в ценности этого свидетеля сильно сомневаюсь. И уж совсем как насмешка — убийство Тарана, у которого находят злополучный пистолет. Ну, тут всё понятно, блатные сводили между собой счёты.
— А почему же они не забрали у него оружие? — мрачно спросил Друян. — Для блатного пистолет дороже денег.
— Торопились, наверное, — равнодушно пожал плечами прокурор. — Или помешал кто-нибудь. Может, тот, кто звонил вам. Это уж пусть товарищи из другого района выясняют. А у нас с вами и других забот хватает. Буду я ещё голову над этим ломать. Есть на пистолете отпечатки пальцев Тарана?
— Есть, — неохотно подтвердил Друян.
— Из этого пистолета убит директор и его посетитель? — продолжал наседать прокурор.
— Из этого. Только вот...
— Только — что? — сузил зрачки хозяин кабинета.
— Существуют ещё данные трассологической экспертизы. А согласно им, Тарану следовало бы быть чуть ли не на полметра выше его роста. Вот так-то! — торжествующе закончил Друян.
— Че-пу-ха! — отмахнулся прокурор от этого факта. — Где гарантия, что их выводы безошибочны? Тут достаточно ошибки при замере входного пулевого отверстия на миллиметр, и все расчёты можно послать к чертям! Мы после убийства Тарана можем в этом деле поставить точку. Так что передайте все документы по этому делу стажёру... как его...
— Игнатенко, — подсказал Сергей Викторович.
— Передай ему дело, — перешёл на дружеский тон прокурор, — он всё доведёт до ума. Я ему подскажу, что надо сделать. Для него это будет хорошая практика. А сам иди спокойно в отпуск, — добродушно улыбнулся прокурор, — а то Зоя Александровна, наверное, уже проклинает меня за то, что не даю её мужу отдохнуть.
— Понятно. А вы, Андрей Иванович, в шахматы не играете? Не любитель? — задал вдруг Друян неожиданный вопрос.
— А что? — прищурился прокурор.
— Просто спросил.
— Да нет. Просто ты не спрашиваешь. Я с тобой не первый год работаю. И тебе бы тоже привычки своего начальства пора знать. Но раз спросил, отвечу — с умным партнёром всегда рад партию разыграть. С ним не проиграешь, в крайнем случае он постарается свести партию вничью. Чтобы никому не было обидно. А вообще... Я вижу, вы с Кириковым лезете напролом. Благоразумные люди так не поступают! — неожиданно взорвался прокурор. — Сами в беду лезете, и меня тащите! И раз уж речь пошла о шахматах, придётся вам один этюд показать.
Прокурор поднял трубку телефона и стал набирать номер. По его обращению Друян понял, что он разговаривает с капитаном Кириковым.
— Да, подъезжайте ко мне, я вам с вашим другом хочу кое-что показать. Новости есть? Ну вот и расскажешь потом, — предложил прокурор. — А может, после этого и не захочешь рассказывать. У вас с Друяном что ни день, то новости, — положил трубку Андрей Иванович.
Посидел молча, бездумно глядя на лежавшие перед ним бумаги, потёр ладонью большой красивый лоб и, устало махнув рукой, сказал:
— Иди, Сергей Викторович, встречай своего приятеля, а я скоро освобожусь, и проедем в одно место.
* * *
Капитан Кириков приехал неожиданно быстро. Вид у него был возбуждённо-радостный, движения порывистые. Левое ухо рассечено и сильно опухло, на лбу — ссадина.
— Что это у тебя вид такой, — удивился Друян, — будто ты водки стакана два врезал?
— Ещё не врезал, но в конце дня обязательно причащусь! — пообещал капитан. — Придётся опять к тебе в гости идти: у меня в общежитии такой праздник грех отмечать. — И, уже не в силах больше сдерживать себя, сообщил: — Жогина я взял, Сергей!
— Врёшь! — привстал со стула Друян.
— Взял... Ещё бы немного и снял засаду. А он сегодня к утру пришёл, голубчик. В логово потянуло. Отстреливаться хотел, гад! Но не успел. Нервничал, наверное, а может, просто испугался. Не ожидал нас там увидеть. Мы его возле гаража взяли. Я так рассудил: всю территорию больницы оцепить, у меня людей не хватит. А он может в любом месте ограду перелезть. Кругом лес, откуда удобнее, оттуда и подходи. Сразу в больницу, думаю, он не пойдёт, осмотрится сначала. Да и закрыто всё ночью, стучать он не будет. А гараж ему, как родной угол, он ведь всё время с машиной был занят. Ну, на всякий случай, сержанта с его Алтаем взял...
— А кто это? — не понял Друян.
— Да пёс его, который монтировку нашёл.
— А-а-а...
— Ну ты знаешь, он здорово помог, а так бы он кого-нибудь из нас продырявить успел бы. Ухо вот рассадил, подлец, — пожаловался капитан. — Ну хрен с ним — заживёт.
— Допрашивал ты его?
— А, как же? — даже удивился такому вопросу Денис Николаевич. — Сразу, по-горячему... Молчал долго. Потом попросил: дай, говорит, отдохнуть. Дудки, думаю, — «отдохнуть». А я отдыхал всё это время? Переодел его в форму старшего лейтенанта, посадил рядом с ним ещё трёх в форме и погоны им такие же. А потом пригласил понятых и приказал привести Галея.
— А где ты его прячешь? — усмехнулся Друян.
— Да там у нас каморка отдельная есть. Отсыпается. Да-а... Галей как вошёл, на остальных даже не взглянул, а сразу на Жогина указал: «Вот этот, говорит, Саньку с санитарами забирал.» А тот ему в ответ: «Жалко, говорит, что и тебя вместе с ним не прихватил. Сейчас бы ты уже не вякал.» Ну, а после этого он обмяк как-то и говорит: «Я — пешка. Делал, что приказывали, но чужих «мокрух» брать на себя не буду! Тут я чист. Патов постарается всё свалить на других. Ему, конечно, веры больше. И голыми руками, капитан, ты его не возьмёшь. А я рядом с ним к стенке становиться не хочу. Его в последний момент в сторону отведут, а меня шлёпнут. У него где-то в больнице тайники есть с каракулем и валютой. Найдёшь — припрешь его, как горбатого, к стене, а нет — вывернется он у тебя. Связи у него те ещё!»
— А санитаров ты тоже задержал? — спросил Друян.
— Нет... Хочу их взять вместе с Патовым, они же ещё не знают, что я Жогина задержал, так что накрою я их внезапно. Оставил там в лесу на всякий случай пару человек...
— А Патов приехал?
—
