вытащила лезвие стилета из толстого матраса, куда то попало. Драгомилов медленно поднялся, сверху вниз мрачно посмотрел на оставшееся лежать бездыханное тело бывшего друга и соратника, потом прислонился спиной к закрытому иллюминатору и, пытаясь восстановить дыхание, с грустью подумал, как много физических возможностей отнял неумолимый возраст. Впрочем, что бы там ни было, а одолеть его Грею не удалось, подумал бывший шеф бюро и провел рукой по лицу. И вот теперь безукоризненный английский джентльмен мертв так же, как почти все его коллеги.
К действительности его вернул осторожный стук в дверь. Драгомилов быстро нагнулся, закатил тело под койку и спокойно спросил:
– Да?
– Мистер Константин? Могу я попросить вас на пару слов, сэр?
– Секунду.
Драгомилов включил в каюте свет и быстро осмотрелся, но ничего подозрительного не заметил, разве что стул упал и в матрасе зияла дыра. Быстро расправив покрывало так, чтобы ее не было видно, он накинул халат, поднял стул и еще раз оглядел комнату. Убедившись, что все в порядке, приоткрыл дверь и широко зевнул прямо в лицо вежливому стюарду.
– В чем дело?
– Мистер Грей, сэр. Он к вам заходил? – явно смущенный, спросил стюард.
– Ах вот что! Да, заходил, причем весьма некстати. Разбудил меня и спросил какого-то мистера Драгомовича или… не помню. Извинился и ушел. Почему вы о нем спрашиваете?
– Корабль отходит, сэр. Как по-вашему, джентльмен мог сойти на берег в последние несколько секунд, пока я спускался сюда?
Драгомилов снова зевнул и смерил стюарда ледяным взглядом.
– Понятия не имею. А теперь, с вашего позволения, я хотел бы поспать.
– Конечно, сэр. Прошу прощения. Благодарю вас, сэр.
Драгомилов запер дверь, снова выключил свет, тяжело опустился на стул и задумчиво посмотрел на закрытый иллюминатор. Завтра будет слишком поздно: явятся стюарды и займутся уборкой. Даже раннее утро не подойдет, ведь кое-кто из пассажиров привык вставать ни свет ни заря, чтобы прогуляться по палубе. Необходимо все закончить сейчас, хотя опасностей более чем достаточно. Он откинулся на спинку стула и принялся терпеливо дожидаться отправления.
С верхней палубы долетали голоса и топот ног: матросы отдавали швартовы. Гул двигателей теперь слышался явственнее, и в каюте ощущалась легкая вибрация: пароход готовился выйти из дока.
Когда шум на верхней палубе стих, Драгомилов осторожно открыл иллюминатор, рискованно нагнулся и посмотрел вниз, на безмятежное пространство воды. Пропасть между пирсом и кораблем постепенно расширялась, а фонари на складах неумолимо удалялись. Он прислушался, пытаясь уловить далекие звуки, но тишину нарушало лишь глухое ворчание моторов. Вытащив тело из-под койки, он с легкостью приподнял его и прислонил к стене, потом снова взглянул в иллюминатор. Убедившись, что берег уже далеко, протолкнул плечи и руки Грея сквозь небольшое круглое отверстие и с силой толкнул. Тело тяжело упало в воду, раздался плеск, и Драгомилов снова прислушался, не последует ли реакция на звук. Нет, вокруг по-прежнему царила тишина. С каменным лицом он закрыл и запер иллюминатор, плотно задернул штору и включил свет.
Прежде чем лечь спать, следовало в последний раз проверить каюту и убедиться, что все в порядке. Он убрал стилет в чемодан и запер на ключ оба замка, потом снял с койки простыню, перестелил так, чтобы закрыть дыру, и надежно подоткнул края. Когда он расправил сбитый во время борьбы ковер, каюта приобрела первоначальный безупречный вид. Вот теперь можно и отдохнуть, вздохнул Драгомилов и начал медленно раздеваться.
Ночь выдалась бурной, однако удалось сделать еще один шаг по неизбежному суровому пути.
Луковиль громко постучал в дверь номера, где остановился Старкингтон, а когда хозяин открыл, вошел и молча положил на стол газету. Шеф чикагского филиала бюро сразу заметил заголовок и поспешно прочитал зловещее сообщение:
«Два человека погибли во время таинственного взрыва сегодня, 15 августа, ночью на Уорт-стрит, недалеко от гавани. Личность погибших пока не установлена. Полиции также не удалось определить причину взрыва, в результате которого не только погибли люди, но и в окнах соседних домов повыбивало стекла. Скорее всего в момент взрыва ничего не подозревавшие люди просто проходили неподалеку.
Сила взрыва сделала идентификацию тел невозможной. Единственным обнаруженным на месте трагедии необычным предметом стала маленькая металлическая коробочка, однако эксперты из полиции считают, что из-за своего размера она не могла послужить причиной чудовищного происшествия. В настоящее время власти города признают, что пребывают в растерянности».
– Харкинс и Олсуорти! – процедил Старкингтон сквозь стиснутые зубы. – Необходимо срочно вызвать остальных!
– Я уже позвонил Хаасу и Хановеру, – доложил Луковиль. – Оба сейчас придут.
– А Грей?
– Телефон в его номере не отвечает. Странно, потому что утром он должен был сообщить о результатах ночной проверки корабля.
– На «Сокровище» вы Драгомилова не нашли?
– Нет. А Хаас не обнаружил его на «Такку Мару».
Коллеги переглянулись. Каждый понял, о чем думает другой.
– Полагаете… – начал Старкингтон, однако договорить не успел: вновь раздался настойчивый стук в дверь, и прежде чем кто-нибудь из двоих успел ответить, появились Хаас и Хановер.
Хаас ворвался первым и бросил на стол свежую газету.
– Видели? – крикнул нервно. – Грей мертв!
– Мертв?
– Найден в море неподалеку от дока Дженсена, где стоял «Восточный клипер»! Пароход уже вышел в море, и Драгомилов наверняка на борту.
Некоторое время все четверо ошеломленно молчали. Старкингтон подошел к столу и медленно опустился на стул, потом посмотрел на угрюмые лица товарищей и печально заговорил:
– Итак, джентльмены, нас целенаправленно уничтожают. Все оставшиеся в живых сотрудники бюро сейчас здесь. В течение последних двенадцати часов погибли три достойнейших агента. Куда же делся прежде сопутствовавший каждой нашей акции успех? Могла ли столь хорошо подготовленная организация развалиться мгновенно?
– Человеческая непогрешимость имеет границы, – возразил Хаас. – Харкинс и Олсуорти погибли в результате несчастного случая.
– Несчастный случай? – усмехнулся Старкингтон. – Вы и сами, Хаас, вряд ли верите собственным словам. Просто оставаясь самим собой, не можете верить. Несчастных случаев в природе вообще не существует: или мы владеем жизнью, или не владеем ничем.
– По крайней мере, или верим, что это так, или не верим ни во что, – сухо уточнил Луковиль.
– Должно быть, часы на стене показывали неверное время! – упорствовал Хаас.
– Несомненно, – согласился Старкингтон. – Но разве можно считать несчастным случаем гибель, спровоцированную механическим устройством? Изобретения, дорогой Хаас, представляют собой результат производства, а не мыслительной деятельности.
– Нелепое утверждение, – презрительно хмыкнул тот.
– Вовсе нет. Невозможность решить проблему с помощью ума толкает людей к созданию механических устройств. Вот, например, те самые настенные часы. Разве знание точного времени решает проблему данного времени? Разве
