— Да, но познакомиться с ними не так просто. Не могу же я подойти к ним в пабе или на дискотеке, среди толпы, хлопнуть по плечу и сказать: «Привет, надеюсь, ты не будешь против, если мы немного поскучаем вместе? Может быть, понравимся друг другу и станем спутниками жизни. Давай я заплачу за выпивку и подвезу тебя и всех твоих друзей домой, а ты дашь мне свой телефон». Извини, но я примерно этим и занимался целый год, когда вышел из тюрьмы. Больше не хочу.
Аделаида странно посмотрела на меня.
— Что?
— Ты был в тюрьме?
— Что? — Я весь сжался, сердце заколотилось в груди. Боже, что я сказал! — Нет, я…
— Что ты сделал?
— Ничего. Черт, извини. Я не должен был… Извини.
— Ты не волнуйся, ничего страшного. Я не хотела тебя расстраивать, просто интересно. Если не хочешь, не говори — меня это не касается.
Как я мог проколоться? Потрясающее легкомыслие! Странно еще, что и про убийства не сболтнул. Так. Думай, Иан, думай! Она еще сидит напротив, не закричала в ужасе и не убежала. Более того, судя по горящим от любопытства глазам, в ближайшее время не собирается. Да и с какой стати? Что тут такого? За решеткой перебывала куча народу, хотя рассказывать об этом окружающим, особенно девушкам, конечно, не рекомендуется.
Что, интересно, она теперь обо мне думает?
Вероятно, ничего хорошего. Как обидно, ведь до сих пор все шло так хорошо! Кретин! Неужели трудно следить за тем, что болтаешь?
Ладно, ничего не поделаешь, слово не воробей. Аделаиду я больше никогда не увижу. А может, оно и к лучшему.
По крайней мере ее не нужно убивать. Или все-таки нужно?
Нет, конечно, не нужно. Допустим, сидел я, ну и что? Понятно, что детей от меня она не захочет рожать, но и в полицию не побежит — зачем? Это уже хорошо.
Черт побери!
Аделаида продолжала смотреть мне в глаза, ожидая ответа, и я решился. Теперь уж все равно. Только не про трусы! Не стоит унижаться.
— Убийство, — произнес я тихо.
— Не может быть!
— Я не хотел, все вышло случайно. В драке. Я тогда был совсем мальчишкой.
— Боже мой! Как это произошло?
— Извини, мне не хочется рассказывать. Столько лет прошло. Я стараюсь забыть.
— Да, да, конечно, извини, я не подумала. Теперь мне понятно…
— Что понятно?
— Почему тебе трудно разговаривать с женщинами. И что у вас общего с Крейгом. И почему ты всегда немного грустный.
— Неужели?
— Да, но тебе идет.
— Э-э… спасибо. — Я оттолкнул тарелку с недоеденной рыбой. — Ладно, если ты хочешь распрощаться и уйти, я все пойму. Не беспокойся, я не буду тебя преследовать.
— Уйти? Иан, какой ты глупый! Меня совершенно не беспокоит, что ты был в тюрьме, — воскликнула она. Я оглянулся — нас могли услышать. — Поверь мне, я не собираюсь осуждать тебя за прошлые ошибки. Мы все ошибаемся, жизнь есть жизнь. Ведь это не вошло у тебя в привычку, верно?
— Э-э…
— Ну вот. Ты замечательный человек, тонкий, деликатный — я таких еще не встречала и страшно рада, что познакомилась с тобой. Так что, если эта перспектива не приводит тебя в ужас, мы могли бы встречаться и дальше.
— Ты хочешь?
— Хочу, — улыбнулась Аделаида и снова занялась рыбой. Я сидел и смотрел на нее, не в силах поверить тому, что услышал. Выходит, как специалист по компьютерам я скучен, но стоит добавить сюда убийство, и она уже готова целовать мне руки. — Ты знаешь, — продолжала она, — я, пожалуй, не стану рассказывать обо всем этом Джеки и Элейн.
— Почему?
— Потому что тогда тебе придется отбиваться от них руками и ногами.
Я задумчиво почесал в затылке. Как понять этих чертовых женщин?
У меня сидел Логан.
Такого еще не бывало. Я всегда приезжал в «Вольеру». Сегодня он был здесь.
Что ему нужно? Пускай скажет сам.
— Есть работенка. — Это понятно. — Для тебя и твоего дружка.
— Для Крейга? — уточнил я. Можете обвинить меня в излишнем педантизме, но когда речь идет о работе, я настаиваю на точности. Фразы типа «мы хотим, чтобы ты разобрался, сам понимаешь, с этим, который» могут быть легко поняты неправильно.
— Да, Крейга, — кивнул он.
Кстати, Крейга с нами не было. Такого тоже не припомню — всегда был кто-то третий.
— Он не должен знать, откуда заказ, — только то, что́ должен делать, понял?
— Понял. Только план действий. Кто?
— Коннолли.
— Коннолли? — переспросил я, ожидая, что получу фотографию и досье. Потом до меня дошло. — Коннолли? Бухгалтер Д.Б.?
— Он самый.
— Черт побери! Почему? Извини, молчу.
— Послушай, парень, я кое-что тебе скажу. Он спутался с легавыми — собирается сдать меня, тебя, Д.Б. и всю команду. Надо его остановить. Быстро. Очень быстро. На этот раз нет времени вынюхивать и топтаться вокруг него неделями, как обычно. Я скажу, где и когда он завтра будет, и ты сразу займешься делом. Понял?
— Да, — кивнул я, хотя уверенности не чувствовал.
— Я хочу, чтобы ты сработал быстро и как можно чище. Делай что угодно, но чтобы потом никаких вопросов. Ни от кого: ни от легавых, ни от наших ребят, ни от Д.Б.
— Д.Б.? — удивился я.
— Его дело — собирать деньги. Ответственные решения принимаю я. Иначе организации не было бы.
— Пока непонятно. Впрочем, какая разница: мое дело — выполнять.
Логан продолжал:
— Д.Б. об этом деле ничего не знает. И не должен узнать.
— Почему?
— Скажем так: у меня есть источник. В высоких кругах. Когда надо, мне дают знать. Насчет Коннолли все точно, но мой человек согласен иметь дело только со мной. Никто не должен знать, что он существует, — даже Д.Б.
Это логично. У Логана больше мозгов, чем у Брода. Логан умеет покупать информацию, Д.Б. действует только силой. В бизнесе часто нужен тонкий подход.
— Никто из наших парней не должен ни о чем догадаться — никогда.
— Хорошо, Дэнни.
— Но самое главное — сделай дело. У тебя один-единственный шанс. Если провалишься, второго не будет, потому что за решеткой окажутся все.
— Понял.
— Надеюсь. Имей в виду: некоторые из наших тоже с ним. Если кто-то будет мешать, убирай сразу. Другого выхода нет.
— Кто они?
— Еще не знаю, но без Коннолли легавые не смогут ничего доказать, он их главный козырь, а значит, твоя главная цель. Если понадобится, убирай и других, но Коннолли — обязательно. Понял?
— Считай, что он уже мертв.
— Отлично. Что тебе понадобится?
* * *
Дистанция была не более сотни метров, обзор нормальный. Я занял позицию у окна на первом этаже дома через дорогу от Коннолли. Никаких проблем — можно, если надо, всадить пулю в замочную скважину. Крейг засел на обочине дороги в полумиле дальше с автоматом, спрятанным под пальто. У меня, кроме винтовки M12, был «узи» и, само собой, мой верный «глок». Логан выдал еще пару гранат на случай, если сюжет станет совсем уж увлекательным, но я очень надеялся, что до этого не дойдет. Местные жители наверняка бы со мной согласились.
Коннолли был дома. Я видел, как он одевается. Можно было бы попробовать сделать его через окно, но я решил действовать наверняка. Пусть выйдет на улицу.
Девять двадцать. За ним скоро приедут.
* * *
Она снова начала хныкать. Я обернулся и приложил палец к губам. Муж все еще не пришел в себя, на его лбу сияла огромная лиловая шишка. Интересно, это у нее череп крепче или я подсознательно ударил ее не так сильно, потому что пожалел женщину? Думал об Аделаиде? Так или иначе, я не хотел бить еще раз, чтобы не нанести серьезных травм. Мне нужно было лишь временно занять их спальню.
Лица моего они не видели. Вошел я в шлеме мотоциклиста, а теперь у обоих были завязаны глаза. Однако мне придется говорить с Крейгом, и они могут услышать. Я положил их рядом с собой в спальне, чтобы иметь возможность присматривать, но это было два с лишним часа назад. До часа икс осталось всего ничего — теперь можно отправить их в соседнюю комнату и больше не волноваться.
Я попытался поднять женщину, но она начала брыкаться. Пришлось взять ее за плечи и хорошенько встряхнуть.
— Спокойно, а то пристрелю, — прошептал я, изменив голос. — Будешь молчать — выживешь.
Подождав, пока она успокоится, я перенес ее в спальню напротив и положил на кровать. Это вызвало новую истерику, которая, впрочем, прекратилась, когда я вышел и через несколько секунд притащил мужа.
— Веди себя хорошо! — сказал я и закрыл дверь. В наушниках зазвучал голос Крейга. Он спросил, с кем я разговаривал.
— А ты как думаешь? Сколько у меня тут женщин?
— Какая она?
— Очень хорошенькая, чувственная. И кожа отличная — гладкая и загорелая.
— Откуда ты знаешь?
— Как откуда? Она еще в ночной рубашке.
— Правда? В прозрачной?
— Что?
— Рубашка прозрачная?
— Ну да, — соврал я. Она открыла мне дверь, а кто станет открывать дверь в прозрачной рубашке, особенно если муж дома?
