замдиректора. Мы с ним не пересекались… А почему вы на меня думаете? — возмущенно протянул Петелин. — Я что, единственный, кто знал про список?
— Натаров знал.
— А дочери его не знали?
— Может, и знали.
— И про наследство они могли знать… Я не знаю, что там с Натаровым, но, кажется, ему немного осталось. Как вы думаете, что думают об этом его дочери? А они не родные, приемные, вдруг неродной отец их кинет?
— К чему эти предисловия?
— А к тому, что дочери Натарова держат руку на пульсе событий. Может, с нотариусом снюхались, который завещание составлял?
— Дочери Натарова?
Кауров медленно ощупал пальцами подбородок. И Натаров говорил о нотариусе, и Петелин. А приемные дочери Натарова действительно могли держать руку на пульсе, и нотариуса подкупить не так уж и трудно, если очень захотеть.
— Варвара, Валерия, одна Туголукова, другая Богданова, если я не путаю… Только вы не думайте, что я кого-то обвиняю, просто обидно, что все шишки на меня, — примирительным тоном сказал Петелин.
— Где вы находились пятого июля утром?
— Пятого июля?.. Утром пятого июля я находился в Воронеже.
— Далековато забрались.
— Это если медленно ездить, а у меня машина зверь, пять часов туда, пять обратно…
— Кто может подтвердить, что вы находились в Воронеже?
— Так брат мой двоюродный, у него день рождения был, мы в кафе отмечали. Можете съездить, посмотреть, там камеры… И не надо меня ни в чем обвинять! — нахохлился Петелин.
— Жена ваша может подтвердить?
— Нет у меня жены, и не было. Рано еще!
— Родители?
— Отца нет, а мать в деревне, ее оттуда никакими коврижками не выманишь. Один я живу!.. Подружка есть, мы с ней в Воронеже были, только я вам ее не покажу. Замужем она, муж в рейсе, капитан дальнего плаванья. Все, больше ничего не скажу!.. И вообще, мне спать пора ложиться, завтра трудный день.
— Даже не представляете, насколько.
Кауров выписал Петелину повестку на завтра и взял координаты его двоюродного брата и тетушки.
Пятница, 8 июля, 11 часов 11 минут
В кабинете пахло серной мазью, но Каурова это не удивило, он знал, куда шел.
— Товарищ майор! — Капитан Ежов улыбался ему как родному.
— Давай, показывай гуся! — пожав ему руку, велел Кауров.
Ежов позвонил, сказал, что задержал сегодня ночью бузотера. Напился мужик, жену так избил, что та написала заявление. А заодно злорадно рассказала, как муж на днях от кого-то сильно схлопотал. Слово за слово, сложился очень интересный пазл.
Дебошир находился в камере опорного пункта, Ежов надел на него наручники, вывел в кабинет, усадил на стул. Среднего роста, волосы непослушные, нахохленный как воробей, под глазом синяк, рукав рубашки надорван.
— Давай, Тимонин, рассказывай! — потребовал Ежов.
— А что рассказывать? Ну, смотрю, мужик у машины стоит, курит, — вздохнул задержанный.
— На улице Майской, — пояснил Ежов. — В понедельник, четвертого июля.
Именно на этой улице и проживал гражданин Федосеев со своей подругой. И Тимонина видели там в ночь перед убийством.
— Я, значит, подхожу, говорю, дай закурить! А он как даст! — Тимонин скривился, двумя пальцами коснувшись синяка под правым глазом.
— Тебя, наверное, вежливости не учили? — засмеялся Ежов.
— Как это не учили? Учили!.. Я как разогнался, да как дам!
Тимонин и хотел показать, как он замахивался, но не смог: помешали наручники.
— Попал?
— А то!.. С ног не сбил, но фингал поставил!
— Здоровый, говоришь, мужик был?
— Да, накачанный! Весь такой из себя… И тачка дорогая!
— Какая машина? — спросил Кауров.
— «Ягуар»!
— Точно «Ягуар»?
— Да, новенькая, блестит, кажется, красного цвета.
— А номера?
— Номера я этому козлу под глаз поставил! — вскинулся Тимонин.
— Спрашивают — отвечай! — угрожающе надвинулся на него Ежов.
— Да не видел я номеров! «Ягуара» видел, а номера не разглядел. А зачем они мне?
— А где стоял этот «Ягуар»? — спросил Кауров, вспомнив почему-то накачанного мачо с татуировкой морды ягуара на плече, стоявшего у бассейна.
— Считай, напротив дома Федосеева! — закивал Ежов.
— Смотрел на дом?
— Да нет, просто стоял, — буркнул задира. — Деловой такой! Альфонс!
— Почему альфонс?
— Ну, не знаю… Крутой такой, здоровый, но смазливый. Не скажу, как баба, но точно не мужик!.. Он и курил-то, чтобы круче казаться! А курил как! Стоял и собой любовался! Тьфу!
Каурова все больше интересовал мачо на террасе у бассейна. Какая у него машина, он не знал, но ягуар на плече смотрелся очень эффектно. С применением 3D-технологий тату делали, ягуар как будто высовывал морду из камышей, собираясь напасть. Такая татуировка немалых денег стоила, но зять Натарова мог позволить себе и не такое.
— Смазливый, говоришь… Татуировки на плече были?
— Да выглядывало там что-то из-под рукава…
— Опознать сможешь?
Валерия Богданова, так же, как и Варвара Туголукова, со своим мужем жила на Изумрудных прудах, три дома за одной общей стеной и двойным забором представляли собой неприступную крепость. Кауров не знал, как выманить оттуда мачо в солнцезащитных очках, под которыми, возможно, скрывался, фингал. А если он сможет выкурить Богданова, то что дальше? Задержать можно, а если вдруг выяснится, что на дерево срезать веревку влез кто-то другой? Страшно представить, какое светопреставление устроит Евграфов.
— Ну, смогу! — кивнул Тимонин.
— Опознаешь и извинишься, — глянув на часы, сказал Кауров.
— Зачем извиняться? — не понял мужчина.
— Натарова Бориса Алексеевича знаешь?
— Натарова?! Кто ж его не знает! — разволновался Тимонин.
— Так вот ты его зятя обидел, кулаком в глаз!
— Вот черт!
— Так что надо уважить человека!.. Ну чего встал, капитан? Забирай клиента, извиняться едем!
Кауров чувствовал, что пускается в авантюру. Он даже толком не знал, куда ехать, а привлекал к делу целого участкового, отрывая его от исполнения служебных обязанностей. Скандал возникнуть мог не только в масштабе города, но и области.
И все-таки Кауров решился. К дому Натарова он подъехал на одной машине, а Ежов со своим подопечным — на другой.
Охранник вышел к нему, не дожидаясь звонка. Важный, неприступный, как индейский вождь. Кауров представился, объяснил, что вчера не закончил свой разговор с Натаровым, сегодня хотел бы получить ответы на свои вопросы, но охранник покачал головой. Плохо Натарову, не принимает он никого, нет на это ни здоровья, ни желания.
— Совсем плохо?
Охранник выразительно промолчал.
— Дочери, наверное, сейчас у него? — предположил Кауров.
— С утра были, сейчас не знаю, может, к себе ушли, — мужчина кивком указал вправо, затем влево.
Кауров его понял, хотя и не знал, в какой стороне находится дом Богдановой, а в какой Туголуковой.
— А может, и с отцом?
— А может, и с отцом, — пожал плечами охранник.
— И Валерия?
— И Валерия Андреевна.
— С мужем?
— С мужем, — едва заметно усмехнулся охранник.
— Что-то не так? — всматриваясь
