Ознакомительная версия.
Вчера, дожидаясь генерала, Сергей позвонил тем же ребятам и осторожно спросил, что у них есть по факту убийства историка. Те страшно удивились и попросили время на то, чтобы все выяснить. Потом один из них разыскал Сергея и долго издевался над ним, не стал ли он там у себя в деревне параноиком, которому везде видятся убийства и преступления. Что такое параноик, «сын» не знал, но слышать подробное было досадно.
Оказывается, по всем документам смерть историка проходила как несчастный случай. Старый человек, вынося ведро в мусоропровод, расположенный между этажами, споткнулся и упал с лестницы, повредив себе шею и разбив затылок.
Поэтому, когда Сергей ехал за «отцом», он был страшно зол на него, но когда нашел его в таком беспомощном состоянии, обида прошла, и опять появились подозрения, что вся эта возня вокруг неспроста.
Платонов сидел, размышляя над вопросом, каким образом совершенно незнакомый человек вдруг так резко вошел в его жизнь и оказался так близок к нему, когда зазвонил телефон.
Глава 30
Ответить на звонок Платонов не успел, но пронзительный звук разбудил Сергея. Он резко сел на кровати, уставившись ничего не понимающими глазами на Владимира Павловича. Постепенно на его лице появилось осмысленное выражение, и он улыбнулся.
Сколько сейчас?
Платонов ответил и пошел на кухню ставить чай, а «сын» побежал в ванную приводить себя в порядок:
Бать, можно мне попользоваться твоей бритвой? - послышался его голос.
Можно, - отозвался Платонов. А что ему оставалось делать?
Расскажи мне наконец, что произошло вчера, - попросил он «сына», когда тот вернулся на кухню.
На правой щеке был приклеен кусочек туалетной бумаги.
Порезался? - усмехнулся Владимир Павлович. - Не умеете настоящей бритвой пользоваться, привыкли к своим жужжалкам.
У меня дома как раз станок, - несмотря на короткий сон, Сергей действительно выглядел отдохнувшим и посвежевшим. - Это твоя подруга меня поцарапала.
Вы что, дрались? - Платонов почему-то сразу подумал о Насте.
Не скажу, чтоб дрались, - усмехнулся «сын», - она пыталась меня покусать и поцарапать, но когда я объяснил ей, что ты мой отец, то сразу успокоилась.
Владимир Павлович испуганно смотрел на сына. Экстравагантное поведение «блаженства и безнадежности» уже перестали его смущать, но драться?.
Представляешь картинка, - Сергей с удовольствием уплетал бутерброд с сыром, запивая его крепким чаем, - музыка гремит, народ скачет, а мы с твоей подружкой орем друг на друга, стоя над твоим телом. Просто сцена из оперы.
У Владимира Павловича отлегло от сердца. Все-таки не она.
Хватит болтать, - сказал он, облегченно вздохнув, - лучше по делу расскажи что- нибудь.
Ну, когда я тебя сюда привез, - «сын» перешел к бутерброду с ветчиной, - прикинул, смотрю, клубам этим уже закрываться пора, мне говорили, что они до первого поезда метро открыты, и поехал в общежитие. И оказался прав - эти два хлопчика были уже дома, мне охранник сказал, что только что прибыли. Я думал, они спать тут же завалятся, а они ничего - бодренькие сидят. Оказывается, были они в «Трали-вали», и если бы ты туда доехал, то мог бы их застать.
А я туда не доехал? - удивился Платонов. У него осталось полное ощущение, что за ночь он побывал в трех клубах, а не в двух. Впрочем, чего, наверное, не бывает с людьми, первый раз попробовавшими наркотик. Владимир Павлович на всякий случай спросил у своего организма, не хочет ли он опять повторить вчерашнее, и содрогнулся. Слава Богу, никакого привыкания не обнаружилось.
Не знаю, где ты был еще, только я нашел тебя в «Котельной», - отозвался Сергей. - Ну вот, я ребятам попытался объяснить, кто я, что я и что ищу. Пацаны оба веселые, Руслан не может понять, о чем я речь веду, а Лев, брат его, тем более. Минут через пять сообразили, о чем говорим, они, представляешь, даже не знали, что старуха умерла.
Опять зазвонил телефон, и Владимир Павлович поспешил в комнату, но снова опоздал. Сколько раз он давал себе задание купить радиотелефон: это было одно из немногих новшеств, которые он принимал. Но все как-то руки не доходили. Платонов пошел на кухню с аппаратом в руках, длинный шнур волочился по полу, но доставал он только до прихожей, поэтому телефон остался на тумбочке для обуви - сюда бежать было ближе.
Что ты себе не купишь телефон с отдельной трубкой? - спросил его Сергей. - Вещь удобная, да и стоит недорого. Даже у меня дома такой.
Владимир Павлович посмотрел на него с любопытством - может, все-таки это его сын?
Короче, о ком мы говорим, они худо-бедно вспомнили. Осталось выяснить про тетрадь. Тут мы, наверное, с места бы не сдвинулись, если бы случайно не зашел сосед по комнате.
Арбуз, - уточнил Платонов.
Да ты не зря время там провел, - удивился Сергей, - он, Арбуз этот, так нехорошо меня рассматривал, потом говорит: «Ты - мент?» Я говорю, да, мол. А он: «С ментами дела не имею.» Я говорю, мол, не к тебе пришел, а с ментами у тебя еще встреч немало будет, да и сейчас твое личное дело в нужном шкафу лежит. Так мы с ним препираемся, а Руслан вдруг хлопает себя по лбу: «Мы же ее под шкаф сунули. Помнишь, у нас шкаф качался». Вот так и нашли.
Так он что, не читал ее?
Я так понял, что нет. Они, эти ребята, молодые, им все по фигу. Я почему про ключ думаю: Лева, брат Руслана, спать захотел и прямо на моих глазах разделся и лег. Я тогда еще заметил какой-то странный предмет у него на шее. Крест - не крест, талисман - не талисман. Я говорю: «Дай взглянуть.» Он протянул, чудная вещь такая, старая, поцарапанная, во всех неровностях грязь лежит. Я говорю: «Что это?» А он: «Сам не знаю, у отца взял, прикольно». А я вот шкатулку посмотрел, видишь здесь скважина хитрая, как бы с ушками маленькими, и понял, что это ключ.
Это ты уже говорил.
Могло так быть, что они уже позабыли, что к чему?
Все могло быть.
Опять зазвонил телефон, на этот раз Владимир Павлович успел, но никто не ответил, и он вернулся на кухню:
Так ты считаешь, надо начать с общежития, а к бармену в «Чир-ап» потом наведаемся? - уточнил он у «сына».
Тут все просто, - ответил Сергей, - бармен раньше семи-восьми не появится, а к ребятам, - он посмотрел на часы, - пора уже выезжать. Только не думаю, что мы твоего бармена застанем, они обычно через день работают. А ты уверен, что ничего больше не ел и не пил? Как-то мне с трудом верится, что они купили или как-то еще пристегнули работника в клубе, не зная, что ты туда приедешь? Ты-то сам как считаешь, может такое быть?
Все может быть, - повторил Платонов.
И потом, ты воду пил в одном клубе, а обшмонали тебя в другом - тоже несуразица.
Понимаю, - буркнул Владимир Павлович, - но расспросить сукина сына все равно надо. Давай собираться.
Ты тетрадку посмотрел? - спросил «сын», вставая и потягиваясь. - Не зря мы ее искали?
Не зря.
Они оделись и вышли на площадку.
Соседка у тебя симпатичная, - Сергей сказал это негромко, но Платонов все равно оглянулся на «ее» дверь, - и ты ей нравишься.
Ты что, с ума сошел? - зашипел Владимир Павлович. - Мне все-таки шестьдесят три.
Возраст делу не помеха, - бодро сообщил ему «сын», когда они уже вошли в лифт. - Ты же не в салочки с ней играть собираешься.
Вот судьба меня сыночком наградила, - Платонов уже взял себя в руки. - Два дня как знакомы, а он уже знает, с кем и чем я собираюсь заняться.
Сергей собрался что-то ответить, но Владимир Павлович уже загремел дверью лифта. Он никак не мог понять, хорошо это или плохо, нравится ему или нет появление «сына» в его жизни. С одной стороны, вроде помощник, с другой - все-таки не его породы, с мозгами не богато.
Они вышли на улицу, и прямо перед ними резко затормозил огромный черный лимузин. Передняя дверца открылась, и оттуда показался незнакомый человек. Платонов оглянулся на «сына»:
Это твои приятели в таких машинах ездят?
Владимир Павлович, - услышал он голос из-за спины, - вы не могли бы проехать с нами. Николай Николаевич хотел с вами побеседовать.
Глава 31
Какой еще Николай Николаевич? - недовольно скривился Платонов. - Не знаю никакого.
Он хотел пройти дальше, но увидел, что чуть впереди стоит джип с распахнутыми дверями, и оттуда выглядывают по меньшей мере три человека.
Николай Николаевич просил, - незнакомец сделал ударение на слове «просил», - чтобы вы проконсультировали его по одному вопросу.
Да кто он такой, в конце концов? - воскликнул Владимир Павлович.
Присутствие «сына» придавало ему уверенность.
Николай Николаевич, - человек показал глазами на рекламный плакат над их головой, с него смотрел на Платонова его старый знакомый любитель Фаберже и ныне уже признанный творец новой России, - депутат и председатель, заместитель и директор, главный эксперт и.
Понял. И прочая, и прочая, и прочая, - Владимир Павлович повернулся к «сыну», взял его под руку. - Пошли, а ты передай Коле, что смогу заехать к нему только завтра, в первой половине дня. Сегодня занят очень и допоздна не освобожусь.
Ознакомительная версия.
