Была у Ольги одна характерная черта, которая сильно не нравилась Станиславу, – ее упрямство. Если что вобьет себе в голову, то уже не вышибешь.
– Нет, – заявила она, не оставляя мужу и малейшего шанса для компромисса. – Я поеду сегодня.
Станислав озабоченно предупредил:
– Но ведь это так далеко. Почти сто с лишним километров. А потом, ты еще недостаточно опытный водитель.
Но Ольга не обиделась.
– Знаешь, – сказала она, – я уже целый месяц езжу самостоятельно по городу и прекрасно справляюсь на перекрестках. Ни одного замечания от гаишников. Что ты на это скажешь?
Она взглянула на мужа строго. Знала, что в конце концов он все равно уступит. Поломается и уступит. Все мужчины эгоисты, любят насаждать свое мнение, но если к ним подойти потверже…
Станислав понял, что ее не отговорить, но посчитал нелишним напомнить:
– Оленька, загородная езда отличается тем, что там нет правил. Особенно, когда на трассе отсутствуют гаишники. И скорость там не такая, как в городе. А к этому нужна привычка.
– Ничего. Я справлюсь, – твердо пообещала Ольга и добавила: – Ты сам хвалил меня. Говорил, что я отлично вожу машину.
Станислав уже понял, что приперт к стене. И больше никаких убеждений с его стороны не последовало. Оставалось лишь признать себя побежденным. И он признал:
– Правильно, говорил. Ну ладно, поезжай. Если так хочешь. Но, пожалуйста, будь осторожна. Не гони слишком быстро.
Ольга прижалась к нему, положив руки на плечи, и нежно защебетала в самое ухо:
– Обещаю быть послушной девочкой.
– Я надеюсь.
– Родителям будет очень приятно видеть свою дочь за рулем новенькой машины, которую мне подарил ты. – Она нежно куснула его за мочку уха.
Станислав никогда не считал «Фиат» достижением современной техники, и машину этой марки купил жене с твердым убеждением: или она ее быстренько расколотит, или какой-нибудь идиот вздумает угнать ее, когда Ольга забудет запереть дверь.
И вот прошел месяц, а пока не произошло ни того ни другого. Даже более: за этот месяц Ольга действительно научилась хорошо водить.
– Может, на пару минут зайдем в ванную, пока наш отпрыск мучается с кашей? – предложила она, погладив мужа по упругим ягодицам. Это место у мужчин всегда нравилось ей. Она считала его самым сексуальным и возбуждалась от малейшего прикосновения.
Но Станислав отказался, взглянув на часы.
– Извини. Давай в другой раз…
Ольга слегка обиделась, хотя и постаралась не показать виду. Сказала с безразличием:
– Как скажешь, – и, не дожидаясь ответа, вернулась в кухню к сыну.
Потом была эта поездка. Встреча с родителями. Дорога назад. И нелепая авария на мокром шоссе…
* * *«Наверное, Станислав был прав, отговаривая меня от поездки», – подумала она, придя в себя от легкого похлопывания по щекам и поднесенной к носу ватки с нашатырем.
Ольга открыла глаза и увидела перед собой лицо незнакомого мужчины. Черные глаза, аккуратно подстриженная бородка и вьющиеся с сединой волосы. Узкие губы растянулись в улыбке.
Еще не поднимая головы, она заметила полумрак, царивший вокруг, под высоким потолком светила тусклая лампочка.
И дышать тяжело. Воздуха не хватает. Пахнет затхлой плесенью.
«Где это я?» – подумала Ольга. Она огляделась и сразу поняла, что находится в подвале, лежа на ватном матрасе, положенном на топчан.
«Ничего себе!» – женщина перевела взгляд на бородатого незнакомца.
Он сидел рядом на табурете, внимательно рассматривая ее.
Ольга даже испугалась.
– Вы что? Что вы хотите? – она отшатнулась от Топольского, прижалась спиной к влажной стене.
– Не бойся меня, – проговорил он ласково. – Ничего не хочу. Ты была без сознания…
– И вы решили воспользоваться этим? – замечание прозвучало неоправданно резко. Бородатый как будто обиделся.
– Дура! Я тебя мог трахнуть уже сто раз.
Ольга взглянула на часы, подаренные мужем на день рождения, и с ужасом разглядела число.
Было тринадцатое августа.
Прошли уже сутки с того времени, как она уехала из дома.
«Муж волнуется. И Дениска. Они не знают, где я и что со мной», – озабоченно думала она, потому что и сама не знала, где находится.
– Я бы хотела узнать, где я? И почему вы меня держите в этом подвале? – спросила она.
Топольский протянул к ее голове руку, но Ольга отодвинулась еще дальше. Он улыбнулся:
– Вы очень догадливая женщина.
– Да? Странно, почему я до сего времени не замечала этого за собой.
Но Топольский постарался не придавать значения ее язвительному замечанию.
– Вы сразу догадались, что находитесь в подвале.
Ольга хотела сказать, что только дурак не догадался бы об этом, но решила лучше промолчать.
Топольский встал, прошелся по комнате, потом опять сел на табурет и стал внимательно рассматривать ее, будто выбирал товар. И чем дольше он смотрел, тем сильнее у него блестели глаза. И блеск этот казался недобрым…
«Кажется, он ненормальный», – подумала Ольга про этого бородатого типа, но сказать об этом вслух не решилась.
– Мне надо… – она запнулась, оглядывая голые стены подвала. – В туалет.
Он понимающе кивнул головой, чуть наклонился, опустил руку назад за табурет, вытащил ведро и услужливо подал Ольге.
– Вот. Пожалуйста.
У Ольги глаза чуть не вылезли из орбит:
– Что? Вы с ума сошли! Слышите? Где здесь выход? Я хочу выйти отсюда! Сейчас! Немедленно! – Она решительно вскочила с топчана.
Заметив, что бородатый смотрит на ее короткую юбку, женщина одернула ее, насколько то было возможным. Но, кажется, длиннее она не стала.
А он с явным интересом рассматривал ее стройные ноги:
– У тебя красивые ножки. И фигура…
«Псих! Точно ненормальный! Здорово! Кажется, я попала к извращенцу. Прекрасно. Конечно, он презервативом пользоваться не будет. Беременность мне обеспечена».
– Где тут дверь?
– Вон, – указал Топольский наверх.
Только сейчас Ольга заметила в темном углу металлическую лестницу, а над ней в потолке люк.
– Прекрасно. Я пошла, – возбужденно сказала она и сделала всего один шаг.
Топольский резко схватил ее за руку и швырнул на топчан.
– Не испытывай мое терпение, – он начинал сердиться. Улыбка пропала с его лица. Густые брови сдвинулись к переносице.
Но и Ольга не собиралась сдаваться просто так:
– Что? Терпение? Ваше терпение?! Да по какому праву вы держите меня здесь, в подвале? Вы – мерзкий тип!
Удар ладонью по щеке отбросил ее в угол. Она больно ударилась головой и заплакала, но скорее не от боли, а от собственной беспомощности. Попала в такую передрягу, что, похоже, самой не выбраться. А Станислав не поможет, потому что и малейшего представления не имеет, где ее искать.
Ее слезы не подействовали на Топольского. Он встал и пошел к лестнице, не оборачиваясь на плачущую женщину.
– Если вы не выпустите меня отсюда, я буду кричать, – пригрозила она и крикнула: – А-а! Помогите!
Он только засмеялся.
Тогда она бросила ему вдогонку:
– Вы знаете, кто у меня муж? Знаете?!
На этот раз он остановился и обернулся. Взгляд, как у мертвеца. Покачал головой и тихо проговорил:
– Это уже неважно, – и он ловко стал взбираться по лестнице наверх.
Ольга подбежала, схватилась дрожащими руками за поручень почти отвесной лестницы.
– Подождите! Подождите, пожалуйста! Не уходите! Прошу вас, – она попыталась лезть за ним, но сил на это не было.
Женщина сорвалась, упала на цементный пол и опять заплакала.
Он уже вылез. Сверху глянул на нее. Засмеялся, радуясь ее беспомощности.
– Сволочь! – что есть силы закричала Ольга.
Он ничего не ответил на это оскорбление. Захлопнул крышку люка.
Ольга услышала скрежет задвижки. И заплакала опять.
– Дурак! Станислав узнает, придушит тебя, как щенка. Ты еще пожалеешь… Эй, ты! Ну, выпусти меня отсюда! Пожалуйста. У меня дома маленький сын… Слышишь?
И вдруг лампочка погасла.
Кромешная темнота окутала Ольгу. И тут же истошный крик раздался в подвале.
Но безответно…
Первое, что почувствовал Валерка, когда к нему вернулось сознание, – это боль. Резкую, жгучую боль, разливавшуюся по всему телу. Казалось, на нем не было живого места!
Хотелось орать нечеловеческим голосом, лишь бы заглушить эту адскую боль.
Немного облегчало его страдания лишь то, что по дну лесной канавы, где он лежал, протекал ручей. Он немного приглушил боль. Но долго лежать в воде тоже нельзя. Недолго и простудиться. Тогда все. Конец. К тому же Валерка не знал, сколько времени находится тут.
Но мысль, что он живой, – ободряла. Хорошо, что этот психопат – немой, – как ни старался, не забил его до смерти…
