косвенно на них указывали. Причем неоднократно. Так, человек Виталия Лазарева — Горбин — собирался убить несчастного Козоева, имевшего неосторожность обидеть Еву. Но это мелочь по сравнению с авантюрой, на которую Лазаревы пошли в ноябре. Борщевик подставился под удар из-за председателя профкома фосфорного комбината, которого убили его люди, а Лазарев попытался усугубить вину авторитета. В Павлова и Стасова стреляли, ребята могли погибнуть, киллеров нашли, но, как оказалось, преступники только делали вид, что работают на Борщевика. На самом деле за ними стояли братья Лазаревы, правда, доказать это не удалось. Человек, связующее звено между киллерами и братьями, бесследно исчез. Наверняка он унес тайну в могилу.
Братья Лазаревы до сих пор за границей, но их сестра в городе и находится под защитой Малахова. Такой вот карамболь. Артем должен держаться от Евы как можно дальше, а у них любовь. Они живут вместе. И он ничего не может с собой поделать.
— Да нет, не всего. Начальник отдела кадров автобазы комбината, — качнул головой Павлов. — Карьерные самосвалы и прочее.
Малахов в раздумье глянул на него. Как ни крути, автобаза — это собственность Георгия Лазарева, вдруг исчезновение Сухаркиной как-то связано с ним.
— И все равно подозрительно.
— Может, с Лазаревым как-то связано? — глянув куда-то в сторону, спросил Стасов.
И он, и Макс — все знали о Еве и не совсем удачном выборе подруги своего начальника. Не с той женщиной он живет, но так сердцу же не прикажешь. И очень хорошо, что друзья это понимают.
— Очень может быть, — кивнул Малахов. — Поэтому берешь это дело под личный контроль. Если трупа нет, ищите, выясняйте, куда делась живая Сухаркова… А водолазы пусть работают.
Малахов глянул на телефон. Надо будет позвонить начальнику центра обеспечения действий по гражданской обороне и чрезвычайным ситуациям, поговорить, объяснить, попросить. Неподходящая сейчас погода для подводных погружений, но поиски прекращать нежелательно. Вдруг Сухаркову все-таки утопили.
* * *
Улица как улица, ничем не примечательные частные дома из красного или белого кирпича, блочные, оштукатуренные и побеленные — все из прошлого века, даже тысячелетия. Один только дом новый, большой двухэтажный, и принадлежал он Сухаркову. Откатные ворота закрыты, во дворе собака, на звонок никто не выходит. Время рабочее, а у Сухаркова своя строительная фирма, судя по всему, довольно успешная. Впрочем, Максим и не надеялся застать хозяина дома. С ним он говорил вчера, а сегодня хотелось бы поговорить с соседями. А потом уже к Сухарковой на работу съездить, путь неблизкий, но ехать надо.
Из дома никто не выходил, зато соседи дали о себе знать. Кто-то хлопнул палкой по ковру. Этот звук Максим знал хорошо: его мама не очень-то доверяла пылесосам, и время от времени ему приходилось выходить на улицу и выбивать ковер. Не так уж и давно это было.
— Что там? — тихо спросил Стасов.
Он, может, и большой начальник, но на Малахова забивать не собирался. Сказано, взять дело Сухарковой под личный контроль, значит, отрывай задницу от стула и впрягайся в работу простого опера. Впрочем, Егор тому только рад.
Максим не ошибся, в соседнем дворе выбивали ковер, навешенный на газовую трубу, подходящую к дому. Труба не очень толстая, а невысокая, щуплая женщина молотила с такой силой, какой позавидовал бы профессиональный молотобоец. Труба и вибрировала от ударов, и шаталась, а ей хоть бы хны. Ну хлынет газ из разлома и что?
— Гражданочка! — крикнул Стасов.
Женщина остановилась, смахнула пот со лба, только затем развернулась к нему и ярко, жизнерадостно улыбнулась. Женщине явно за сорок, но для своих лет она выглядела довольно-таки молодо. «Маленькая собачка до старости щенок», — подумал Максим, глядя на соседку Сухаркова.
— Майор полиции Стасов! — представился Егор, вынимая из кармана удостоверение.
Женщина кивнула, подошла к нему, но выбивалку из рук не выпустила. Максим настороженно смотрел на нее. Щенок она или нет, но удар у нее будь здоров, если приложится, мало не покажется.
— Соседи жалуются, трубу шатаете, а вдруг лопнет, вдруг взорвется. С газом шутки плохи! — предостерег Стасов.
— Какие соседи? — подбоченилась женщина, глянув в сторону, где жили Сухарковы.
А разделительный забор довольно-таки высокий, сплошной, из профлиста, так просто на соседний участок не заглянешь.
— Ну какие! — И Максим глянул на этот забор, дал понять, что женщина не ошиблась в своих подозрениях относительно того, кто именно на нее жаловался.
— На себя пусть посмотрит!
— Кто пусть посмотрит?
— Сами знаете кто!
— И чем же гражданка Сухаркова вам не угодила?
— Не угодила!.. Всем угодила, а мне вот не угодила! — хмыкнула женщина.
И куда только делась ее задорная улыбка. Знал Стасов, как зацепить собеседника за живое.
— Кому всем?
— Да есть тут один… Или даже не один!..
— Так, может, он и пожаловался на вашу трубу?
— Кто? Матвей?!
— Это Матвею Сухаркова угодила? — спросил Павлов.
На ум пришла фамилия Тельников. Максим просмотрел список входящих звонков на телефон Сухарковой, один номер принадлежал Тельникову Матвею Ивановичу. А звонил он Сухарковой чуть ли не всю ночь. И вчера днем звонил, и сегодня с утра. Максим пробивал.
— Может, и угодила! — Женщина подозрительно покосилась на Стасова. Кажется, до нее кое-что стало доходить.
— На самом деле нельзя выбивать ковер на газовой трубе… — сказал Стасов. — Как вас звать-величать?
— Инна Степановна… Игольникова… Паспорт нести?
— Инна Степановна, ваша соседка интересует нас по другому делу. Исчезла Римма Дмитриевна.
— Исчезла?
— Как уехала позавчера, так до сих пор нет.
— Позавчера утром?
— Почему утром?
— Ну, если вечером ее не было… Утром слышала, как уезжала…
— А вечером не слышали?
— Нет, вечером тихо было.
— Ни жены, ни мужа не слышали?
— Ну, мужа-то я слышала.
— Позавчера? — глянув на забор, спросил Максим. Интересно, как Игольникова отличает на слух мужа от жены? Или не отличает?
— Нет, вчера. Утром. Ну и вечером приезжал. Сразу потом уехал.
— И больше не появлялся?
— Нет, как вчера уехал, так до сих пор тихо.
— Вы видели Сухаркова Илью Даниловича?
— Нет, слышала… Звук мотора его машины слышала. У Риммы бензин, работает тихо, а у Ильи дизель, не так тихо.
— Понятно.
— А я еще думаю, куда это Римма подевалась!
— А муж две ночи не ночевал.
— Ну да, тихо было… Может, ищет ее?… Может, она с Матвеем уехала?
— Да, вы говорили про Матвея, — напомнил Стасов. — Кто он такой?
— Говорила? — Игольникова покосилась на Егора, осуждая себя за излишнюю болтливость, а его — за любопытство.
— Почему Римма Дмитриевна могла с ним сбежать?
— Ну, может, и сбежала… Матвей тут рядом живет, я не знаю, дома он
