Ознакомительная версия.
– Тебя загонишь, – усмехнулась Анна Сергеевна.
– Меня бесполезно, – гордо поднял голову сосед, – я такой, сам по себе.
– Это вообще-то заметно, Георгий Степанович, – рассмеялся Кулагин.
– А чего? Разве не так?
– Оставим эту тему, – оборвала мужчин Анна Сергеевна. – Что бы, Паша, ни говорили, а без женщины, без жены мужчине нельзя. Кстати, у моей давней подруги еще по работе, дочка недавно развелась. Умница, красавица, скромная, правда, дочка у нее, но ведь это не главное?
– Уж не сватаешь ли ты Пашу? – посмотрел на жену Маслов.
– Отчего нет? Ну, что он будет один маяться?
– А ты вот объясни, Анна, если дочка твоей подруги и умница, и красавица, и скромница, почему от нее мужик ушел?
– Потому что на водку семью променял. Ему больше друзья были нужны, чем жена и дочь.
– Э-э, дорогуша, нет, от хорошей жены мужчина не уходит. Я вот не ушел же, хотя, честно говоря, достала ты меня с пьянкой хуже пареной репы. Пора бы понять, что ничего не изменится. Старые мы, чтобы меняться.
– Это вы-то старые? В ваши годы еще детей заводят, – снова улыбнулся Кулагин.
– Ну, ты дал. Смотри, Анна, яйца курицу начали учить. Свою жизнь наладь для начала и до моих лет доживи.
– Постараюсь.
– Почему бы тебе, Паша, не познакомиться с Ларисой? Ну, хотя бы просто так сначала. А там, глядишь, и получится что, – не оставляла Анна Сергеевна животрепещущую тему потенциальной невесты.
– Вряд ли, – ответил Павел.
– Но почему? Многие сходятся из тех, кого знакомят друзья или вот как мы, соседи.
– Да я не спорю, Анна Сергеевна, но не готов к семейной жизни. Не представляю себя в роли жениха. Не по мне все эти ухаживания, цветы, хождения по кафе, кинотеатрам, прогулки по паркам. Я к такой жизни не привык. Возможно, привыкну, позже, сейчас нет.
– И что, так и будешь куковать один в своей квартире? Одному, Паша, плохо, мы с Жорой хоть поругиваемся иногда, а хоть есть с кем просто поговорить. А одному с кем разговаривать? Со стенами да с мебелью?
Кулагин прикурил сигарету, встал из-за стола, подошел к окну, за которым от ветра качалась высокая и развесистая береза, которую посадили жильцы на новоселье, и задумчиво произнес:
– Одиночество не тяготит меня, Анна Сергеевна. Да я другой жизни и не видел. Служба занимала почти все время.
– Во, за службу надо выпить, – воскликнул Маслов, разливая водку из второй бутылки. – Расскажи, Паша, где служил-то?
– А разве в отпуске не рассказывал?
– Нет, спрашивал, ты не ответил. Да и был-то ты дома неделю, не больше.
– Рассказывать нечего. Служил в отдельном рембате заместителем командира по вооружению.
– Серьезная должность, у нас такой не было.
– Заместитель по вооружению – такой же зампотех.
– А-а, – кивнул опьяневший Маслов, – зампотех был. – Он поднял вверх большой палец: – Вот такой мужик. Бухал только по-черному. Списали его. Погоди, тебя, случаем, не за то же уволили?
– Нет, дядя Жора, меня сократили. Вернее, всю часть расформировали, молодых офицеров, лейтенантов, старших лейтенантов по другим частям разбросали, ну, а меня и других замов вместе с комбатом на «гражданку».
– Странно, сейчас вроде армию, наоборот, усиливают, из-за Украины и НАТО.
– Усиливают боевые части, а тыловиков сокращают. Хотя, возможно, только наш батальон и расформировали.
Кулагин не имел права раскрывать то, где на самом деле проходил службу. Про рембат он сказал случайно. Первое, что пришло в голову.
– Теперь пенсию хорошую положат, у военных пенсия, столько на «гражданке» честно не заработаешь, – покачал головой Маслов.
– Да нет, дядя Жора, до пенсии выслуги лет не хватает. Льготы какие, может, и будут, а вот пенсию придется зарабатывать, как все.
– А сколько ты прослужил, Паша?
– С училищем почти двенадцать лет, без училища – семь.
– Ну?
– Что ну?
– У нас в соседнем подъезде Бориса Косого сын ротным из полка местного уволился. Тоже капитана получил и уволился, но уже полгода, как «бабки» в части получает, хату ждет. Борис говорил, пока квартиру ему не дадут, будут платить, а потом пенсия. И получает сын его эти деньги. А прослужил, если брать пять лет училища, на два года меньше, чем ты.
– Так сын вашего друга в боевой части служил.
– Это да. У них один батальон постоянно где-то на Кавказе стоит.
– Вот видите, боевым офицерам платят, тыловикам нет. И это справедливо.
– Ни хрена не справедливо.
– Да что об этом, дядь Жор? Я молодой, здоровый, заработаю себе на жизнь.
– Само собой, но с пенсией оно повеселее было бы.
– Кто спорит, но ничего не поделаешь.
– Кем работать думаешь?
– А что, сейчас в городе много вакансий?
– Да, с работой напряги, – вздохнул Маслов. – Нет, сторожем куда-нибудь на «десятку» сутки через трое устроиться можно, но разве это зарплата? Половину за жилье отдашь, второй половины только на хлеб и хватит.
– Будем смотреть, дядь Жор. На первое время деньги есть. Проведаю одноклассников, однокурсников, что в городе остались. Кто-то должен был или в чиновники, или в бизнесмены выбраться. Устроюсь.
– Без базара, – проговорил сильно опьяневший Маслов. – А теперь спать.
– Вот так всегда, Паша, пьет, закусывает, разговаривает вроде по делу, а потом словно мозг выключается, – пожаловалась Анна Сергеевна.
– Бывает. Давайте я дотащу его до кровати.
– Дотащи, Паш, а то мне тяжело. Это раньше носила его со двора, сейчас здоровье уже не позволяет.
– Да какие проблемы, занесу, вы двери откройте, пожалуйста.
Кулагин перенес Маслова в соседнюю квартиру, уложил на кровать в спальне, Анна Сергеевна раздела его и вернулась к Павлу, убрала все со стола, помыла посуду. Уходя, напомнила:
– Так ты о Ларисе подумай, Паша. И как о женщине, и как о хозяйке. Мужика обустраивать, кормить надо.
– Подумаю, – пообещал Кулагин.
Закрыв за соседкой дверь, он снова прошел на кухню. Спать не хотелось. За окном пошел дождь, не по-летнему мелкий и нудный. Павел присел на табурет, закурил. Неожиданно его сотовый пропиликал сигналом вызова. Он удивился, интересно, а это кто еще, да в такое время? Часы показывали, без пяти одиннадцать.
– Кулагин? Не спишь? – Это звонил его теперь уже бывший командир отряда спецназа «Центр» полковник Данилов.
– Хороший вопрос, товарищ полковник.
– Ну, я в смысле, не разбудил?
– Нет.
– Уже дома?
– Дома.
– И что делаешь?
– Водку пью!
– Серьезно?
– По голосу незаметно?
– Не заметно.
– Тем не менее.
– Ты это, Паша, брось, водка еще никого до хорошего не доводила.
– А трезвый образ жизни? А образцовое исполнение своих обязанностей? А выполнение практически всех боевых задач? К чему это привело? К тому, что меня как щенка выбросили со службы?
– Ну, кто виноват, что ты генерала из кадров на хер послал да еще и по роже съездил? – вздохнул полковник.
– Разве я мог поступить иначе, когда этот кретин начал к консьержке общежития приставать? Лапать замужнюю женщину, кстати, замужнюю за офицером нашей группы!
– Мог бы как-нибудь иначе, хотя… я бы поступил точно так же.
– Но знаете, Александр Сергеевич, что больше всего во всей этой истории обидно? То, что никто нашей стычки не видел. Ольга, и та убежала, а командование приняло решение исключительно по рапорту генерала. Ведь по существу дела никто серьезно и не разбирался. Приехал штабной майор, три дня просидел в гарнизоне, минут пятнадцать со мной поговорил, не вникая в мои объяснения, и уехал. А потом – хлоп, приказ. Да еще с пояснением, что я легко отделался. Мог и под трибунал залететь. Почему генералу поверили на слово, а меня толком никто не выслушал?
– Я выслушал. Вот только отстоять не смог.
– Я имею в виду начальство на Лубянке.
– Потому что он – генерал.
– Вот именно. А права-то у нас одни и те же.
– Что теперь об этом, Паша, говорить?
Кулагин сделал несколько затяжек, успокоился:
– Ладно, проехали, товарищ полковник. Спиваться я не собираюсь.
– Вот это правильно.
– А вы звоните просто так или есть какое дело?
– Сообщить хотел, отряд наш расформировывают.
– Не понял? Почему? – удивился Кулагин.
– Решено создать бригаду, которая объединяла бы несколько крупных подразделений специального и особого назначения.
– Комбригом вас поставят?
– Да нет, Паша, твой лучший друг генерал Бараненко подыскал другую кандидатуру. Меня в Центральное управление переводят. Беру с собой и майора Горшкова. Так что через неделю мы в кабинетах на Лубянке сидеть будем.
– Тоже неплохо. То, что командира группы с собой взяли, хорошо. Макс – тыловой офицер, только сможет ли он приспособиться к штабной работе?
– Сможет. Мы в Управлении по борьбе с терроризмом служить будем. Я назначен начальником отдела специальных мероприятий и заместителем начальника управления, Максим – старшим офицером отдела. Займемся планированием этих самых специальных мероприятий.
Ознакомительная версия.
