class="p1">Леха попытался, насколько это было возможно, остановить вращение веревки.
— Ну, — процедил он сквозь зубы, заметив появившиеся из темноты ноги. — Придется вам еще попотеть за свою вонючую зарплату.
Перед ним появились все те же трое, что пытали его до этого.
— Ага, — приблизился к нему Леонидыч, — ожил?
Леха не ответил и закрыл глаза.
— Слабоват ты оказался, комсомолец, — продолжал Леонидыч. — Чуть что — сразу в обмороки бросаться. Разве так закаляется сталь?
Раздались шаги. Кто-то наверное, «ассистент» — заходил за спину к Лехе.
— Что это ты раскачался так? — спросил вдруг Леонидыч. — Качаться любишь?
— Мне нужно в туалет, — сказал Леха и почувствовал, что просьба эта необыкновенно актуальна.
— Может, еще и озеро с лебедями?
— Можно, но позже.
— Ого! — удивился Леонидыч. — Так ты еще и острить можешь? Ну и славно. Сейчас мы все вместе посмеемся.
Что-то лязгнуло, и Леха услышал всплеск. Он посмотрел вниз и увидел таз с водой, услужливо подвинутый «ассистентом».
— Так на чем мы остановились? — Леонидыч подмигнул Лехе. — Ты уж напомни, пожалуйста, а то я так много говорил, а ты, боюсь, слушал не очень внимательно. С какого места мне повторить?
Леха не счел нужным ни отвечать, ни огрызаться. Он берег силы.
— Ну, — сделал знак рукой Леонидыч, — тогда я выберу сам.
Веревка задергалась, и Леха медленно поехал вниз. Прежде чем голова его опустилась в таз, он успел ощутить гнилостный болотный запах, исходивший оттуда.
Секунд через двадцать его снова подняли. Вонючая жижа залилась в нос, и Леха закашлялся, поперхнувшись.
— Итак, — Леонидыч подошел ближе, — я позволю себе напомнить, что мы говорили о трех подписях под тремя документами. Подписи, собственно, можно и подделать, но тогда вряд ли есть резон оставлять тебя в живых. Нас же попросили по возможности оставить тебя в живых и желательно не калечить особенно.
Леху снова опустили в таз. На сей раз его держали под водой несколько дольше, хотя это могло ему просто показаться.
— Но, признаться, — продолжал все тем же ровным голосом Леонидыч, — ты ставишь нас в весьма затруднительное положение. Нам говорили, что ты парень умный, грамотный, считаешь хорошо. Странно, что нам не удалось договориться сразу и приходится опускаться до такого первобытного уровня общения.
Еще полминуты под водой.
— Сказать по правде, у нас осталось совсем немного времени для того, чтобы решить вопрос безболезненно. Именно безболезненно, потому что те неприятные минуты, которые ты уже успел пережить, — только цветочки.
Леонидыч тяжело вздохнул, словно страдал от того, что приходится причинять боль другому человеку. Он всплеснул руками и покачал головой.
— Каменный век — он и в Европе каменный век. Но у нас есть гораздо более современные инструменты для решения подобных проблем. Ты ведь, наверное, читаешь всякие глупые статейки о нашем брате?
Снова Леху опускают в воду.
— Ну… — Леонидыч наклонился почти к самому Лехи-ному лицу. — Так я последний раз спрашиваю: будем подписывать?
Леха молчал, восстанавливая дыхание.
— Плюнуть хочешь? — расплылся в улыбке Леонидыч и выпрямился. — Ничего не выйдет. С твоей пастью сейчас…
Раздался писк мобильного телефона. Леонидыч обернулся и посмотрел куда-то в сторону.
— Подай-ка. — Жестом он указал второму помощнику в сторону лестницы. Тот бросился за трубкой.
Леонидыч медленно двинулся за ним, взял трубку, открыл ее.
— Слушаю. — Приложив трубку к уху, он сделал жест свободной рукой, и Леха снова оказался под водой.
— Понял. Понял. Ладно, — недовольно говорил в трубку Леонидыч, когда Леху подняли.
Грязная вода была в то же время холодной. В голове у Лехи посветлело, но от напряжения стало закладывать уши.
Таз убрали. Веревка снова пришла в движение, и Леха медленно опустился на каменный пол. Опускаясь, ему пришлось в какой-то момент опереться на плечо, и он невольно всхлипнул, стараясь сдержать крик боли.
— Ну вот, парень. — Леонидыч стоял над ним. — Ты допрыгался. Нам разрешили действовать по обычной программе.
Леха ощутил волну тепла, хлынувшую по телу к ногам. Прилив крови к рукам усилил боль. Леха закрыл глаза.
— Значит, так, — деловито командовал Леонидыч. — Сейчас передохни маленько, чтобы не слишком часто шлепаться в обмороки. Можешь, кстати, отлить, чтоб нам не возиться потом с твоим вонючим трупом.
Он сделал знак помощникам. Те подняли Леху на ноги. Один из них подрезал скотч так, чтобы Леха мог шевелить кистями рук. Потом его отвели в угол бойлерной.
— Валяй. — Они отпустили его и отошли в сторону.
Леха едва не упал. Голова кружилась, в глазах было темно. Он с трудом сделал то, зачем его подняли, и попутно попытался ослабить «объятия» липкой ленты. Скотч не поддавался.
Леха застегнул «молнию» на джинсах и повернулся.
— Ну, так мы продолжаем наше шоу! — подражая интонациям диск-жокея, весело воскликнул Леонидыч и указал Лехе на сваленные на полу автомобильные покрышки, предлагая садиться.
Леха сделал несколько нетвердых шагов и тяжело опустился на резиновые «кресла».
— Так вот. — Леонидыч подошел ближе, радостно потирая руки, словно гурман, собирающийся снять с мангала истекающий соком шашлык.
— Существует масса способов договориться с человеком. Самый простой: взять хороший кожаный ремешок и отшлепать оппонента. Но это чересчур просто.
Леонидыч принялся расхаживать взад-вперед перед сидящим на покрышках Лехой, словно профессор перед студентом.
— Есть способы, которые обожают журналисты. Например, паяльник. Представляешь, как пахнет горящее живое мясо? Пикантность аромату придает сознание того, что мясо это будет твоим.
Леха слушал молча. Вернее, он делал вид, что слушает этого палача по призванию. На самом деле он жадно ловил каждый звук, доносящийся с улицы.
Машины? Да, без сомнения, это гул проезжающих машин. Что-то звякнуло. Трамвай? Возможно. Какое-то гудение. Время от времени возникает непонятный звук. Очень знакомый звук… Лифт! Да, конечно же это лифт! Они совсем рядом с жилым домом, возможно даже, что старая бойлерная сообщается с подвалом или бомбоубежищем под этим домом. В сотне метров от него бурлит нормальная жизнь. Люди спешат на работу (или с работы? Нет, вряд ли ему позволили бы отсыпаться до вечера), заходят в магазины, едут в лифтах над его головой, не подозревая, что в подвале их дома открыт филиал инквизиторской службы. Как подать им знак? Крикнуть? Но он уже достаточно покричал ночью. Почему же его никто не услышал? И почему бандиты так уверены, что его никто не услышит?
— Или, скажем, электроды, — продолжал свою лекцию Леонидыч. — Я не имею в виду ток. Нет, просто берутся электроды для сварки, очищаются от этой дряни. Потом берется человек и бьется этим электродом по спине. Вещь! Йоги и мазохисты выстраивались бы в очередь на подобный аттракцион. Прут рассекает кожу с первого же удара. Ранка
