное, придется. Еще три дня назад вы должны были сдать материал, а где он? Я вас спрашиваю.
– Владимир Николаевич…
Главред не давал ему рта раскрыть.
– Номер уже надо сдавать в печать, а вы так и не предоставили мне доказательств. Хотя должны были. И вам на это отводилось время. А вчера мне звонили из милиции. Вас с вашим диггером подозревают в причастности к пропаже людей.
– Я сейчас приеду и все вам объясню, – пообещал Еремин, путаясь в рукавах рубашки и впопыхах надев ее наизнанок.
– Надеюсь, у вас есть и фотоматериалы ваших объяснений?
– Нет, – не стал вводить Еремин главреда в заблуждение, подозревая, как Беленький отреагирует, когда узнает, что фотокамера утонула.
– Что? – взвизгнул главред так, что Еремину показалось, сейчас тот выпрыгнет из телефонной трубки. – Вы утопили редакционное имущество?
– Не по своей воле, Владимир Николаевич. Так получилось. Мы чуть не утонули. Попали в водоворот. Но я возмещу ущерб. Я обещаю, – пообещал Еремин, но главред не стал его дослушивать, бросил трубку, и скорее всего, этого обещания не услышал.
«Все. Теперь он меня точно выгонит», – подумал Еремин, держа трубку телефона возле уха и прислушиваясь к монотонным частым гудкам, похожим на плач.
– Ну и пусть. И вообще, пропади оно все пропадом, – проговорил он разочарованно, решив, что сегодня вообще на работу не поедет. Да собственно, и не с чем ехать. Все, что отснял, утеряно вместе с фотокамерой. Правда осталось несколько фотографий у главреда на столе. Если хочет, пусть их вставляет в номер.
Опять зазвонивший телефон оторвал Еремина от всяких размышлений. Решив, что это опять звонит главред, он схватил трубку, говоря:
– Слушаю, Владимир Николаевич…
И услышал удивленный голос Лерыча.
– Какой еще Владимир Николаевич? Ты чо Егор, совсем что ли?
– Да я думал, это наш главред решил меня добить. Только что он мне звонил. Наорал на меня. Такое предчувствие, что он скоро меня выгонит. Камеру я утопил. Материала у меня теперь нет…
– Ни хрена он тебя не выгонит, – резонно заметил на это диггер. – А материал у тебя будет. Угадай, зачем я тебе звоню?..
Судя по голосу у Лерыча было с утра чересчур отличное настроение, контрастно отличавшееся от настроения Еремина. И отгадывать загадки у него совсем не было желания, о чем он тут же поставил Лерыча в известность.
– Да все равно хрен с два ты бы угадал, – весело заключил Лерыч.
– Это почему же я бы не угадал? – обиделся Еремин, решив, что приятель тем самым занижает его интеллектуальные способности.
– Егор, не серчай, – одумавшись, извинился тут же Лерыч. – Вижу твой главред тебе и в самом деле здорово подпортил настроение? Так может, я тебе его верну.
– Ну попробуй, – мрачно отозвался Еремин.
– Представляешь, моя теща получила путевку в санаторий. Зараза, больной прикидывается. Врачам головы дурит, а сама здоровая как лошадь. Хоть в телегу запрягай.
– Ты хотел, чтобы я порадовался за тебя или твою тещу? Так я рад. Она там отдохнет, еще больше наберется сил. А тут ты три недели будешь отдыхать от тещи. У вас все идеально.
– Егор, перестань. Да, – вздохнул приятель, – вижу ты совсем расклеился.
– Извини. Не обращай внимания, – стал оправдываться Еремин, посчитав, что приятель не виноват в его неудачах.
– Да, ладно, – произнес Лерыч уже не с таким запалом как пару минут назад. «Вот уж действительно дурное настроение передается как зараза», – Еремин устыдился, что вот так подпортил настроение другу.
– Я тебя слушаю, Лерыч, говори, – сказал он.
– Да, да, старик. В общем, я поехал утром провожать тещу на Ярославский вокзал и там встретил бомжа Витька. Помнишь, я тебе про него рассказывал? – Лерыч замолчал, давая время Еремину на воспоминания.
– Конечно, помню, – ответил Еремин почти сразу же.
– Так вот я подумал, может, ты захочешь с ним перетереть?
– Хочу, – поспешил ответить Еремин, словно опасаясь, что его друг раздумает, и поговорить не удастся.
Но Лерыч оказался не таким.
– Так мы сейчас с ним возле Ярославского…
– Понял. Я сейчас приеду, – пообещал Лерыч и отключив телефон, стал собираться.
Подъезжая к Ярославскому вокзалу, Еремин позвонил Лерычу. Надо было уточнить, где они находятся.
Оказалось, что приятель с бомжом сидят в летнем уличном кафе и от скуки забавляются пивком. Подойдя, Еремин увидел на столе пять пустых бутылок.
– А мы тебя заждались, – сказал Лерыч. Пожимая Еремину руку.
– Да я уж вижу, – кивнул Еремин на пустые бутылки, заметив, что Лерыч уже под хмельком.
– Ерунда, – махнул рукой диггер. – Я на сегодня отпросился. Сказал, что надо проводить любимую тещу. Пусть ей там будет так хорошо, чтобы она пожила подольше, – сказал он и отхлебнул из бутылки пива.
Еремин сел на свободный стул.
– Будешь? – Лерыч поставил перед Ереминым бутылку с пивом, но тот отказался.
– Я за рулем.
– Тогда другое дело, – удовлетворенно кивнул Лерыч, ничуть не расстроившись.
Бомж Витек тоже потягивал пивко и недоверчиво поглядывал на Еремина.
Видно Лерыч его предупредил, что тот журналист и разговор у них будет не просто так, а деловой.
– Ну ты спрашивай, чего хотел. А то мне хоть и хорошо тут сидеть, но и о пропитании подумать надо. Нам ведь государство пенсии не платит, – произнес бомж и в очередной раз приложился к горлышку бутылки.
– Витек, Егор мой друг. А ты знаешь, я друзьям всегда помогаю, – сказал Лерыч.
Бомж на это согласно кивнул.
– Знаю, – сказал он.
– Ему надо помочь. Егор готовит материал для журнала. Расскажи ему все, что ты рассказывал мне, – попросил Лерыч.
– Могу, – опять кивнул бомж и допив пиво, отставил пустую бутылку в сторону и поглядел на ту, которую Лерыч предлагал Еремину.
Заметив этот его интерес, Лерыч подвинул ему бутылку.
– Можешь употребить, – сказал он.
Витек схватил ее немытой пятерней. Быстро справился с пробкой и присосавшись к горлышку, сделал несколько глотков, после чего с довольным видом погладив выпуклый живот, сказал:
– Люблю его, – показал он в руке бутылку с пивом. – Иной раз пару бутылей засосешь, и цельный день сытый, и в башке хорошо.
