— У нее неприятности с бандитами, она заехала в бампер крутого «мерса», к ней и прицепились, — неохотно поделился информацией Иванов. — Я хотел ей помочь.
— Может быть, я смогу искупить свою вину? Давай я сама поговорю с бандюками. — Чтобы устранить соперницу с поля зрения, надо предложить свою помощь.
— Я хотел тебе помочь, эта красотка работает товароведом на «Рубинах». Думал, придет, поговорим, может, пользу выудим, — ни с того ни с сего разозлился Иванов.
— А почему ты не сказал, что она работает на «Рубинах»? — в свою очередь разгневалась я.
— Потому что не успел, ты, как всегда, влезла не вовремя. — Иванов посмотрел на меня и засмеялся. — Кофе хочешь?
— Хочешь, — стиснув зубы, процедила я, — ходят тут всякие, порядок нарушают.
Встретилась бы она мне на опорном пункте! Я бы показала ей, где раки зимуют.
— Вот вы бы ей устроили парную баньку! — прикололся Юрий Григорьевич.
Мы втроем уселись за стол полковника и с удовольствием продегустировали горячий свежий кофе, сваренный по особому рецепту Иванова.
Виктор Владимирович и Юрий Григорьевич утешили меня, убедив, что кофе для блондинки готовился из отдельной банки, припасенной для посетителей ГУВД.
— Виктор Владимирович, я уеду вечером. Ты вызови сюда эту красотку и спокойно побеседуй, вдруг она что-нибудь расскажет. Сделаешь?
— Какие вопросы? Разумеется. — Иванов отправился мыть чашки. Мы с ним моем посуду по очереди, избавляя полковника от тягомотной необходимости.
Со спокойным сердцем я уселась за стол, наконец-то дошла очередь до амбарной книги. Хорошо изучать ценные материалы, когда знаешь, что в кабинете отсутствуют соперницы. Что для коллег — ты самая лучшая, красивее самых первых красавиц, умнее самых мудрых женщин и значимее самых значительных дам.
Амбарная книга за десятилетие пропылилась настолько, что крохотные пылинки, казалось, спрятались в каждой строчке, в каждой буковке, прописанной аккуратным почерком грамотного канцеляриста. В этой книге велись записи инспектором налоговой службы о регистрации акционерных обществ закрытого, открытого и прочих видов. Я уткнулась в страницы, где «Петромебель» ловко трансформировалась из закрытой формы деятельности в открытую.
Кажется, все чисто. Учредители одни и те же, по сей день все живы и здоровы. Первым на горизонте производства мебели появился Шерстобитов, потом подключился Шацман и чуть позже Шерегес.
Затем стали появляться записи о филиалах, первая запись о нижнетагильской лесопилке. Затем лесопилка уступила место деревообрабатывающему заводу, и непонятно — это два разных филиала или один и тот же, трансформировавшийся в одно предприятие.
Еще ряд записей, датированных годом позже, — акционерное общество обзавелось еще тремя филиалами.
Чтобы обработать все эти предприятия, акционерному обществу нужен огромный управленческий штат, но на комбинате все те же сотрудники, что и при советской власти. Кто же управлял этим монстром? Неужели один человек?
Из трех лиц группы «шайки шпионов в штатском» я бы выбрала Шацмана. Он больше всех соответствовал гордому наименованию «Дон Карлео-не». Это «генеральское» звание он мог заработать на приобщении к акционерному обществу многочисленных бесхозных мелких организаций.
Если учесть, что эти организации находились в глубокой периферии, то нужно отдать должное уму и разворотливости Шацмана.
Собственно говоря, почему — Шацман? Почему не Шерстобитов? Он первым скупил акции «Пет-ромебели», первым нащупал золотую жилу…
Опять-таки Шерегес, молодой, талантливый предприниматель, с дорогостоящими мозгами, одаренный, предприимчивый…
Через час плотного сидения за изучением талмуда мне стало ясно, что все трое могли быть организаторами банды.
Но могли и не быть. Все мои домыслы оставались лишь домыслами, смешными и нелепыми, особенно если их публично озвучить.
Отложив амбарную книгу в сторону, я принялась усиленно тереть лоб, стараясь выскрести оттуда хотя бы одну умную мысль. Выскрести ничего не удалось, даже плоскую и хищную, не то что умную.
Отчего бы не съездить в Нижний Тагил? Чем не мысль? Шаповалов сказал на допросе, что Сухинин чаще всего ездил именно в Нижний Тагил.
В конце концов моя поездка окажется не такой уж нелепой, ведь все равно мы должны отработать амбарную книгу.
Если я поленюсь, откажусь от поездки в такую даль, в Нижний Тагил отправят сотрудника уголовного розыска. А вот позвоню-ка я в уголовный розыск нижнетагильцам. Что они умного скажут? Вдруг наши пути сойдутся…
Я нашла в столе Юрия'Григорьевича объемный справочник МВД России, в нем есть все специальные телефоны российских регионов, и набрала номер начальника отдела уголовного розыска нижнетагильского УВД. Как его имя? Очень славное русское имя — Алексеев Влааимир Анатольевич.
— Владимир Анатольевич? Подполковник Юмашева из Ленинграда.
— Слушаю вас, — приветливо отозвался приятный мужской голос.
— Владимир Анатольевич, у вас в последнее время не было разработок по незаконной добыче драгоценных камней?
— А как же! Они у нас всегда в работе. Кстати, не так давно вышли на группу «черных дилеров». Все объявлены в розыск. Самый старый из них — Лосев — находится в Питере. Мы же вплотную работаем с отделом Володи Королева. Он в курсе наших дел.
«Сволочь все-таки этот Королев!» — в ярости подумала я.
— Неужели этот Лосев под своей фамилией живет? — я спросила наугад, не надеясь на удачу.
— Как ни странно, именно под своей фамилией обретается. Мы давали его в ориентировке. По нашей информации, не сегодня-завтра он прибывает в Нижний Тагил. Подельники его ждут. Мы — тоже.
— Владимир Анатольевич, мы проверим. Я приеду вместе с Лосевым. Ждите нас! — Шутка с Лосевым удалась, Алексеев рассмеялся.
— Будем надеяться на счастливую встречу!
В ухе зазвенело от распавшейся телефонной связи. Голос у Алексеева какой-то родной, словно мы с ним побратались. Теперь надо задержать Лосева. Как бы это сделать поизящнее? Если он под своей фамилией — проще простого. Надо устроить засады на вокзале и в аэропорту.
Я один за другим набрала номера телефонов аэропорта, вокзала и попросила проверить отъезжающих на Урал. Через полчаса раздался звонок. Недовольный женский голос сообщил мне, что Лосев Александр Васильевич приобрел билет на поезд № 78.
— А в купе есть еще пассажиры? — Мне пришла в голову гениальная идея.
Недаром я пошутила по междугородному телефону. Можно поехать вместе с Лосевым в одном купе. Такое редко кому в голову придет! В поезде от Лосева за чаем и разговорами я смогу узнать ценнейшую информацию. Такую информацию больше нигде не получишь, ни в следственном изоляторе, ни в оперативном кабинете. Сам бог велел мне ехать с преступником. Опасно? Конечно, опасно…
— Не знаю, — удивилась женщина.
— Надо узнать, — мягко и нежно прощебетала я, — срочно узнайте. Перекройте продажу билетов в это купе. Одно место зарезервируйте. Пожалуйста! — я не удержалась от командного тона. «Пожалуйста» добавила, чтобы смягчить резкий голос. Своим командным голосом я могу напугать кого угодно.
Швырнув трубку на рычаг, я позвонила начальнику управления милиции на транспорте. Женщине с недовольным голосом я не доверяла, все равно все перепутает. После долгих переговоров с транспортной милицией моя идея была забюрократизирована, обставлена всеми необходимыми предосторожностями, подписями, резолюциями. Единственное, что я смогла сделать, — уговорила руководство транспортной милиции сократить до минимума сопровождающую группу. Когда вся комбинация приобрела статус дела государственной важности, я откинула голову и задумалась. Зачем такой риск? Зачем мне это надо? Так и не придумав никакого ответа на поставленные вопросы, я отправилась в канцелярию за командировочным удостоверением.
Я долго хлопотала с оформлением, совершенно забыв о том, что нужно собрать вещи в дорогу. Нижний Тагил не Тихвин, туда добираться не менее полутора суток поездом, да еще и с пересадкой. Вспомнила я о вещах гораздо позже, сидя за столом с билетами, держа их в руках, как игральные карты, веером.
— Гюзель Аркадьевна, вы нас покидаете? — с радостью в голосе спросил Юрий Григорьевич.
Он ворвался в кабинет, как всегда, откуда-то сверху или сбоку. Я так и не заметила, откуда он взялся. Полковник посмотрел на мой «веер» и хитро улыбнулся.
— Я вам надоела, товарищ полковник? Хотите избавиться? — ворчливо бубнила я.
— Что вы, товарищ подполковник, абсолютно не надоели. Можете сдать билеты. И продолжайте анализировать оперативную обстановку. Кто вам мешает?
В кабинете наступила тишина. Такое затишье наступает пред грозой.
«Кто мешает? Никто не мешает, — подумала я, — масса сотрудниц в ГУВД сидит за мониторами и анализирует оперативную обстановку. И ничего, важны и благополучны, и никто их не гонит зимой в командировки, не подначивает, не напрягает, не заводит…
