— Не понимаю.
— Чего ж не понять. Кто-то передал изобличающие Сергея фотографии господину Бойко. Предположим, мой муж, соблазнивший его супругу, скончается, но выглядеть это будет так…
— Точно это твоих рук дело, — неожиданно закончил Андрей. — Что ж, это предположение не лишено логики. Чего ты хочешь от меня?
— Вчера я пыталась поговорить с Сергеем. Разумеется, ничего из этого не вышло. Он считает, это я натравила на него Бойко. Поговори с ним. Может, тебя он послушает.
— Допустим, мне удастся убедить его, хоть я в этом и не уверен, но что это изменит, раз фотографии, по твоим собственным словам, Бойко уже получил? Вряд ли он откажется от мести.
— А как же самолюбие? — усмехнулась я. — У такого дяди эта черта должна быть сильно развита. И вдруг кто-то использует его довольно нахально, точно пешку в своей игре. И его, и Сергея, и меня. Я думаю, стоит объединить усилия и поломать чужую игру. Ты как считаешь?
Он довольно долго молчал, потом вдруг улыбнулся и спросил:
— Ты играешь в шахматы?
— Нет.
— А жаль. Любопытно было бы сыграть. С Сергеем я, конечно, поговорю. А ты будь осторожна.
— А с Бойко ты поговорить не можешь? — закинула я удочку. — Он хочет получить пленки, их у меня нет, и у Сергея тоже нет. А дядька этот сердитый.
Теперь Андрей нахмурился.
— Об этом не может быть и речи. Он меня не станет слушать, к тому же…
— Он не придет в восторг, что ты в курсе его семейных проблем, — подсказала я.
— Да не в этом дело, — поморщился Андрей, — но я сделаю, что смогу.
* * *
Простившись с ним, я побрела к своей машине, которую пришлось оставить довольно далеко от их конторы по той причине, что знаками «стоянка запрещена» была увешана буквально вся улица. Тут мне в голову пришла идея заглянуть в офис, где я работала. Конечно, можно было отправиться на машине, но офис располагался неподалеку, и я пошла пешком через мост, который уже года два был пешеходным. На мосту велись какие-то работы, народ жался к перилам, а мне взбрело в голову полюбоваться рекой. Я посмотрела вниз, перевела взгляд на древний собор и тут обратила внимание на «Чероки», что замер в нескольких метрах от моста под прикрытием театральной тумбы. Я пробормотала ругательство сквозь зубы, потому что сомнения меня оставили: автомобиль тот самый. И вдруг… В первое мгновение я даже не поняла, что происходит. За моей спиной кто-то прошел почти вплотную. На это я не обратила внимания — движение здесь оживленное и мимо постоянно шли люди, но тут мои ноги оторвались от асфальта, а еще через мгновение я летела с моста, оглашая родной город громким воплем. Сам полет в моей памяти не запечатлелся, а вот удар об воду был страшным, я лишилась всех чувств и наверняка бы пошла ко дну, но каким-то непостижимым образом меня вытолкнуло на поверхность. С вытаращенными глазами и открытым ртом я пыталась отдышаться и не могла, потом меня начал бить кашель, я беспомощно колотила руками по воде, не сразу сообразив, что делать этого не стоило: кто-то держал меня за ворот блузки, и я своими действиями только мешала спасителю. Наконец я раскинула руки и сосредоточилась на дыхании, оно наконец вернулось, и я обрела способность соображать. Я жива, держусь на воде, а на мосту стоят люди и тычут в меня пальцами. Как же меня угораздило свалиться?
Но и эта мысль меня занимала недолго, очень хотелось знать, кто бултыхается по соседству. Я повернула голову и обнаружила Георгия, совершенно данному обстоятельству не удивляясь. Он не спеша двигал к берегу и тянул меня за собой, точно на буксире.
Нащупав дно ногами, я встала и вновь откашлялась, откинула с лица мокрые волосы и взглянула на своего спасителя. Не знаю, как выглядела я, а он смотрелся героем, улыбался и даже подмигнул мне, но на большую благодарность он рассчитывал зря. Я вышла на берег, игнорируя его, он тоже выбрался, снял ботинки и вылил из них воду.
— Как дела? — спросил он ласково.
— Скверно. Я сама с моста свалилась или вы помогли?
— Не я. Очень юркий паренек, что вертелся рядом с тобой. Надеюсь, Витя его перехватит, и мы с ним побеседуем.
— Чего это вы мне тыкаете? — скривилась я.
— Извини, — широко улыбнулся он.
Я устроилась на зеленой травке. Неподалеку проходило шоссе, и граждане, проезжающие мимо, увлеченно разглядывали нас. Надеюсь, мы украсили собой пейзаж.
Георгий тоже устроился рядом. Я молчала, и он молчал. Очень хотелось встать и убраться восвояси, но сил на это не было.
— Детка, — изрек он по прошествии некоторого времени, — я понимаю, что сейчас не самое лучшее время, но… по-моему, нам есть о чем поговорить.
— Я тебе не детка, и вообще, катись отсюда.
— Грубо, — с притворной обидой поморщился он. — Ты нуждаешься в друзьях, это очевидно.
— И ты, конечно, друг?
— Разве не похож? — заметил он с печалью.
— Не-а. Откуда мне знать, может, ты меня с моста и скинул, а теперь дурака валяешь.
Я легла и закрыла глаза. На меня вдруг накатило странное безразличие, даже мысль о том, что меня действительно пытались убить, особенно не занимала меня. Солнце жарило вовсю, а я все никак не могла согреться и зябко ежилась.
— Здесь неподалеку моя машина, — напомнил о себе Георгий. — Я бы хотел показать тебя врачу. К тому же ты озябла.
— Ты еще здесь? — спросила в ответ я.
— Чем я тебе так упорно не нравлюсь? — разозлился он.
— На этот счет я уже высказалась и повторяться не буду. Оставь меня в покое, не то я закричу.
Тут одна из проезжающих машин остановилась, и в поле нашего зрения возник морячок.
— Ушел, гад, — сообщил он, досадливо морщась. — Двор оказался проходным.
— Как жаль, — усмехнулась я, а морячок вдруг обиделся.
— Между прочим, я в этом городе чуть больше недели и все ваши подворотни знать не обязан. Его кто-то на тачке ждал, не то бы я его перехватил.
Георгий поднялся и сделал попытку взять меня на руки.
— Оставьте меня в покое, — перешла я на крик.
— Это нервное, — пожал плечами Георгий, точно извиняясь за меня, и вдруг заявил:
— Марш в машину, быстро.
— Нашел дуру, — фыркнула я, почувствовав себя гораздо лучше, потому что заметила милицейскую машину, она плавно тормозила рядом с той, на которой приехал морячок, неприметной обшарпанной «девяткой». Между прочим, с местными номерами.
— Разберись, — кивнул морячку Георгий, и тот направился к милиционерам, которые как раз выходили из машины. Георгий взял меня за руку и повел к «девятке».
— Отстанешь ты наконец? — разгневалась я.
— Сейчас довыпендриваешься и угодишь в психушку, — заявил он. — Самоубийцы обожают прыгать с моста, особенно если несчастная любовь или разводятся с мужем.
Это подействовало. Я покорно села в машину, Георгий устроился рядом. Минут через десять вернулся морячок.
— Порядок, — весело доложил он и сел за руль.
* * *
Через некоторое время мы оказались возле дома, в котором снимали квартиру Георгий с морячком. Я бы предпочла собственную квартиру, но к тому моменту основные чувства ко мне уже вернулись, и теперь меня одолевало любопытство, требовалось срочно его удовлетворить. Георгии взял мою сумку (он спас не только меня, но и ее), нахально открыл и протянул ключи от моей машины Виктору.
— Перегони к ней во двор.
Тот кивнул и исчез, а мы поднялись в квартиру.
Я сразу же направилась в душ, надеясь тем самым привести нервную систему в порядок. В дверь постучали, после чего она приоткрылась и в образовавшейся щели появился халат и чистое полотенце.
— Спасибо, — крикнула я.
Халат был дорогим и приятным на ощупь, пахло от него тоже приятно. Я пожала плечами и встала под душ.
— Вещи можно повесить на балконе, — предложил Георгий, когда я вышла из ванной.
Сам он суетился на кухне; через пять минут я сидела в кресле, закутанная в плед, пила чай с лимоном и поглядывала на своего спасителя. Он тоже успел переодеться и теперь выглядел так, точно уже получил орден за свой подвиг. То есть ужасно самодовольным. Явно пороки были ему свойственны, как всем нам, грешным, и эта радовало. Теперь я не чувствовала себя так скверно, как в день знакомства.
— Рассказывайте, — выпив чай и отодвинув чашку, предложила я.
— О чем?
— Откуда вас черт принес и что вам от меня надо. Ведь что-то надо?
— Ничего, — с улыбкой покачал головой Георгий. — Скорее наоборот.
— И долго вы собираетесь говорить загадками?
— Возле моста мы вроде бы перешли на «ты»? — удивился он.
— Это нервное.
— Девочка моя…
— Меня сейчас стошнит, — предупредила я. — Прекратите вести себя как придурок. Напускаете на себя дурацкую таинственность, и вообще…
Он засмеялся, потом потер нос с озорством во взгляде и заговорил:
— Я старый друг твоего отца, так что обращение «девочка моя» вполне уместно.
— Вы с ним вместе в школе учились? — серьезно спросила я. Он опять засмеялся.
