Игорь Гриньков - Криминальная история

Рапорт.

Прошу освободить меня от занимаемой должности в связи…»

(Возможные совпадения имен и фамилий, а также жизненных ситуаций чисто случайны).

Январь 2009 г.

Зима выдалась снежной. Однажды выпал такой обильный снегопад, что под непомерной тяжестью навалившихся сухих осадков в одном из микрорайонов хрустнула и надломилась крупная нижняя ветвь развесистой акации, растущей у подъезда многоэтажки. Надломилась на уровне третьего этажа, достаточно высоко, надо сказать. Ось ветки подозрительно изменила свое положение, приняв форму опасного угла.

Место надлома располагалась тютелька в тютельку над входом в подъезд, что очень тревожило мнительных жителей дома, думающих только о себе и своих детях, но никак не об интересах общества. Толщина надломленной ветви в патологически измененном участке достигала в диаметре около двадцати сантиметров, что сулило потенциальной жертве при обрушении ненадежной «конструкции» в лучшем случае тяжелую черепно-мозговую травму, в худшем — траурный марш Шопена под неутешные слезы родственников и близких друзей.

Наступившая весна не внесла ясности в создавшуюся ситуацию. Ветвь усохла и визуально приобрела каменистый вид, по ночам некоторые жильцы слышали странные похрустывания и потрескивания; вероятно, мерещилось.

Наконец одна из чересчур нервных обитательниц подъезда, которой по несколько раз в день приходилось выходить из подъезда и заходить обратно, позвонила в местное ЖЭУ, доложила о положении вещей и попросила прислать мужика с пилой, то бишь, рабочего.

На другом конце провода вежливо объяснили:

«Женщина! Так у нас не делается. Вы должны прийти в ЖЭУ и написать официальное заявление. Мы перешлем его в мэрию, где специальная комиссия рассмотрит ваш вопрос, потом пришлет своего специалиста, который и даст заключение, что делать в данном случае. А то мы так все деревья поспиливаем. Таков порядок».

Разумный, надо признать, порядок. В противном случае доброй половине чиновников ЖЭУ и мэрии пришлось бы переквалифицироваться в безработные.

Но несознательная жилица подъезда, заботящаяся исключительно о собственной безопасности, а не о соблюдении заведенного порядка, сберегающего чиновничьи кадры, своевольно решила проблему. За бутылку водки она наняла двух любителей выпить, дала им ножовку, и те за пару минут изменили форму кроны акации. Вошедшие в трудовой раж выпивохи с энтузиазмом, за ту же мзду, предложили:

«Дама! Может, Вам еще что-нибудь отпилить надо?».

Май, 2009 г.

Как-то раз один чиновник из значительного ведомства собрался в ответственную командировку в столицу нашей Родины. Загодя выправил он командировочные документы, купил билеты в кассе предварительных продаж. И уже со сладостным томлением в нижней части живота чиновник предвкушал, как совместит полезное с приятным: то есть, добросовестно выполнит служебное задание, а в свободное время посетит японский ресторан с экзотической кухней и гейшами. А под занавес командировки наведается в одну сауну-замануху для избранной публики (были у него заветный адресок и рекомендация) с полным набором банных прелестей, хорошим баром и отборным контингентом девочек.

От этих предвкушений сердце билось учащенней, в голову приходили глупо-радужные мысли, что жизнь, несмотря на некоторые негативные моменты, все же хорошая штука!

Все бы ничего, но по устойчивой народной традиции чиновник решил обмыть сулящее приключения предприятие. Это была его роковая ошибка, не следовало ему так неукоснительно придерживаться традиционности.

Возлияние началось с приятелями в одном кабаке, продолжилось в другом, при этом состав бражников почему-то сменился. Запомнилась еще темная подворотня, в которой чиновник пил из пластикового стаканчика коньяк, закусывая скромным плавленым сырком, в компании совсем незнакомых мужчин. Затем, полная амнезия, покруче, чем в латиноамериканских сериалах.

Наступившее утро застало нашего героя лежащим в собственной кровати в своей квартире, что само по себе уже есть хорошо! Не будем описывать его крайне неудовлетворительное общее состояние. Кто знаком с этой характерной симптоматикой, тому и так все понятно. А кто незнаком, то дай ему Господь никогда не испытывать этот невыразимый словами комплекс страданий, физических и душевных! С волосами, слипшимися, как на покойнике, красными, слезящимися глазами, будто запорошенными асбестовой пылью, чиновник разглядел на стуле рядом с кроватью безобразные матерчатые комки ткани, которые вчера были курткой, брюками и рубашкой. Рядом лежали часы и мобильный телефон. Не хватало самого важного элемента — барсетки.

Взвинченным, неустойчивым голосом с амплитудой модуляций от хрипа до визгливого фальцета несчастный воззвал к жене:

«Бо-о-ся! А где барсетка?».

Жена Бося появилась из кухни, уперев руки в крутые бедра. Взгляд ее таил надвигающийся шторм, а на кухонном фартуке зловеще просматривался «веселый Роджер» — оскаленный череп со скрещенными костями на безнадежном черном фоне. Всем своим видом она походила на предводителя шайки корсаров, которому предстояло определить судьбу захваченных в плен посредством абордажа мирных мореплавателей:

«Какая барсетка, ханыга? А еще начальник отдела значительного ведомства! Ты лежал под дверью в квартиру, пьяный в хлам и грязный, как последний бомжара. И никакой барсетки при тебе не было! Допьешься, что с работы выпрут!».

Сердце злосчастного чиновника упало. Ведь в барсетке, кроме денег, командировочных документов лежал еще и паспорт. Командировочное удостоверение можно восстановить без проблем, билеты купить по новой. Правда, при этом придется отказаться от увеселений с суши, гейшами, добрым паром, прозрачным бассейном и веселыми девчонками. Но паспорт! Его не восстановишь в один — два дня. А, потом, что написать в «объяснительной» в милиции? Где и при каких обстоятельствах утратил, на каком этапе, неизвестно? То ли потерял, то ли вытащили, то ли грубо отобрали?

Одним словом, ситуация постыдная для руководителя отдела значительного ведомства. Да, еще на службе непременно узнают! Подмоченная репутация ему ни к чему, намечается продвижение по карьерной лестнице. Эксцесс с барсеткой может этому помешать. Как все это не ко времени! Пить, конечно, надо аккуратней! Но, что случилось, то случилось. Необходимо как-то выходить из уже создавшегося положения.

Первые два дня наш герой вздрагивал от каждого звонка в дверь или телефонного звонка. Почти без всякой надежды заглядывал он в почтовый ящик, вдруг подбросят хоть паспорт.

«Неужели перевелись благородные сердца в Калмыкии? Ну, зачем им паспорт?», — тоскливо размышлял подавленный чиновник ведомства.

Жена Бося сменила гнев на озабоченность. Одно дело орать на похмельное, забитое существо — провинившегося мужа, другое — лишиться реального стабильного источника существования, основы благосостояния семьи. День шел за днем, и возможность выправить новый паспорт законным путем к нужному дню, через паспортный стол, становилась все проблематичней. Характер чиновника за считанные сутки приобрел все признаки геморроидального. Он безучастно лежал на диване лицом к стенке, подтянув под себя ноги в наивных белых носках, и тягостно молчал, периодически издавая вздохи, в которых звучала вселенская скорбь. От этих душераздирающих вздохов у жены заходилось сердце, а рука непроизвольно тянулась к пузырьку с валерьяной.

Тогда Бося обратилась к своей маме, теще героя нашего рассказа. У тещи имелась задушевная подруга, тетя Кема, сын которой занимал очень высокую должность в совершенно другом «ведомстве». Он был то ли смотрящим, то ли глядящим, то ли взирающим (тетя Кема путалась в этой терминологии), и авторитет его на своей «работе» был непререкаем. Выслушав просьбу любимой мамы, мало разговорчивый «взирающий» лишь обронил:

«Разберемся. Не волнуйся, мамуля!».

Буквально на следующий вечер в квартиру нашего героя позвонили. В дверях стоял прилично одетый, симпатичный юноша, который держал в руках злополучную барсетку.

«Здравствуйте! Случайно, это не Ваша барсетка? Судя по паспорту, я пришел правильно», — грамотно и вежливо проговорил юноша, — «я нашел ее в кустах рядом со швейной фабрикой. Проверьте, пожалуйста, все ли на месте?».

Очень сомнительно, чтобы совершенно чистая барсетка, никем не замеченная, провалялась больше недели среди совершенно голых кустов. Содержимое сумочки оказалось нетронутым, даже некоторая сумма не пропитых в тот вечер денег лежала на месте в специальном отделе-карманчике.

Юноша деликатно отказывался от вознаграждения, хотя сама барсетка из натуральной кожи стоила 3,5 тысячи рублей. Единственное, на что он согласился, это взять 1 тысячу рублей за возвращение паспорта, заметив при этом, что существующая «возвратная паспортная» такса равна полутора тысячам рублей. Такой вот приятный, вежливый, можно сказать, воспитанный юноша. Уходя, он порекомендовал хозяину квартиры впредь быть более внимательным.