— Лена, ты где была? Случилось что? — спросил он, схватив её за руку.
— А-а-а! — громко вскрикнула она в каком-то истерическом испуге.
Виталий по инерции отпустил её руку и спросил удивлённо:
— Ты что, не узнала меня? Лена посмотрела на него широко открытыми глазами, и казалось, что она действительно с трудом узнавала его. Виталий попытался опять взять её руку, но она резко дёрнулась и снова закричала, прижавшись к подъездной двери:
— А-а-а! Не трогайте меня-а!
— Да чё с тобой, Лен? — Виталий отступил на шаг, и она сразу замолчала. Но ничего не отвечала и смотрела боязно и как-то дико. Виталий попытался осторожно приблизиться снова, успокаивая её. Но сам при этом говорил очень обеспокоенно: — Лена, это я, Лен. Ты объясни, что случилось… А то я и сам тебя не узнаю…
По мере приближения его, она начинала так часто дышать и прямо вжиматься в подъездную дверь, что когда уже из неё вот-вот должен был вырваться опять крик, Виталий остановился и снова отступил назад.
— Хорошо, — сказал он, отходя ещё на шаг, — иди домой. Ляг отдохни, успокойся. Всё пройдёт. Иди-иди, не бойся. Я не подхожу. Боязно поглядывая на него, Елена осторожно приоткрыла дверь и буквально ворвалась туда. Через подъездное окно Виталий видел, как она быстро пробежала первый лестничный пролёт. Он был в полном недоумении и, посмотрев в небо, где должен был находиться кто-то, кто знает всё, спросил:
— Что с ней? — потом он опустил голову и, покачав ею, грустно произнёс: — Ну что за день такой, ё-моё…
*
Быстро купив в аптеке успокаивающее, Виталий опять влетел во двор и обнаружил возле своего подъезда «Пульсар» и выходящего из него Романа. Первым делом Виталий хотел тут же врезать ему по лицу и стал опять вырываться из машины. Но дверь не поддалась, и он начал вылезать через пассажирскую. Роман сразу попятился, оправдываясь боязненным голосом:
— Мы не знали ничё, Виталя. Он сам туда пошёл, не сказал ничё.
— Кто мы? С тобой ещё кто-то был? — грубо спросил Виталий, подходя.
— Дубак наш был. Юра. Я говорил Анд рюхе, чтоб даже разговоров не вёл левых на всякий случай. Он сказал, что за водкой только зайдёт, — дрожащим голосом отвечал Роман. Но видно было, что боится он сейчас больше не Виталия, а ответственности за происшедшее. Этот его испуганный вид отбил у Виталия всякое желание ударить его. Роман не сидел, и в подобных переделках никогда не участвовал. Его устраивало простое выбивание долгов. И теперешняя ситуация сама по себе действовала на него жёстче любых ударов, как бы хорошо не умел бить Виталий. И подойдя к Роману, он опустил голову и только спросил каким-то уставшим голосом:
— Вас там видел кто-нибудь?
— Н-не знаю, темно было, — заикнувшись, ответил Роман. — Щас только по радио передавали, свидетелей ищут.
— Я уже слышал, — устало ответил Виталий. — Юра этот твой, если узнает… Как думаешь, не сдаст?
— Он пока не знает, закивал головой Роман, но выглядел при этом неуверенно. — Он думает, что Андрюха там спи…дил чё-нибудь, поэтому и убегал оттуда.
Виталий лихорадочно соображал, что делать. Но навалившиеся на него одновременно проблемы не давали сосредоточиться на чём-то одном, и он то и дело поглядывал на окна квартиры, выходящие на эту сторону. Свет в них почему-то не горел, и это ещё больше выбивало из колеи. Поэтому в сложившейся ситуации он додумался только до одного, как ему казалось, выхода. Зоткин начал создавать в группировке слишком много проблем своими пьяными выходками, а вот теперь уже и беспределом. И, как обычно бывало, уже приняв решение, Виталий немного успокоился и тихо сказал:
— Бл…дь, когда трезвый, человек человеком, грамотный, всё… Ну как нах…ярится… — он грустно покачал головой и, посмотрев опять на окна квартиры, тихо, но решительно сказал: — Всё, короче, хорош балдеть. Езжай домой, я сам разберусь с ним.
— Так, а мне чё делать? Ну, если нас там видели? — Спросил Роман озабоченно.
Виталий, уже дернувшийся было идти в подъезд, остановился. Только сейчас он вспомнил, что они были на его первой машине, которую он купил по доверенности у какого-то молодого парня. И парень этот наверняка скажет, если кто-нибудь вдруг запомнил номер «Пульсара», кому он его продал. Но голова уже так болела от всего происшедшего, что он не нашёл ничего лучше, чем ответить:
— Ты ж сам сказал, что темно было. Кто б тебя там увидел?
Рома опустил голову, ничего не ответив.
— Всё, езжай, Рома, завтра встретимся, — сказал Виталий, посмотрев опять на окна и направившись в подъезд. Перед дверью он ещё раз обернулся и посмотрел на Романа, который с подавленным видом садился в «Пульсар». Но останавливать его не стал. Всё равно ничего путнего, что можно было бы предпринять, если вдруг найдутся свидетели, он сейчас бы не придумал. Проблема с Еленой не давала покоя.
Поднявшись по лестнице и открыв дверь своим ключом, Виталий вошёл в квартиру и услышал, что Елена плачет в темноте. Быстро разувшись, он прошёл в комнату и включил свет.
— Не включай! — выкрикнула Елена сквозь плач.
Она лежала на кровати и тихо плакала, накрывшись с головой одеялом. Перед тем как выключить свет, Виталий успел заметить, что она всё же разделась. Вся её одежда лежала рядом на кресле. Он подошёл и, потихоньку нащупав кровать, присел рядом. Уже от того, что она не закричала при этом, ему стало немного легче. И он сказал:
— Я лекарство купил, Лен. Давай выпьешь? Она ничего не ответила, продолжая плакать. Виталий попробовал притронуться к ней через одеяло, она вздрогнула, но не закричала. А продолжала тихо всхлипывать под одеялом. Виталий оставил свою руку на ней и спросил:
— Что случилось, Лен? Расскажи мне… Плач продолжался, не переставая. Виталий попробовал потихоньку убрать одеяло с её головы, но она сразу дёрнула его обратно и заплакала сильнее. Он сразу убрал руку и посидел молча, думая, что она немного успокоится от этого. Но плач продолжался с той же силой, и он спросил, подумав, что её могли ограбить уличные гопники. Её поведение на улице возле подъезда заставляло думать о том, что её могли сильно ударить по голове.
— У тебя отобрали что-то на улице, Лен? Ударили? Реакции на эти слова не последовало, и Виталий сделал ещё одно предположение:
— Может, тебя обидел кто? Плач под одеялом сразу стал истерическим, и он, не зная, что сделать, подсел поближе к голове и обнял через одеяло.
— Ну успокойся, Лен. Скажи мне, кто обидел? -говорил он уже громко, чтобы она услышала сквозь плач. Елена продолжала плакать навзрыд, и Виталий сразу понял, что её действительно кто-то обидел. Он немного успокоился, хорошо зная, как легко можно обидеть эту хрупкую девушку. Но как успокаивать и что делать в таких ситуациях он не знал, и не найдя ничего лучше, встал и прошёл в кухню, решив сначала успокоить её и уже потом выяснить, кто её мог обидеть. Он включил свет и начал открывать купленный в аптеке новопассит, когда зазвонила рация.
— Да, — грубо ответил он, нажав кнопку.
— Виталя, включи радио «Уссурийск», послушай, -раздался озабоченный голос Челюсти.
— Я уже слышал, — раздражённо ответил Виталий. — А ты-то чё встрепенулся? Тебя чё это как-то касается?
— Да как не касается?! — Всё так же озабоченно продолжал Челюсть. — Это тот магазин, где Мальвина раньше работала.
— Тц, — Виталий сразу сморщился, как от боли, и нажав передатчик сказал: — Игорь, давай потом поговорим без телефона, я завтра заеду к тебе. Выключив рацию и грустно покачав головой, он подумал, что уже многие, наверное, догадались, кто мог такое совершить. Ещё раз цокнув и покачав головой, он грустно вздохнул и, вытащив бутылёк, достал столовую ложку и пошёл в комнату к Елене. По пути он увидел, что, закрывая ящик, положил ложку на что-то липкое на столе, и зашёл помыть её в ванну. А вытирая к» ложку после споласкивания ванным полотенцем, с I удивлением прощупал все и понял, что Елена не принимала душ, как обычно делала это, приходя с работы или ещё откуда. Так же не висели на привычном месте и не сохли её трусики, которые она тоже сразу стирала. С немного недоумённым видом Виталий зашёл в комнату и включил свет. Елена что-то прокричала сквозь истерический плач, похожее на «выключи».
