– Да думал я над этим. Тоже не совсем понятно. Танюша с Семенычем ведь тогда до поселка так и не дошли. Их по дороге прихватили. Значит, если и был звонок в милицию, то только из самой дорофеевской банды. Ну, больше никак не получается. Стрельбу в Ретиховке не слышали. Слишком далеко было.
– Вот видишь – и еще одна замута. Ну, а по второму случаю?
– Остался вроде один скользкий хвощ. Это тот, кого я как заложника по своей дури по тайге таскал… По крайней мере, я его после окончания всей этой бодяги ни среди мертвых, ни среди живых больше не видел.
– М-да… Похоже, и еще один фигурант образуется? А, Андрюш?
– Похоже на то.
– Знаешь, брат, а я, вообще, чем дольше думаю над всеми этими твоими крутыми похождениями, тем больше у меня мозги раскаляются. Куда ни кинь у тебя – везде клин. И кого ты, паря, только на хвост не намотал. Тут и менты, и китаезы, и бандюганы с фээсбэшниками. Ну полный компот! Однозначно, что неслабый ангел-хранитель у тебя имеется. Но в последнем случае что-то я друзей твоих синеперых совсем не понимаю. Это, конечно, славно, что ты им там кучу всяких подписок отвалил. Но что они – так сразу взяли и поверили? А не легче ли было тебя попросту слить? И тебя, и деда. Нет человека – нет проблемы. Так ведь? Так нет же – сами себе устроили полный головняк. Тут уж только один вывод, брат, напрашивается. Видимо, они вас еще раз собирались в какой-то своей хитроумной партии использовать. Ну, только так. Иначе ничего буквально не срастается. Въезжаешь, братка?
– Да… Информации у нас с тобой – с гулькин хрен. Но ничего. Нароем помаленьку. У меня там в вашем Зареченске один хороший старый дружбанок имеется. Опять же по Афгану. Парень он дюже дошлый и крученый. Связи кругом имеет. И самые обширные. Да и в ментуре – тоже. Так что надо будет мне к нему наведаться. И не откладывая в долгий ящик. Может, и завтра – поутру. Думаю, что толк будет. А вы с дедом, естественно, здесь поживете. Тебе туда соваться теперь категорически противопоказано. А о моем существовании никто из твоих бывших корешей пока не догадывается. Ну, если даже и видели рядом с тобой – особого внимания на меня не обратили. Им ты нужен. Ладно. Все. Давай завязывать. По черепушечке чайку да на боковую.
– О-о-о, чес! Арвамол! Ватмарт!!! – бушевал, визжал, как резаный, Ашот Арутюнян, лысенький кривоногий коротышка. Носился короткими частыми шажками из угла в угол по кабинету младшего брата. – Я этого гадину на куски порву! – размахивал тонкими, мосластыми, от самых ногтей густо поросшими черной волосней руками.
– Слушай, не кричи уже, – урезонивал его Самвел. – Что ты так загорелся, а? Сейчас нельзя его порвать, понимаешь? Он мне живой нужен…
– Гагика убил. Анварчика убил! – никак не мог утихомириться Ашот. – И Гогу с Осиком, считай, убил! Что я теперь тете Розе, дяде Вахтангу скажу?! Что? Скажи, Самвельчик, что я им скажу? Что не уберег, да?
– Ай, успокойся уже. Я же тебе его потом все равно отдам. Только выпотрошу – и отдам. Мамой клянусь! Будете потом его на пару с Алиной на куски драть. А, Алинушка?
Алина фыркнула, но промолчала. Поднялась с софы. Одернула юбку. Отошла к окну и закурила. Хоть и знала, что этого сейчас делать определенно не следует. И без того с самого раннего утра жгло и ломило в затылке. Давление зашкалило. Явно выше нормы. Но ведь надо хоть каким-то образом привести расшатавшиеся нервы в нормальное состояние. Последние новости совсем выбили ее из колеи.
Да и действительно, было отчего расстраиваться. Долгожданная встреча с ненавистным Мостовым, источником всех ее многочисленных бед, опять откладывалась на неопределенное время, на скорее всего весьма отдаленную перспективу.
«А ведь он, пожалуй, посильнее, покруче их всех, вместе взятых? – подумала вдруг Алина, теребя в пальцах длинную и тонкую дамскую сигарету. – И Стасика со всеми его грозными и обнаглевшими ментятами. И Игорька. А может быть, и этого толстомясого потного урода со всеми его отмороженными на всю голову «гордыми» джигитами? Ведь до сих пор он цел и невредим? Ведь до сегодняшнего дня никто из них так и не смог с ним справиться? Не смог, как ни пытались. – Подумала и задохнулась от восхищения: – Вот это мужик! Вот это я понимаю! С таким, наверно, ничего не страшно! С таким уж точно, как за каменной стеной!»
– Иди сюда, девочка, – нетерпеливо позвал ее Самвел. – Помоги Ашотику. Что ты там одна в сторонку уползла?
– У меня голова болит, – не оборачиваясь, бросила Алина.
– Опять болит, да? Вай, какая ты старая стала. Надо уже менять тебя, наверно?..
Алина, приглушенно вздохнув, раздавила недокуренную сигарету в пепельнице. Сильно потерла виски, стараясь отогнать навязчивую боль. Убрала с глаз давно не стриженную челку и только тогда оторвалась от подоконника и вернулась на место.
– Ну, все? Успокоился? – спросил брата Самвел. Взял со стола открытую бутылку «Арени». Наполнил рюмки рубиново-красным вином лишь до половины: – Иди, дорогой, помянем настоящих мужчин. – Иди уже, Ашот-джан.
Старший Арутюнян, набычившись, подошел к столу. Провел ладонью по щеке, смахивая невидимую слезу. Поднял рюмку:
– Э-э-э, не могу говорить…
– И не говори, дорогой. Не надо. Молча выпьем. Бери, Алиночка.
Ашот и Самвел, «чокнувшись» костяшками пальцев, как принято на армянских поминках, едва пригубили вино и поставили рюмки на стол. Алина осушила свою до дна. И тут же, налив себе вторично, снова выпила, не обращая никакого внимания на укоризненный, недовольный взгляд Самвела. «Да плевать я хотела на все эти ваши долбаные горские обычаи! – мысленно окрысилась она. – Достали вы уже меня вконец своей похабной, мерзкой показухой!»
– Вот так живешь, живешь, добро копишь, людям добрые дела делаешь, – глубокомысленно изрек Самвел, скучно пожевав кусочек ветчины. – Раз… и все… И ушел… И нет тебя больше…
– Ты это к чему? – хмуро покосился на него старший брат.
– Да это я так, Ашотик… Размышляю…
– Не надо так размышлять. И так тошно, да.
– Все-все, не буду, – понимающе кивнул Самвел. Помолчал немного, и лицо его снова просветлело: – А знаешь, Ашотик-джан, какой я Гагику гроб хороший заказал? Вай, какой гроб! Очень хороший. Дуб мореный с вырезушками всякими. Внутри самым лучшим шелком оббит. А сверху – крест серебряный. Большой такой крест! Чистое серебро! Все натуральное. Никакой химии. Пять тысяч долларов отдал. А-а-а, для такого парня ничего не жалко!
– Хватит уже про гроб. Как там Гога? Пришел в себя?
– Нет пока.
– Это плохо. Может, он чего расскажет?
– А плохо – да. Но врачи говорят, что не должен помереть. Будем ждать, дорогой…
– Что ты вообще делать думаешь? Может, ментам его сдадим? Пусть они быстрее его найдут?
– Э-э, нет, совсем нельзя. Он же мне про Бельдина все рассказать должен. Про всякие там его шмазы-алмазы. Нам же его выдоить надо. Другой такой возможности не будет. Так что будем пока сами искать.
– Эту машину по номеру пробили?
– Занимаются уже. Сегодня все знать будем. Потом проще будет. Хозяина прижмем – он нам все выложит. И куда отвез, и все такое.
– Ладно, – подытожил Ашот, – я к прокурору поеду. Все равно надо знать, что они там нарыли. Надо в курсе быть.
– Давай, брат. Хорошо. А я сейчас людей в поселок отправлю. Чтобы в доме поискали. Может, понятно станет, куда поехали. И в паспортный стол еще раз отправлю. Пусть про хозяина все узнают.
Ашот ушел. Самвел в раздумье потарабанил пальцами по столу. Поднял глаза на Алину:
– А ты давай там у себя в администрации покрутись. Чтобы я все знал. Кто что говорит. Все.
– И ты еще надеешься его поймать? – спросила Алина, быстро согнав с лица саркастическую усмешку.
– А куда он денется, девочка? От Самвела еще никто никогда не девался. Никто не уходил. Все равно поймаю этого зайца. Пусть хоть в Москву сбежит. У меня и там друзей много. Везде – друзья!
«Ну, да-да. А как же? – тишком злорадствовала Алина, направляясь к двери. – У тебя же этих добрых преданных друзей – как у собаки блох…»
– У нас облом, Степаныч, – через час, позвонив в очередной раз, огорошил Комов.
– В смысле? – по инерции спросил Сазонов, хоть и догадался с лету, в чем дело.
– Да в самом прямом. Собака след не взяла. Крутится на месте и скулит. А потом вообще расчихалась, как гриппозная. Сопли лапой трет и ноет. Мужики говорят, что след наверняка какой-то дрянью обработан. На то похоже. Слушай, а может, мы все-таки с Серегой в хате этой осторожненько посмотрим?
– И не думай даже! – мгновенно отбрил его Сазонов. – Оснований никаких. Шеф потом мне все кишки выест. Походите там еще раз по соседям. Потом – в Отрадное и домой. Приедешь – сразу же ко мне. Да, вот еще что. Выясни-ка там, у кого из поселковых есть личный транспорт и какой. Номера, марки машин. Все, что можно.
– Хорошо.
– Действуй. Жду.
Отдав новое указание Комову, Андрей Степанович призадумался: «Как бы там ни было, а вероятность того, что Мостовой причастен к этому убийству (прямо или косвенно), все же остается. Слишком близко от его дома труп нашли. А таких совпадений, как известно, практически, не бывает. Надо выяснить, вернулся ли он в город. Если да, то когда. А еще – узнать, не числится ли за ним или Крайновым какой-нибудь автотранспорт. Мог ведь и перед длительной отлучкой его в Зареченске у кого-то из своих знакомых оставить. Много чего теперь узнать о нем надо. И чем больше – тем лучше…»
