Игорь Гриньков - Криминальная история

Одевался Абрам Иосифович не то, чтобы просто, а подчеркнуто бедно: потрепанные штаны создавали впечатление, что им через месяц обязательно потребуются заплатки, на босых ногах сиротски смотрелись сандалии фабрики «Скороход» из искусственной кожи. Весь вид директора рынка свидетельствовал, что он испытывает крайнюю нужду, почти бедствует.

У него никогда не водились карманные деньги. Когда на рынок за продуктами приходили знакомцы Неголяка, разные там врачи и учителя, то, встретив случайно Абрама Иосифовича, предлагали, по обыкновению, скинуться на бутылку. Еська озабоченно шарил по карманам, после чего с огорчением произносил:

«Сегодня немае грошей, хлопцы!».

Бутылка покупалась на врачебные и учительские рубли, а на закуску шли купленные помидоры и огурцы их авосек тех же хлопцев, приятелей Неголяка. Его вклад, в лучшем случае, мог состоять из горбушки хлеба и половинки неочищенной луковицы.

Конечно, мало кто верил в нищету директора рынка, но одни объясняли скаредность Еськи его типично украинскими корнями, другие справедливо считали это сознательной игрой в бедность. Последнюю точку зрения разделяли сотрудники одного грозного учреждения, занимавшегося вопросами государственной безопасности.

Они давно установили негласное наблюдение за непрезентабельным домиком гражданина Неголяка, укрытым от посторонних глаз плотным глухим забором, и обнаружили много любопытного, в том числе и такое; примерно раз в неделю, в темное время суток к Абраму Иосифовичу съезжались некоторые милицейские чины и представители городских властей, занимавшие ключевые позиции в правоохранительных органах и городском исполнительном комитете. Разъезжались они под утро, некоторых просто грузили в служебные автомобили их водители. Тогда не существовало понятия «крышевать», но, то, что они опекали Еську, было совершенно ясно. В знак благодарности и признательности и организовывались такие мальчишники.

Когда оперативной информации было собрано предостаточно, чекисты-гебисты, получив в прокуратуре ордер на обыск, нагрянули домой к директору колхозного рынка. То, что они там обнаружили, не вмещалось в сознание даже этих, много чего повидавших людей. Похоже, что Абрам Иосифович серьезно готовился к атомной войне и собирался пережить автономно и безбедно не одну послеядерную зиму.

Под домом и большей части подворья был вырыт огромный забетонированный бункер, а в нем какого только добра не оказалось! В нераспечатанных коробках таились от постороннего глаза чешский хрусталь и фарфор из ГДР, да в таком количестве, что ими можно было сервировать банкетный стол персон на сто, не меньше. А запасов элитных водок и коньяков хватило бы, чтобы эту компанию поить в течение трех суток. В деревянных клетях у стен золотилась ядреной спелости пшеница, местами уже тронутая зловредным жучком-вредителем и прозеленью, следствием избыточной влажности. Тут же рядами стояли фляги и канистры, наполненные растительным маслом и медом. Остальные свободные места занимали мешки с гречкой, рисом и разными крупами. Особое удивление вызвали стоящие на полках многочисленные трехлитровые банки, закрученные по всем правилам консервирования; они были туго набиты пачками денег, советских рублей, разумеется. В тех банках, где герметичность оказалась недостаточной, похозяйничали тараканы; они бессовестно сожрали всю краску с купюр, оставив лишь бумажную основу. Вот, жалость-то, какая!

Не прост, оказался Абрам Моисеевич, ох, как не прост! Правда, разумного объяснения, для чего созданы такие запасы, он дать не смог! По подсчетам специальной комиссии, денег вместе с харчами вышло почти на миллион рублей!

Молодежь, читающая эти строки, пусть не улыбается иронически от незначительности приведенной суммы. В описываемое время это были колоссальные деньги. К примеру, билет на самолет в Москву стоил 25 рублей, автомобиль «Волга» — предел мечтаний советских нуворишей — 15 тысяч рублей, во столько же обходилось строительство добротного, просторного, только одноэтажного, дома. При советской власти в РСФСР особняки в два этажа обычным гражданам строить не дозволяли, это разрешалось только особо выдающимся людям. Так, что все познается в сравнении.

Из других важных находок оказалась форменная фуражка крупного милицейского босса, забывшего ее, скорее всего, во время одного из мальчишников. О личной принадлежности фуражки конкретному лицу заверяли его имя, отчество и фамилия, каллиграфически выведенные шариковой ручкой на внутренней стороне околыша. Так обычно поступал высший офицерский состав, чтобы после совещания у министра не перепутать свою фуражку с чужой. Вот палево, так палево! Оно и сгубило большого милиционера, за связь с расхитителем государственной собственности в особо крупных размерах он вынужден был покинуть стены родного министерства и до пенсии подвизался юрисконсультом в жалком, не престижном учреждении.

А Еська? А, что, Еська! Ему суд определил десять лет лишения свободы с отбыванием наказания в ИТК строгого режима. По прибытию в колонию администрация учла его незаурядные способности и пристроила по профилю, заведующим столовой. Так что, Абрам Иосифович тянул свой червонец в непосредственной близости к лагерной пайке. Да, и не сидел он десять лет. За примерное поведение и превосходные трудовые показатели ему значительно скосили срок. Возвращение бывшего директора колхозного рынка домой покрыто завесой тайны, поэтому автор не может с уверенностью сказать, исправился-перевоспитался ли гражданин Неголяк, искоренил ли свою наклонность к излишнему накопительству.

Ложка вторая. Эта история произошла уже в новые, демократические времена, отдаленные от сегодняшнего дня каким-то десятилетием. Канули в лету кустари-одиночки типа Абрама Иосифовича Неголяка; «офисный планктон» — молодые люди в галстуках и безукоризненных белых сорочках работали куда эффективнее. Конечно, «работали» не они, а другие закулисные люди, «планктон» лишь вслепую проделывал некие операции, непонятные ему самому.

Так, под прицел правоохранительных органов попала воровская фирмочка «Кипарис», через которую из республики уплыло, исчезло, умыкнулось несколько десятков миллионов долларов. Уголовное дело расследовалось тщательно, но долго, слишком долго; может быть, не в последнюю очередь потому, что в нем стали мелькать фамилии чиновников из БиДе — народная аббревиатура Белого дома. Многотомное уголовное дело упорно не передавалось в суд, что вызвало раздражение у Генеральной прокуратуры РФ, где оно находилось на контроле. Когда терпение Генпрокуратуры лопнуло, она затребовала его на проверку в Москву.

Тут и началась лихорадка. Томов оказалось так много, что они едва уместились в коробку из-под большого телевизора. Сначала было решено отправить уголовное дело самолетом в сопровождении одного уважаемого следователя. Уже и билет ему был куплен, и командировочное удостоверение выписано. Но, накануне вылета внезапно переиграли; видимо переброска важных документов воздухом показалась слишком рискованной, заметно участились авиакатастрофы, да и ракетой самолет сбить, что двумя пальцами об асфальт. Наземным транспортом надежней!

Выделили прокурорский «жигуленок», в багажник которого с трудом влезла коробка с бумагами. Но при этом почему-то заменили сопровождающего следователя; видимо, новый был более подготовлен для автопробега. Наконец, «жигуль» с «кипарисовым» делом отправился в путь.

Благополучно преодолел он почти всю дорогу, но у самой Москвы случилось несчастье! Сгорел «жигуленок» со всем содержимым, кроме людей, слава Богу! Когда на место аварии прибыли сотрудники Генпрокуратуры, то они увидели весело догорающий автомобиль и стоящих неподалеку от кострища водителя и сопровождающего следователя, растерянных и огорченных до крайности.

Незадачливые терпельцы пояснили следующее. Ехали-ехали они себе спокойно, без всяких приключений, везли «эстафет», а в нескольких километрах от Москвы забарахлил двигатель. Они и вышли из салона, чтобы посмотреть, в чем дело? Внезапно из-за поворота выскочил грузовик, пронесся, как бешеный, зацепив «жигуленок», который от этого сразу воспламенился. Наши ребята бросились тушить, спасать бесценный груз, да, куда там, к багажнику не подступишься!

С каким-то непонятным скепсисом выслушали эти объяснения начальники из Генеральной прокуратуры, начали проводить всяческие экспертизы. А, почему бы ни поверить людям, какой смысл им врать?

В результате проверок и так называемых экспертиз, вроде как, установили такую картину. В сорока метрах от сгоревшей машины, в густых зарослях крапивы обнаружилось ведро с остатками бензина, из чего был сделан вывод, что машину сначала облили бензином, а потом подожгли. Неужели, наши такие дураки, чтобы бросать ведро рядом с «местом преступления», ведь всего в двух километрах протекала глубокая речка, в которой ведро можно было спокойно утопить?