клубка выдернуть:
— А откуда у тебя мой телефон?
Вместо ответа Леха шумно вздохнул:
— Никуда не уходи, хорошо?
Леха действительно приехал через полтора часа. С ним были две хмурые поддатые тетки, быстро совершившие все необходимые мероприятия и уложившие покойницу в возникший откуда-то гроб, который они водрузили на письменный стол.
Леха не поехал за город. Второго утром бабушку похоронили.
С того дня прошло три с половиной года.
Оксана вышла замуж за Леху. Однажды протянутая ей рука помощи помогла не только перенести трудный период, но и поверить в то, что мир состоит не только из подлецов и трусов.
Странно, но с ней Леха был совсем другим, чем на людях. Он никогда не спорил, не поправлял ее, даже когда она несла полную чушь. Он угадывал каждое ее желание, если оно оказывалось невыполнимым, брал его на заметку на будущее.
Дела у Лехи шли неплохо, и Оксане не было нужды работать. Она сидела дома, ожидая возвращения любимого мужа. Ее доселе крохотный мирок чуть расширился, но лишь настолько, чтобы впустить туда человека, выдержавшего проверку бедой. В остальном же Оксана осталась все такой же малообщительной домоседкой, какой была и раньше. Впрочем, месяц назад она узнала, что вскоре ее одиночество бесцеремонно нарушит еще один человек. Маленький человечек, у которого пока не было даже имени…
Смерть родителей и бабушки Оксана осознала сразу. Горе заполнило ее разом, как газ из баллона в одно мгновение наполняет воздушный шарик, делая его тугим и круглым.
Принять, понять, что беда случилась с Лешей, было выше ее сил. Она то и дело зажмуривалась, надеясь, что, когда откроет глаза, кошмар исчезнет сам собой. Но она открывала глаза, а этот бред оставался.
Леха не погиб, не заболел, не арестован, не ушел к другой женщине. Его похитили среди бела дня, почти в центре города, и куда-то увезли… Его отняли у нее самым варварским способом, и с этим ничего нельзя было поделать. Некая черная сила вырвала человека из ее жизни, не беря в расчет никого, не делая скидки на то, что для кого-то он не просто друг, муж, родственник, а нечто неизмеримо большее…
Еще не до конца придя в сознание, Леха уже ощутил, как болят руки. В первый момент ему показалось, что он лежит в каком-то тесном ящике, настолько тесном, что стенки сжимают его с боков, не оставляя возможности пошевелиться.
Он открыл глаза. Несколько секунд не мог различить ничего сквозь мутную пелену. Единственное, на что он обратил внимание сразу же, так это на то, как странно они открылись. Горячие, тяжелые, они легко раздались, но когда Леха хотел моргнуть, чтобы избавиться от влаги, верхние веки опустились с таким трудом, словно были приклеены к бровям жевательной резинкой.
Оказалось, что Леха висит вниз головой. Руки его были плотно привязаны к туловищу чем-то широким — материал не резал мышц.
Висел он все в том же помещении. Только света, кажется, стало чуть больше: он смог без труда различить дальние углы зала, тонувшие до этого в темноте.
Напротив него сидел один из ассистентов Леонидыча и с увлечением читал газету. Заметив, что подшефный пришел в себя, парень встал со своего складного стульчика, сложил газету и молча удалился.
Леха услышал гул железа. Очевидно, парень поднимался по металлической лестнице. И что из этого? Из этого следует, что он услышит шаги, когда парень будет возвращаться, а сейчас можно попытаться что-нибудь предпринять.
Леха попробовал высвободить руки, но резкая боль заставила его прервать этот эксперимент, и он понял, что даже если ему удастся развязаться, то вряд ли он сможет воспользоваться руками раньше чем через пару недель.
Леха поднял голову, чтобы осмотреться.
Оказалось, что руки его даже не связаны, а примотаны к телу широким скотчем. Висел он на белой веревке (кажется, это была парашютная стропа), зацепленной за одну из многочисленных труб, тянувшихся под потолком. Другой конец веревки уходил куда-то вниз, за спину. Висел Леха таким образом, что макушка его находилась в метре от пола. Если бы удалось избавиться от веревки, то он смог бы, пожалуй, упасть так, чтобы не разбить голову и не потерять сознание. Но как это сделать?
Леха начал раскачиваться, чтобы заглянуть за спину и увидеть, к чему прикреплена веревка.
Каждое движение отдавалось болью в плечах, но он продолжал свои попытки. Чтобы не застонать от боли, он хотел было прикусить губу, но почувствовал, что губы его превратились в нечто бесформенное, непослушное, покрытое коркой запекшейся крови.
Он продолжал раскачиваться, и вскоре ему удалось развернуться.
Стропа бьша привязана к вороту какой-то вмонтированной в пол ржавой машины, похожей на насос.
Заодно Леха увидел и источник света в этой (больше Леха не сомневался в назначении помещения) бывшей бойлерной. То бьш пролом под потолком в углу зала. Скорее всего, разрушенная вентиляционная шахта.
Но где могла находиться эта бойлерная? Судя по всему, построена она была еще в сталинские годы: массивные бетонные стены, способные служить для укрытия от бомбард и ро во к и артобстрелов, высокий потолок, балки. А раз это «сталинка», значит, расположена она вблизи домов соответствующей архитектуры. Но если она не работает, выходит, что рядом построена другая, современная, более мощная, чтобы обслуживать еще и новые дома. Черт, значит, его не увезли из Москвы, и получается, что он, дурак дураком, висит где-то в центре или, скажем, на юго-западе? Невероятно.
Леха не знал, радоваться ему своему открытию или, наоборот, приходить в отчаяние. С одной стороны, не могут они вечно держать его в таком месте: в открытый пролом сумеет пролезть или заглянуть кто угодно: от любопытного ребенка до ищущего ночлега бомжа. Если его обнаружат, то всю банду могут быстро накрыть. Правда, с другой стороны, ограниченность во времени в состоянии подвигнуть этих ублюдков на экстремальные меры. Да они могут просто отчаяться получить автограф на своих бумажках и убить его.
Что, кстати, обязывает их оставлять его в живых после получения подписи? Не говоря уж о том, чтобы заплатить ему? Выпустить заложника, чтобы ждать ответного удара? Глупость. Явная глупость. Скорее всего, его убьют, как только он подпишет бумаги. Живой он ценен, только пока владеет кафе, а после будет опасен. Нет, скорее всего, поставив подписи на договорах, он подпишет собственный смертный приговор. А этот Леонидыч, судя по всему, рассчитывает быстро сломить его.
Снова послышался металлический звук: двое или трое человек спускались по лестнице.
