Рядом кто-то шепнул:
— Не пароход, а ковчег какой-то. Каждого зверя по паре.
Сквозь прутья клетки Ромео наблюдал за дикой кошкой, мерящей мягкими шагами узкое пространство.
— После погрузки девочка сама не своя. Ее клетку неудачно опустили, задели замок. Придется заменить, совсем расшатался. Теперь она клетку может лапой открыть. Видишь, на всякий случай перекрутили проволокой.
Ромео вглядывался в смуглое лицо укротителя с тайной завистью. Шрамы, нос с горбинкой, взгляд — смелый, пронзительный. Любимец публики, никогда не прикладывающий особых усилий, чтобы соблазнить хорошенькую женщину. Повелитель кошек, а ведь в женщине есть что-то от кошки.
Взгляд дрессировщика обратился к толпе пассажиров, продвигавшихся к клеткам под предводительством импресарио. Его глаза потемнели.
— Ты с ума сошел! — набросился он на маленького человечка в цилиндре и ярком галстуке-бабочке. — Звери нервничают, отойти не могут после погрузки. Особенно Алиса. Что ты делаешь?
— А деньги? Кто окупит переезд? Не мешай работать, Мишель.
Зрительский поток перед клетками не иссякал несколько часов, Мишель все время оставался рядом, стоя в углу. Его глаза не отрывались от тигрицы. Иногда он прикрикивал на озорного мальчишку, дразнящего животных, и Ромео казалось, что еще чуть-чуть, и Мишель ударит несмышленыша. Желтые глаза Алисы налились кровью, она то и дело огрызалась и резко кидалась на прутья, отпугивая любопытных посетителей. Измученные звери к вечеру спали в глубине клеток, Алиса маятником ходила из угла в угол, не притронувшись к еде.
Уложив Валерию спать, Моника вышла из каюты и направилась в салон. Вечерние туалеты дам служили дополнением к россыпи бриллиантов, украшавших их тело от кончиков туфель до макушки. В однообразном море блестящих фраков, словно стайка чаек, выделялись белые френчи офицеров команды. Мимо Моники проскользнул суетливый метрдотель, она придержала его за острый локоток и попросила усадить ее за столик помощника капитана.
Соседом Моники оказался вертлявый господин в неопрятном фраке, он тут же завладел всеобщим вниманием.
— Позвольте представиться, Роджер Фокс, журналист «Нью-Йорк Таймс». Хотелось бы получить маленькое интервью, офицер.
Помощник капитана поморщился и обернулся к метрдотелю, но Фокс предупредил его вопрос:
— Я дал ему взятку, и он подсадил меня к вам. Видите, я оказал вам услугу — назвал виновника. Можете уволить его, ссадить в ближайшем порту. Но прежде, чем вы избавитесь от моего присутствия, хочу проинформировать вас, что моя статья о пароходе послужит неплохой рекламой вашей судоходной компании.
Лейтенант через силу улыбнулся.
— Так вот, — журналист вынул блокнот. — Ваше судно считается непотопляемым. Насколько это верно?
— Двойное дно и водонепроницаемые отсеки считаются достаточно надежными.
— Какие меры предусмотрены на случай атаки немецкой подводной лодки?
— Подводные лодки? Реальная угроза исходит от кораблей германского надводного флота, немцы вооружили все торговые суда.
— Хочу вам заметить, офицер, что с февраля сего года Англия теряет каждые два дня один большой торговый корабль. По вине немецких подлодок. В связи с этим хочу повторить свой вопрос насчет мер безопасности в случае торпедирования.
— Охотно отвечу. Капитан сэр Вильямс — опытный моряк, он не раз огибал земной шар, бороздил воды Атлантики. Каждые пять минут «Крылья вдохновенья» меняют курс, уходя на десять градусов то вправо, то влево. Подводная лодка не сможет произвести прицельный выстрел. Да о чем я, в конце концов? Если мы окажемся вблизи подводной лодки немцев, нас известят радиограммой. «Крылья» охраняет Королевский флот!
— Да и потом, — вмешался другой офицер, — я слышал, что немецкие торпеды отнюдь не совершенны.
— Постойте, постойте, — перебил его Фокс. — Вас известят о приближении лодки? Не хотите ли вы сказать, что морская разведка Британии может определить, где именно находится немецкая подлодка? Что английские радиостанции ловят их радиосигналы и имеют секретные коды для их расшифровки?
— Нет, — испуганно пролепетал лейтенант и огляделся по сторонам. — Ничего подобного я не имел в виду, — в его взгляде появилась искорка ненависти к любопытному американцу. — Интервью окончено, господин Фокс.
— Пусть «Крылья» — пассажирский пароход, мы находимся под защитой Британского адмиралтейства и его противолодочной флотилии. Морской министр Черчилль читает мысли германского командования, — закончил разговор другой офицер.
В салоне зазвучал вальс, и знакомый голос прошептал:
— Можно пригласить вас, миледи?
Моника обернулась. К ее руке склонился мужчина. Тот самый тип из военной разведки, которого она оставила на растерзание суфражисткам. Его расцарапанную физиономию покрывал слой белил, отчего он походил на мертвеца. Моника встала на ослабевшие ноги, сильная рука поддержала ее. Словно автомат, она проследовала за Гарри Макгрегором.
— Я счастлив, что вы не австрийская шпионка. Иначе вы почерпнули бы из этого разговора достаточно сведений для разведки Тройственного союза.
— Я и так почерпнула. Речь идет о том, что англичанам известны радиошифры немецких подлодок. А почему вы так уверены, что я не шпионка?
— Я уверен, что вы прибыли в Лондон исключительно ради черной жемчужины лордов Бартонов.
Моника промолчала.
— В продолжение разговора могу поделиться некоторыми соображениями. Мистер Фокс прав, опасаясь нападения немецкой U-20.
— О чем вы? — насторожилась Моника.
— Из перехваченных радиосообщений, а также по данным противолодочной флотилии U-20 как раз находится в данном квадрате. Район действия подводной лодки приблизительно определен, шесть дней назад здесь было потоплено судно.
— Почему бы капитану не изменить курс?
— Без распоряжения Адмиралтейства он не может это сделать. Но распоряжения не поступит, как и радиограммы, на которую надеется лейтенант.
— «Крылья» брошены на гибель? — тихо спросила Моника.
— Лайнер будет потоплен в ближайшие сутки.
— Почему капитан не предупрежден?
— А вы подумайте своей светлой головкой. Почему Англия дает «Крыльям» погибнуть? Какая ей в том польза?
— Подобные задачки щелкал мой брат Фред. Увы, я обделена логическим мышлением.
— Неужели я ошибался в вас? Постарайтесь ответить. От этого зависит ваша жизнь. Я могу спасти вас и вашу дочь, — его неестественно бледное лицо пугало ее, она отшатнулась.
— Я знаю, для чего вы спасете меня. Для жизни в вечном страхе, в вечном ожидании, под бременем шантажа!
— Вы не верите мне? Что «Крылья» потонут? — усмехнулся Макгрегор.
— Я вам верю, — Моника развернулась и побежала, исчезая среди танцующих пар.
— Я знаю, что вас держит здесь. Точнее, кто, — прошептал Макгрегор.
Войдя в каюту, Моника села на ковер, прижавшись головой к двери. Медленно открутила пробку от бутылки бренди, глотнула прямо из горлышка. На кровати спала ее малышка, выдержит ли она? Моника подошла к иллюминатору, за стеклом царствовала ночь, разглядеть что-либо на море было невозможно. Она стала думать над загадкой шпиона. В ее голове теснились догадки одна немыслимей другой. Фреду достаточно было бы минуты для точного ответа. Через час Моника была совершенно пьяна.
Следовало проверить клетку Алисы, Ромео поднялся с койки и вышел в коридор. У лифта он заметил фигуру во фраке. Человек ускорил шаг. Белое, как у мертвеца, лицо, пустые, асфальтового цвета, глаза. Полицейский! Ромео бросился бежать. За спиной он слышал топот каблуков. Вот клетки — в темноте зажглись желтые глаза кошек. Ромео хотелось забиться в угол — ринулся туда, его руку что-то кольнуло, с треском порвался рукав. Он не мог бежать дальше, зацепился за проволоку, что держала замок одной из клеток. Во тьме вспыхнули безумные зрачки Алисы, в ужасе Ромео отшатнулся, рванул рукой. Что-то звякнуло, соскочив на пол.
Дверь в зверинец распахнулась, на фоне освещенного коридора возникла фигура. Полицейский двинулся внутрь. Ромео, наконец, нащупал наган, заряженный пыжами. Он вытер вспотевшие ладони о штаны и включил свет. Полицейский обернулся. Львица бросилась на прутья, пытаясь достать его лапой. Отпрянув, Макгрегор споткнулся, навалился всей тяжестью на дверцу соседней клетки. К его ужасу дверца со скрипом отворилась. Позади раздался рев.
Ромео вжался в стену — он не мог пошевелиться. Оскалив зубы, тигрица прыгнула вперед, подмяла человека под себя и стала рвать, подбираясь к затылку. Ромео видел, как мужчина схватил ее руками за бакенбарды, началась борьба. Через минуту опилки в клетке забрызгало кровью, фрак стал мокрым от крови — вены жертвы были порваны. Человек перестал кричать. Он превратился в тряпичную куклу в зубах животного. Какое-то время Алиса еще цепляла его лапами. Потом отшвырнула наскучившую игрушку в глубину клетки.
