— Еще чего! Нет, спасибо. Лучше я буду сама зарабатывать деньги, чем стать такой, как Крейг.
— Тебе он очень не нравится, да?
— Совсем не нравится.
— Почему?
— По многим причинам, но в основном из-за того, как он обращается с Джеки. Она по уши в него влюблена, а он… Появляется когда хочет, а потом вдруг исчезает на целые месяцы. Изменяет ей постоянно, даже деньги крадет! Вечно задирает нос, командует и так далее. — Она скривилась. — Ненавижу, когда девушки ругаются, но он просто дерьмо.
— Да?
— Дерьмо и кретин. Подонок, мразь, этот, как его…
— Сукин сын?
— Вот именно, — хихикнула она. — Сукин сын!
— Я такого не понимаю. Джеки такая красивая… Никогда не смог бы так обращаться с девушкой. — Мне очень хотелось извиниться перед Аделаидой, непонятно за что.
Мы облокотились на перила в конце пирса и стали смотреть на сверкающее море.
— Нет, конечно, ты бы не смог. Поэтому-то я и удивляюсь, что вы с Крейгом друзья.
— Друзья? Нет, мы не друзья, я просто учу его, вот и все. Я и сам думаю, что он дерьмо.
— Правда? — улыбнулась она.
— Настоящее дерьмо. И кретин.
— А еще?
— Подонок, и мразь, и…
— И сукин сын? Ты в самом деле так думаешь?
— Чертов сукин сын, — кивнул я. — Задница и сукин сын.
Аделаида расхохоталась.
— Мне так нравится, как ты ругаешься.
Я ее уже любил — это был один из лучших моментов в моей жизни. Мы возвращались с пирса, чувствуя себя друг с другом гораздо непринужденнее. По пути встретился тир.
— За двоих. — Я положил деньги на стойку.
— Ой, я совсем не умею стрелять! — сказала Аделаида, но я все-таки заставил ее взять ружье.
— Попробуй, это интересно. — Я решил не очень выпендриваться и пару раз тоже промахнуться, но все-таки выиграть для нее какую-нибудь игрушку.
Хозяин тира выдал нам свинцовые пульки, и мы начали стрелять в металлических уток, движущихся в ряд друг за другом. Наверное, прицел был сбит, потому что я сразу же промазал. Второй выстрел — тоже мимо. Утку удалось сбить лишь на третий раз, и еще одну — четвертым выстрелом — только задеть. Пятую пульку я позорно потерял, перезаряжая ружье.
— Ничего, ребята, в следующий раз повезет, — ухмыльнулся старый пройдоха за стойкой. Аделаида потянула меня за рукав, но я уже завелся. Занимаюсь этим делом сколько себя помню, могу попасть в монетку за две сотни метров, а тут — какие-то жестяные утки!
— Еще! — потребовал я.
— Не трать зря деньги, — стала уговаривать меня Аделаида, но я заявил, что просто получаю удовольствие и сейчас выиграю ей игрушечного кролика. Первый выстрел — одна есть. Вторая. Третья. Четвертый — мимо. В пятый раз я попал, но утка почему-то не упала. На ней даже осталась отметина. Я подозвал хозяина.
— Бывает такое, — ответил он. — Если попадаешь под углом, они не падают.
— Не было никакого угла! — возмутился я. — Да она у вас просто приклеена!
Злополучная утка снова проплыла мимо. Старик тронул ее пальцем, и она послушно опрокинулась.
— Извини, приятель, мы их не приклеиваем. Просто они иногда почему-то не падают.
Я вынул бумажник и достал бумажку в десять фунтов. В этот момент Аделаида взвизгнула от восторга.
— Есть! — Она в восторге потрясла ружьем. — Пять подряд!
— Ну что ж, красавица, какой приз хочешь? Любой со средней полки.
— Слона! — ткнула она пальцем в пухлого монстра цвета той сахарной ваты, что мы кинули в урну.
— Пожалуйста, милочка, отличный выбор!
Аделаида торжественно приняла слона и подняла его над головой, словно футбольный кубок.
— Я попала пять раз! — похвасталась она и, прежде чем я успел пожаловаться на приклеенную утку, протянула слона мне. — Вот!
— Что? Нет, я…
— Бери-бери! Я выиграла его для тебя, пусть он у тебя и будет, — настаивала она.
Я пытался деликатно отказаться, но она и слышать ничего не хотела. В конце концов, чтобы не обижать ее, игрушку пришлось взять. Аделаида победным шагом двинулась вперед. Я бросил мрачный взгляд на хозяина, но он лишь улыбнулся и развел руками.
Представляете? Мы всего полчаса как приехали, и теперь мне весь день придется таскать с собой это розовое чудище!
* * *
Мы долго бродили по пляжу, смеясь и болтая. Аделаида разулась и зашла по колено в воду, но вскоре вернулась.
— Холодно, и камни острые, — пожаловалась она.
— Правильно, потому я и не полез туда.
— Ты когда-нибудь пускал блинчики?
Следующие пять минут мы соревновались, кто дальше пустит плоский камешек по воде. К моему удовлетворению, на этот раз победил я.
— Видела? Восемь раз!
— Ничего подобного! — возразила она. — В лучшем случае шесть, да еще маленький всплеск в самом конце.
— Да что ты говоришь, восемь, точно восемь! Видела, как далеко он залетел?
— Я говорю не о расстоянии. Важно, сколько раз он подпрыгнул. Восьми не было, я считала.
— Нет, восемь! Хочешь, еще раз брошу? — Но больше семи мне сделать так и не удалось. — Все равно в тот раз было восемь.
— Ладно, пускай.
— Нет, что значит «пускай»? Точно восемь!
— Да верю я, — улыбнулась она, да еще и хихикнула. Черт побери! У меня в самом деле было восемь, а она смеется, как будто я вру. Зачем мне? Не хочу показаться мелочным, но я точно посчитал!
— Я один раз сделала одиннадцать.
Мне хотелось сказать «Ну да, конечно!», но я сдержался. Пускай будет одиннадцать, мне-то что.
— Там был пруд, вода — как зеркало. Камешек долетел почти до другого берега. Будь пруд шире, получилось бы и больше.
— Сколько? Тринадцать?
— Об этом теперь никто не узнает. Прошлого не вернешь. Ты знаешь, иногда я горжусь этим, словно каким-нибудь фантастическим достижением. Надеюсь только, что у меня будут и другие достижения в жизни.
— Какие? Сделаешь четырнадцать?
Аделаида засмеялась.
— В подходящем месте, в подходящую погоду и подходящим камешком — может, и шестнадцать.
— Ты сумасшедшая, — покачал я головой. — Я тебя боюсь.
— Хочешь есть?
Мы сели за столик в маленьком кафе с приморской кухней и заказали обед.
— Разве может быть что-нибудь вкуснее рыбы с картошкой? — воскликнула Аделаида.
— Не знаю, наверное, может.
— Я люблю снять кожицу и сначала съесть филе, а потом все остальное с картошкой.
— Правда? — Почему женщины всегда едят как-то по особенному? Я попробовал сделать то же самое, но быстро оставил эту затею — слишком трудно, тем более маленькой деревянной вилкой.
— Почему ты до сих пор не женат? — неожиданно спросила Аделаида. — И девушки у тебя нет.
— Э-э… Не знаю. Так уж вышло — не встретил никого.
— Никого? Неужели совсем не встречал?
— Встречал, но никому не нравился.
— Ты не нравишься девушкам? Почему? Чем ты им не подходишь?
— Не знаю.
— Значит, есть в тебе что-то, что их отталкивает?
— Может быть. Не знаю.
— М-м… — задумалась она, разглядывая меня. — Одна моя подруга опасается мужчин, с которыми на первый взгляд все в порядке, но девушки или жены нет.
Что она имеет в виду?
— Потому что, — продолжала она, — если с ними на самом деле все в порядке, то он не должен быть один, а раз он один, значит, причина все-таки есть.
— Логично, — кивнул я.
— Это не мои слова, а моей подруги, Элейн. Она встречалась только с женатыми мужчинами, потому что в них наверняка есть то, чего нет у холостяков. Так она говорила.
Что за идиотская теория! И без того достаточно трудно познакомиться с девушкой, а тут еще всякие предубеждения! Хотел бы я иметь в избытке то, что очень нужно этой Элейн, и не дать ей! Например, лекарство для умирающего родственника или акваланг на затонувшей подводной лодке. Хотя, по правде говоря, таким людям редко нужно что-нибудь особенное. Вряд ли Элейн вообще знает, что такое одиночество.
Аделаида наконец обратила внимание на мой мрачный вид.
— Ты что? Я сама так не думаю, это говорила подруга.
— Хороши же у тебя подруги. Одной нравится, когда с ней обращаются как с дерьмом, другой подавай чужих мужей. Неужели нормальные честные парни больше никому не нравятся?
— Да не принимай ты все так близко к сердцу! Ведь вы даже не знакомы — разве что с Джеки, и то чуть-чуть.
— А поскольку я не краду деньги и не имею жены, то никогда и не познакомлюсь.
— Тем лучше.
Ладно, оставим эту тему. Аделаида тут ни при чем, и даже если она сама придерживается таких взглядов, то что толку спорить?
— Да, — сказал я и решил обдумать все попозже, на досуге.
— Так почему ты все-таки не женат?
— Трудный вопрос. Все равно что спросить кого-то, почему он женат. Женат, потому что встретил подходящую девушку. А я не женат, потому что не встретил.
— Но ты же встречаешь иногда девушек?
