— Артиста? — вскинулся Крутой.
— Ну да… Он… как бы это сказать… — Люша вновь почесала нос и вдруг с силой рубанула рукой. — Словом, какой-то он слишком уж театральный. Мечется, проклинает, а глаза холодные, спокойные. Может, это двойник, а актер лежит себе в океане с камнем на шее или что-то в этом роде? Я, например, вообще никакого сходства этого американца с экранным Лейтенантом не заметила. Впрочем, я не поклонница этого смешного сериала.
Силовики переглянулись, и один, присвистнув, пробормотал:
— Что-то из области беллетристики.
— Скорее, Голливуда, — негромко поправил его сосед по столу.
— Американцы подняли все и всех на уши. Восстановлен практически каждый шаг этой шайки. Доподлинно известно, что жена Крофта провожала мужа в аэропорт. Там же была и толпа его почитателей, — горячо заговорил Мягкий. — Конечно, можно предположить, что некто ведет двойную жизнь, прикидываясь добропорядочным гражданином, а на деле планируя колоссальную аферу. Но не Крофт же! Богатейший человек, звезда и прочая. На черта ему эти галеры? Кстати, актер находится в данный момент в посольстве США, и трудно представить, что он ведет переговоры по рации с террористами! — возбудился не в меру помощник Крутого.
— Не знаю… — Юля скрестила руки и глубоко вздохнула. — Я жуткая растяпа! В той студии, где были заложники-американцы, находятся бутылки с водой, из которых они пили. Значит, можно было бы снять отпечатки пальцев. Впрочем, в тот момент это было нереально. — Люша опустила голову, с содроганием вспоминая минуты, когда она под дулом Грунова выходила из комнаты и спускалась в холл.
— Юлия Гавриловна, мы должны не просто поблагодарить вас за все, — сказал Крутой, поднимаясь, из чего Шатова сделала вывод об окончании аудиенции, которая лично ее не удовлетворила. — Вы заслуживаете награды за мужество. И это не просто слова. — Генерал подошел к поднявшейся с кресла Шатовой, у которой вдруг все поплыло перед глазами, и протянул ей руку: — Спасибо, и набирайтесь сил. Вас отвезут домой и покараулят какое-то время.
— Благодарю, — через силу улыбнулась Шатова, пожимая широкую и жаркую ладонь генерала. Мужество — это у Димитриева. Надо спасти, Глеб Глебович, его и жену. Такими людьми России грех разбрасываться.
— Мы делаем все возможное для их спасения. Все!
— Есть известия о похищенной Лане Димитриевой?
— Пока нет. Но это пока, — нетерпеливо сказал Крутой, и его замы задвигали стульями, вставая.
«Да черт бы вас побрал, кабинетных крыс!» — вдруг с тоской подумала Люша и вышла из помпезного кабинета.
Она набрала телефон Дедима в тот момент, когда все внимание детектива было приковано к любопытной статье в Интернете, которую он, обладая навыками скорочтения, пробегал глазами. Воспользовавшись короткой передышкой, сыщик попросил своего друга — оперативника МУРа — прислать ему наиболее важную информацию о связях русского криминалитета с Горивией — маленькой латиноамериканской страной, куда переводились деньги
Грунову. Информация о том, что счет принадлежит горивийскому банку, скандальным образом попала на один из московских телеканалов, за что уже полетели головы в Федеральной службе безопасности. Полковник Оробцов с осторожностью, завуалированно подтвердил «домысел» журналистов, и Дедим начал рыть. В смысле изучать и анализировать. Его внимание привлекла яркая и скандальная фигура некогда влиятельнейшего человека в России, который последние дни своей жизни связал именно с Горивией.
11 апреля 2010 года. Москва. Еженедельник «Политические сенсации»:
«…вчерашняя беспрецедентная авиакатастрофа под Смоленском, в которой погибла политическая и военная элита Польши, безусловно, заслонила собой иные новости. Но наше издание не могло пройти мимо сообщения, пришедшего накануне из Латинской Америки. В предместье горивийской столицы, в собственном особняке, возведенном с необычной для этой страны роскошью, покончил жизнь самоубийством наш бывший соотечественник — 65-летний Вавила Леонидович Замковский. Трудно поверить, что каких-то десять лет назад этот жизнерадостный обыватель наводил в России страх на чиновников и бизнесменов и назывался прессой вполне символично Завалом (по первым слогам фамилии и имени-отчества) или Серым кардиналом Черта. Демонической кличкой наделили тогдашнего босса и ближайшего соратника Замковского — олигарха Ивана Чертковского.
Напомним, что 69-летний опальный финансовый гений умер скоропостижно от сердечного приступа менее года назад в одной из своих лондонских квартир. Тогда же мы писали о странности этой смерти и возможных насильственных причинах. Наш источник в Лондоне упоминал препарат сакситоксин, который, вызывая в течение нескольких дней острую сердечную недостаточность, не определяется судмедэкспертизой. Говорили о политической мести Москвы (хотя Чертковский к тому моменту был совершенно безобиден и принимал транквилизаторы от нервного расстройства). Как бы то ни было, следствие закрыли, и Ивана Александровича с помпой похоронили на берегах туманного Альбиона.
Финансовые дела покойного оставляли желать лучшего: молодой вдове достались многомиллионные долги, которые она пыталась гасить, распродавая имущество и бизнес покойного мужа. Два месяца назад Лидия Чертковская нарушила скорбное молчание и намекнула корреспонденту одной из влиятельных британских газет о том, что к разорению и смерти ее супруга причастен бывший партнер по кличке Завхоз. (Так называли в семье Замковского?!) В том же печатном материале упоминались неблаговидные дела, проворачиваемые в 90-е годы Чертковским, которые позволили ему взобраться на вершину материального и политического Олимпа: регулирование наркотрафика в южные республики России, использование Второй чеченской кампании как операции по выкачиванию из бюджета баснословных сумм на нужды прикормленных Чертковским фирм и политиков, слухи о причастности к нескольким громким убийствам. За этими «игрищами», если это циничное определение уместно в данном контексте, но именно это слово использовала Лидия Чертковская, стоял якобы злой гений — с виду благодушный патриот Вавила Замковский.
Впрочем, после публикации разразился скандал. Лидия Сергеевна предъявила газете иск, в результате чего издание принесло извинения и вдове, и другу покойного олигарха, «истолковав слова Чертковской превратно и сдобрив их изрядной долей домыслов». Словом, темное дело замяли, вдова притаилась в единственной, но вполне сносной двухуровневой квартире в пятьсот метров, а Вавила Леонидович предался новому увлечению — разведению певчих птиц в своем латиноамериканском замке. В Россию ему путь был заказан из-за возбужденных против него дел о подлоге документов и воровстве в особо крупных размерах.
И вот неуязвимый Завал застрелился в собственной гардеробной, надевая крахмальную сорочку?! Начато следствие»…
Димитриев вспомнил, как один из серьезных политических обозревателей, лично хорошо знавших Замковского, говорил о его смерти и похоронах: «Нет ни одной фотографии Завала в гробу. Слухи роятся с первых же минут смерти, и наглухо закрытый гроб (почему?!) их подтверждает. У Замковского, если он жив и прикрыт программой защиты свидетелей, автоматически появляется новое гражданство — Горивии. Новый паспорт, новое имя и — главное — новое лицо! Конечно, речь о пластической операции. И тогда, получив туристическую визу, Замковский может под новым именем приехать в Россию. Справка о его смерти выдана государством, и сомневающимся могут показать его могилу. Да и уголовные дела по случаю смерти фигуранта закрыты! Эта «схема» безотказно работала и прежде. Например, известно, что нацистские преступники таким же образом «закрывались» Аргентиной, кто-то — Бразилией. Как непросто было Израилю добиться их выдачи! Куда делся Мартин Борман, например? А Мюллер?»
В этот момент и позвонила Шатова, прервав размышления детектива, которые не давали никакой конкретики и доказательной базы, но были, как чувствовал, Дедим, важны.
— Вам нужно немедленно выбираться оттуда, Денис! — скороговоркой выпалила Люша.
— Ради этой фразы могли бы не звонить, — раздраженно ответил Димитриев.
— Они похитили Лану. Дети в порядке. Катерина — тоже…
Повисла пауза. Дедим, лицо которого бросило в жар, а сердце окатило ледяной волной, судорожно сжал двумя руками айфон.
— Идет расследование, и я сейчас тоже еду к вашему дому. Все, что смогу, сделаю. Свидетели, может, следы, приметы… — Юля осеклась, осознав, что все ее слова звучат невразумительным лепетом. — Нужно бороться, Де…дим! — твердо сказала она. — Если бы вы смогли каким-то способом снять отпечатки пальцев с бутылок, из которых пили американцы — Крофт, Гладкая, Вятская, было бы здорово… Мы их прижмем, собак этаких!
