– Теперь не только в среду, но и по другим дням недели, от понедельника до воскресенья, клепают бритоголовых дегенератов, – не удержался от «поправки» Медников.
Голубев погрозил ему пальцем:
– Не возникай. Послушай, что говорят умные люди.
– По-моему, даже Жемчугова была удивлена растерянностью Мамаева, – продолжил свою мысль следователь. – Когда Вениамин Федотович залебезил перед ней, Татьяна Борисовна посмотрела на него таким взглядом, будто хотела сказать, мол, я – женщина, держусь достойно, а ты – мужик и раскис, как баба. После опознания она предложила Мамаеву заехать к пепелищу родительского дома, но тот, словно испугавшись встречи с отцом, заговорил о неотложных делах в Новосибирске. Короче говоря, впечатляющая внешность Вениамина Федотовича вроде бы не соответствует его духовному содержанию. – Лимакин глянул на Медникова. – Так, док, или нет?
Судмедэксперт пожал плечами:
– Духовное содержание даже при вскрытии не определишь.
– А если серьезно?..
– Если серьезно, то перед красивой дамой красавец адвокат явно подкачал.
– Надо, Петр, не затягивая, как только Мамаев отойдет от стресса, побеседовать с ним обстоятельно, – сказал Бирюков. – Не может такого быть, чтобы дорожащий своей репутацией адвокат, пригрев младшего брата, совершенно не интересовался поведением Руслана и его связями.
– Вряд ли Вениамин Федотович выдаст какой-то компромат на братишку, – ответил Лимакин. – Скорее всего, он станет валить на происки своих врагов.
– Тогда придется копать глубже, чтобы «враги» заговорили.
– А с Потехиным что будем делать? – спросил Голубев.
Бирюков недолго подумал:
– Геннадия Никифоровича надо разыскивать. В райцентре у него, кроме родителей, другие родственники есть?
– На Лесопосадочной улице живет родной дядя, Николай Власович Потехин.
– Поручи участковому Кухнину, чтобы порасспрашивал этого дядю. Может, племянник общался с ним и поведал что-то такое, чего не говорил отцу.
– Не лучше ли мне самому это сделать?
– Пожалуй, нет. Кухнина на Лесопосадочной знают, и в свойской беседе ему наверняка расскажут больше, чем при официальном разговоре. Это во-первых. Во-вторых, завтра утром тебе придется ехать в Новосибирск. Сначала постарайся отыскать там Алексея Задова. Проверь его алиби, которое он безусловно подкинет. Потом повстречайся с Лёхиным соседом Гариком Косачом. Выясни, не с Лоцией ли Гарик занимался «постельной аэробикой».
– Думаешь, Косач признается в своих сексуальных увлечениях?
– Прояви смекалку. Дело в том, что, как говорит Задов, нынешние «экс-девушки», действительно, порою прибегают к шантажу. В таких случаях, бывает, дешевле нанять киллера, чем платить шантажистке.
– Игнатьич, это же версия!
– Прозондируй ее. Непременно поговори с подругой Лоции Катей Лепетухиной. Основной задачей считай: выйти на след Геннадия Потехина и выяснить личности неизвестных для нас Василия Григорьевича и Муры. Обязательно загляни в региональное Управление по борьбе с организованной преступностью к Косте Веселкину. Возможно, у него есть какие-то сведения об интересующих нас людях. Это предварительный план, а действовать придется в зависимости от складывающейся обстановки.
Голубев поцарапал затылок:
– С таким объемом мне в один день, пожалуй, не справиться.
– Потрать два дня, но помни, что время – золото. Рассусолами не занимайся. Работай в темпе. Главное – собрать как можно больше информации. Когда появятся серьезные наметки на версию, сразу подключится Лимакин.
По поручению Голубева участковый Кухнин застал дядю Потехина за необычным занятием. Семидесятилетний Николай Власович, могучей комплекцией и лицом смахивающий на старшего брата Никифора, только без чапаевских усов, старательно подгонял новые стекла в старинный буфет со множеством полок. Кроме хозяина, в доме никого не было, и общительный говорун приходу Кухнина откровенно обрадовался.
– Садись, Анатолий, в ногах правды нет, – гостеприимно предложил он. – От скуки зашел или по делу?
– Да, в общем-то, Власович, поговорить захотелось, – уклончиво ответил Кухнин.
– Разговору Потехины всегда рады. Правда, в отличие от Никифора, я политикой не интересуюсь, но почесать языком, сам знаешь, люблю, – Потехин интригующе подмигнул. – Видишь, стекольщиком заделался…
– Вижу.
– А спроси меня: почему осваиваю такое ремесло?
– Почему?
– Расскажу – обхохочешься.
– Что-то смешное случилось?
– Смешнее некуда, – Николай Власович громко хохотнул. – Понимаешь, Анатолий, на прошлой неделе в пятницу кум Яков ко мне в гости заглянул. Больше года не виделись. Радости накопилось – полный короб! Понятно, по нашему обычаю на столе сразу, как в сказке, возникла поллитровка с национальным напитком. Такие воспоминания у нас с кумом завязались, что для продолжения разговора пришлось еще одну емкость выставить, потом – третью. Если б старуха не остановила наше заседание, мы бы и четвертую бутылку уговорили, хотя перегруз чувствовали основательно. Кум вместо макарон окурки «Беломорканала» из пепельницы начал вилкой доставать, чем несказанно меня рассмешил. В таком состоянии об его уходе домой и мечтать было нечего. Утыркали мы со старухой Якова вот сюда, – Потехин показал на диван рядом с буфетом. – А сами улеглись в спальне. Сколько времени прошло, сказать не могу, но уже основательно завечерело, когда раздался сильный стук в дверь. Пока моя старуха кряхтела, поднимаясь с кровати, куманец вскочил на ноги и заблудился не в своем доме. Сам-то Яков живет в благоустроенной квартире, где в прихожую ведет стеклянная дверь. Видать, из этих соображений он бросился к буфету. Схватился за ручки и, чтобы, значит, вроде как стучавшему отворить, поволок дверцы. А те, язви их в душу, оказались замкнутыми. Кум то ли силу приложил, то ли с угару на спину повалился да и опрокинул буфет со всем содержимым на себя. От грохота и я вскочил. Ой, что тут было!.. Куманец, слава Богу, отделался легким испугом, а старуху мою чуть кондрашка не хватил… Как, Анатолий, тебе такая комедия нравится?
– Она больше на трагедию походит, – засмеявшись, сказал Кухнин. – Вся посуда, наверное, вдребезги побилась?
– Кое-что уцелело, но два ведра битого стекла да фарфора пришлось в мусорную яму выбросить.
– А кто стучал в дверь?
– Племянник мой.
– Геннадий Никифорович?
– Ну.
– Он же в прошлую пятницу вечером вроде бы в Новосибирск уехал.
– Хотел уехать, да неприятность помешала.
– Какая?
– Когда шел по лесопосадке к вокзалу, какой-то, как сказал Гена, «наемник» чуть не застрелил его, а после еще пытался финским ножом пырнуть. Из этой попытки ничего не вышло. Ты ведь знаешь, Геннадий не из тех ротозеев, у кого во рту мухи развлекаются. Хотя и есть присказка, что против лома нет приема, но Гена с помощью кулака обезоружил киллера. Левую руку, правда, себе раскровянил. Понятно, ехать в электричке с окровавленной рукой – дело неприятное и для окружающих подозрительное. Вот племянник из лесопосадки и прибежал ко мне, чтобы забинтовать рану. К родителям не пошел сознательно. Не захотел пугать стариков. И мне наказал, мол, не трезвонь о таком происшествии никому. Кроме тебя, Анатолий, я – ни гу-гу! А ты, как участковый, приглядись, что за бандит в нашей округе появился и почему он не дает прохода порядочным людям.
– Выходит, Геннадий Никифорович в тот вечер не уехал из райцентра? – спросил Кухнин.
– Конечно, нет. Пока я руку ему бинтовал, да мы с ним вызволяли из-под буфета стонавшего кума, электричка, гукнув сиреной, ускакала в Новосибирск. Куманец, едва его освободили, сразу вновь отрубился на диване. Бабка моя ушла причитать по разбитой посуде в спальню, а мы с племянником всю ноченьку проговорили за столом. Выпивать Геннадий отказался и уехал на рассвете, с первой утренней электричкой.
– Долгий разговор у вас получился.
– С Геннадием можно говорить тысячу и одну ночь подряд. Рассказчик он интересный. На морской службе в каких только странах не побывал! Теперь опять в дальнее плавание собирается. Говорит, коммерция не его призвание. Прибыль, мол, от торгового бизнеса не очень велика, а враги подстерегают на каждом шагу.
– Какие враги?
– Поименно племянник их не назвал. Ограничился тем, что заметил в Новосибирске слежку за собой. Чтобы скрыться от преследователей, он приехал сюда, к родителям. Однако и здесь его выследили. На прошлой неделе пока подстригался в парикмахерской, какой-то злоумышленник насыпал песку в движок Геннадиевой иномарки. По такой причине поршневая группа двигателя вышла из строя. По мнению Гены, сделано это специально, чтобы вынудить его идти пешком на электричку и в лесопосадке подкараулить. Понимаешь, Анатолий, насколь коварная задумка была?.. Если уж не из нагана, то финкой пырнуть намеченную жертву. Выбитый у налетчика наган Гена сразу зашвырнул в кусты, а финку на всякий пожарный случай прихватил с собой. Финач добрый! Утром я у племянника просил: оставь, дескать, мне этот кинжальчик. Очень подходящая штука свиней по осени колоть. Племяш покачал головой: «Нельзя, дядя Коля. С таким ножом можно под уголовную статью угодить. По дороге к вокзалу придется выбросить его в лесопосадке». На том мы и расстались. Ты, Анатолий, доложи своему начальству, что жизнь Геннадия Никифоровича Потехина в серьезной опасности.
