- А то и скажу: не был я там.
- Выходит Виталик один, ночью никогда не бывавший в этой деревне, идёт в магазин. Тайком от Ипатова в две чашки наливает содержимое бутылки с названием «Зубровка», пьёт за успех операции, за себя и за того парня, то есть за Ипатова, набрасывается на шоколадки, а потом, взвалив на себя неподъёмную ношу: десять баночек горошка, коробку шоколада и два ящика водки, всё это уносит из магазина. Прямо не Виталик, а Геракл. Ты хоть понимаешь, что в эту басню тебе не поверит ни следователь, ни прокурор, ни суд?
- Если вам эту басню рассказал Виталик, так у него и спрашивайте.
- Что говорит по этому поводу Виталик, мы пока не будем касаться. Я тебе озвучиваю, то, что говорит продавец.
- Она наговорит.
- Вот для того чтобы продавец не наговорила лишнего, я и уточняю. А то ведь насчитает такие убытки, что за свой век не расплатишься.
- Вот и уточняйте у Виталика. А я об этом ничего не знаю.
- Хорошо. Раньше в этом магазине ты бывал?
- Бывал, когда несколько лет назад приезжал к родственникам.
- В связи с чем?
- Ходил с родственницей за продуктами. – Меня ещё продавщица попросила помочь перенести товар в пристройку к магазину.
- Вот видишь,- продолжил Баталов. – Как раз через пристройку и было проникновение в магазин, путём разбора его кирпичной стены. А поскольку у тебя глаз, что ватерпас, ты уловил: если проникнуть в пристройку, то из неё можно, хоть полночи разбирать кирпичную кладку - никто не увидит. А потом, через отверстие, проникнуть в магазин.
- Там наверняка не я один помогал разгружать. Вот их и ищите.
- В это бы можно было поверить, если бы не связка Виталик и ты. Неужели ты полагаешь, что Виталик среди ночи пошёл искать в деревне тех, кто помогал разгружать товар? Сам-то ты в это веришь?
- Я знаю одно: меня там не было.
- В таком случае, как говорится, хозяин- барин. Сейчас я тебя доставлю в город Таштагол в отдел. Там тебя допросят и поведут к стоматологам.
- К ним зачем?
- Сделают слепки твоего зубного аппарата, а потом эксперт сравнит с теми следами от зубов, что оставлены на баночке горошка и на шоколадке.
- Неужели это возможно?
- Запросто.
- Виталик тоже со мной поедет?
- Нет. Виталик останется дома с родителями, в связи с чистосердечными признаниями. К тому же он несовершеннолетний.
- А мне, значит, срок?
- На этот раз, кроме кражи, будет ещё довесок за вовлечение несовершеннолетнего в преступную деятельность.
- Если докажете.
- Я думаю, что это дело техники. Хотя дальнейшую твою судьбу будут решать прокурор и суд, я не сомневаюсь в том, что место не столь отдалённое тебе обеспечено.
Шли дни. Дело по краже из магазина в селе Мальцево близилось к той точке, когда его передают в суд. Ипатов, санкцию на арест которого дал прокурор, находился в следственном изоляторе.
Как и во всех следственных изоляторах, в Новокузнецке имелся оперативный работник, или как его называют сидельцы, кум, по фамилии Сивцов.
Был он трудоголик и, что самое важное, профессионал своего дела. Ежедневно он вызывал к себе сидельцев камер следственного изолятора и вёл с ними беседы. Разумеется, беседы эти были не ради бесед, а для того, чтобы из, ничего не значащей казалось бы трепотни, выудить крупицы оперативной информации: кто что замышляет, или какие грешки водятся за тем или иным сидельцем в пору его жизни на воле. Менее опытные сидельцы, не имеющие преступного опыта, считали его своим в доску и делились самым сокровенным.
Дошла очередь и до камеры, где сидел Ипатов. Сидельцы там были разношёрстные: кто за серьёзные преступления, как Ипатов, а кто по мелочёвке: алиментщики, истязатели, бакланы.
Обычно Сивцов начинал с тех, кто шёл по первой ходке. Они менее искушены в преступном промысле, в воровских традициях и законах. Беседуя с одним из таких сидельцев, Сивцов после получасовой беседы, расспросив о каждом из сидельцев, поинтересовался:
- А как там Ипатов? Не обижает сокамерников?
- Нет, нормальный мужик. Только странный какой-то: всё зубы точит,- ляпнул простой, как пятикопеечная монета, сокамерник.
- Точит?- удивился кум. - Чем?
- Надфилем.
- Зачем?- задал вопрос Сивцов.
- Не объясняет.
- А надфиль, где взял?
Сиделец пожал плечами.
В этот же день камеру тщательно обыскали. В подушке Ипатова действительно обнаружили надфиль, замотанный в вату.
- Откуда это у тебя?- спросил кум.
- Понятия, в натуре, не имею. Тут сколько до меня через эту камеру прошло…
Сивцов решил выйти на следователя милиции, который проводил первоначальные следственные действия, по факту проникновения в магазин. У следователя от вопроса о местонахождении баночки горошка со следами надкуса и шоколадки почему-то краской покрылось лицо. Эти злополучные объекты со следами зубов она посчитала такой мелочью, что не стала изымать, и даже не отразила это в протоколе осмотра места происшествия. Теперь она понимала, какие веские доказательства безвозвратно утеряны. Но успокоилась тем, что дело по подследственности передано следователю прокуратуры, а с неё теперь взятки гладки.
Ипатов о ляпсусе следователя, проводившего осмотр места происшествия, ещё не знал.
Слух о сложностях в деле дошёл и до Баталова. Как профессионал он прекрасно понимал: такая небрежность может дорогого стоить. Из доказательств, изобличающих Ипатова в краже, есть только признание Виталика и свидетельские показания глухой женщины, косвенно подтверждающие, что Ипатов куда-то ходил ночью и пришёл пьяный. И всё. А ну как Виталик, по каким-то причинам, или под чьим-то давлением откажется от своих показаний? Тогда не факт, что дело в суде не развалится, и торжествующий Хохотунчик выйдет на свободу.
Решил посоветоваться с начальником городского отдела милиции.
Собрали совет и стали думу думать.
Уж кому пришла в голову эта идея «найти» недостающие доказательства, дознаться не удалось.
Через три дня после «судьбоносного совещания» на стол следователя прокуратуры, легло заключение эксперта-криминалиста местного отдела милиции. Из заключения со всей очевидностью явствовало, что на боковой внутренней поверхности чашки при дополнительном исследовании был обнаружен отпечаток указательного пальца правой руки подозреваемого Ипатова.
- А почему его при первоначальном осмотре вещественных доказательств не нашли?- задал резонный вопрос следователь прокуратуры начальнику городского отдела полковнику Баеву.
- Торопимся, а потом локти кусаем. Хорошо, что догадались сделать повторный осмотр.
Получив заключение, а также пояснение самого начальника, следователь довольно потёр ладошки: «Попалась, птичка! Теперь-то ты из клетки не выпорхнешь».
Но радовался он зря. Хохотунчик хотя и с приветом, как считали некоторые, способ, выйти из воды сухим, как ему казалось, нашёл.
Ознакомившись с заключением эксперта, Ипатов, к удивлению следователя, принялся хохотать.
- Гражданин следователь, ну не мог я оставить в магазине свои пальцы, потому что там не был. Это фальсификация.
Того же мнения придерживался и адвокат.
На реакцию Ипатова и его адвоката можно бы было не обращать внимания. Но адвокат приводил настолько веские аргументы фальсификации, что у следователя тоже появились сомнения в том, что след действительно оставлен Ипатовым. При более внимательном изучении заключения эксперта-криминалиста следователь увидел, по крайней мере, две, как он выразился, «нескладушки». Они порождали сомнение, в полноте исследования, а, следовательно, ставили под сомнение объективность заключения. След был настолько чёткий, что по качеству превосходил представленные образцы. Сколько ни пытался он припомнить из своей следственной практики подобное, аналогов не припомнил. Конечно, это ещё можно было как-то объяснить. Но за первую «нескладушку» цепко держалась вторая: след указательного пальца, да ещё только одного, находился внутри боковой поверхности фарфоровой чашки, притом ближе к донышку. Как и зачем туда его засунул Ипатов? Такое впечатление, как будто он его там специально оставил, чтобы его быстро вычислили. Следователь ещё раз перечитал протокол осмотра места происшествия. И снова сомнение, в том, что на её дне мог остаться след пальца: чашки на месте происшествия были с остатками спиртного. Сомнения необходимо было или развеять или подкрепить.
