— Почему?
— Моя трактовка следующая: преступник находится в состоянии лёгкой эйфории, справившись с первым злодеянием, и теперь хочет предупредить жертву заранее. Он посылает предостережение. Он настолько уверен в себе и в том, что у него опять всё получится, что не боится таким образом оповестить жертву. Так он лишь распаляет себя. И я готова взять на себя смелость утверждать, что лошадиная голова означает угрозу убийства.
— Но Мартина не получала никакой лошадиной головы.
— Правильно, и на то две причины. Во-первых, со времени первого убийства он стал сильнее. Во-вторых, Мартина жила в окружении большого количества народу, было бы сложно послать предупреждение лично ей.
— Получается, по вашему мнению, Амбьорнсону тоже что-то угрожает?
— Безусловно. С ним пока ничего не случилось, видимо, потому, что он уехал за границу.
— К счастью, информация о лошадиной голове во дворе политика пока не просочилась в прессу. Преступник хотя бы частично лишён возможности чувствовать себя триумфатором. А о происшествии у Мельгренов тоже никто не знает.
— Отлично, так держать! Очень важно сохранить всё в тайне. Публичное обсуждение лишь ещё больше его раззадорит.
— Но вы совершенно серьёзно предполагаете, что этот человек снова пойдёт на убийство?
— Боюсь, да. Вопрос в том, насколько долгой будет пауза, но риск того, что новое убийство случится совсем скоро, весьма велик. Он уже вкусил запретного плода. Теперь ему захочется попробовать ещё раз.
После окончания рабочего дня Мельгрен сел в машину и поехал домой. Жена предупредила его, оставив сообщение, что увезёт детей к бабушке с дедушкой в Югарн. Оставаться дома после субботнего происшествия она не хотела.
Стаффан заехал в университет, чтобы забрать из кабинета кое-какие бумаги. В парке Альмедален, раскинувшемся у самой воды, было полно народу: загорающие, мамочки с детскими колясками, молодёжь с магнитофонами. И кругом с радостным лаем бегают собаки. Толпы молодых людей устремились на пляж Кальбадхюсет, на пляжную вечеринку. Туда свезли песок со всего Готланда, превратив каменистую береговую линию в прекрасный песчаный пляж недалеко от центра города. Вечеринки местного клуба пользовались популярностью. Послушав выступление какой-нибудь музыкальной группы и выпив пива, отсюда можно было отправиться в один из многочисленных баров, до которых рукой подать. Стаффану вдруг захотелось стать одним из этих беззаботных юнцов.
В университете было пустынно: приёмная закрыта, вокруг никого. Забрав нужные документы, он вышел на улицу и направился было к машине, как вдруг мимо прошла группа молодёжи. Они громко разговаривали, смеялись, и ему показалось, что одна из девушек — хорошенькая блондинка — по-особенному улыбнулась ему. Он остановился и проводил их взглядом, заметив, что они направились к Кальбадхюсету. В тот же миг оттуда послышалась музыка, и её звуки прогнали прочь последние сомнения. Стаффан быстро вернулся к себе в кабинет, схватил полотенце и кусок мыла, которые держал в шкафу, и спустился в раздевалку, чтобы наскоро принять душ. Побрызгал на себя одеколоном и сменил одежду. У него всегда был про запас комплект чистой одежды. Ему не в первый раз доводилось задерживаться в городе после работы.
Снова выйдя на улицу, Стаффан почувствовал приятное возбуждение и бодро зашагал в сторону пляжа. Конечно, ему уже за сорок, но для своих лет он молодо выглядит. Он высокий, подтянутый, в хорошей форме, а на голове та же пышная копна волос, что и в двадцать. Стаффан Мельгрен предвкушал сегодняшний вечер.
Кнутас слушал заключение судебного психиатра с возрастающим беспокойством. Амбьорнсон должен был вернуться домой через неделю. Пока он в Марокко, хочется надеяться, ему ничего не угрожает. А вот Мельгрен нуждается в охране. Кнутас несколько раз позвонил археологу на мобильник, но тот не отвечал.
Сюзанна, уехав к родителям в Югарн, сообщила комиссару, что Стаффан после работы на раскопках во Фрёйеле собирался домой. Но и к домашнему телефону никто не подходил, хотя рабочий день уже давно закончился.
— Может, он и есть наш убийца? — с сомнением в голосе произнесла Карин.
Полицейские садились в машину, чтобы отправиться во Фрёйель.
— Не думаю, хотя нам и раньше приходилось удивляться, — сурово сказал комиссар, обгоняя машину за машиной. В июле дорога на участке между Висбю и Клинтехамном часто была забита.
Мартин Кильгорд, сидевший на заднем сиденье, просунул руку между водительским и пассажирским креслами и протянул коллегам пакетик с чипсами. Из-за них весь автомобиль пропах луком. Кнутас демонстративно отказался и опустил стекло, а Карин взяла себе полную пригоршню.
— Совсем не представляю Мельгрена в роли убийцы, — промямлил жующий Кильгорд. — Не очень-то разумно с его стороны лишить жизни одну из своих студенток, тем более если у него с ней любовная связь. Да и то, что он приготовил кол и насадил на него лошадиную голову, тоже маловероятно. И откуда, чёрт побери, он взял первую голову, она ведь от другой лошади? К нам ведь так и не поступало сообщений о пропаже, правильно?
— Ни одного. И никто не говорил, что Мельгрен — убийца, — парировал Кнутас.
— Я бы в таком случае заподозрил жену, — ничуть не смутившись, продолжал Кильгорд. — У Сюзанны и мотив есть, и возможности. Супруг то и дело изменял, вполне вероятно, Мартина Флохтен была очередной его любовницей, ведь мы знаем, что она с кем-то тайно встречалась. Это и стало последней каплей. Боже праведный, а девчонке-то едва за двадцать было! Так вот, а потом жена устроила представление с лошадиной головой, чтобы предупредить мужа, запугать его. Если б она хотела его убить, то сразу бы так и сделала. Но она выбрала более изощрённый метод. Он должен понять, что всё очень серьёзно и, если он не прекратит ходить на сторону, для него всё может закончиться так же плачевно.
Довольный своими выводами Кильгорд откинулся на спинку сиденья и запустил пятерню в пакет с чипсами.
— То есть она решила напугать мужа до смерти, чтобы он от неё ни на шаг? — В голосе Карин сквозило сомнение.
— Не в первый раз подобное происходит в истории человечества. В любом случае она единственная, у кого был очевидный мотив, как мне это видится.
— Признаюсь, мне сложно представить причину, по которой кому-нибудь захотелось бы лишить жизни Мартину. Конечно, всё можно списать на ревность, — согласился Кнутас. — Но зачем жене прибегать к такому непростому способу?
— Хотела запутать следы, — предположил Кильгорд. — Окутать убийство мистической аурой, хотя, по сути, все эти фокусы с ритуалом вообще ничего общего не имеют с истинной причиной.
Они повернули сразу за церковью Фрёйеля и проехали весь отрезок пути вниз к морю, туда, где находился участок раскопок. Затем им пришлось немного пройти пешком. На площадке было подозрительно тихо и пусто. Вагончики стояли запертыми, и, судя по ощущениям, все уже разошлись. Некоторые квадраты были накрыты полиэтиленом.
— М-да, значит, тут его нет, — констатировал Кильгорд.
Кнутас ощутил прилив раздражения. «Нужно найти его, — думал он, — и чем скорее, тем лучше!»
— Поедем в университет. Он может быть там.
Комиссару не давало покоя тревожное предчувствие, что им следует поспешить.
Стаффан Мельгрен ушёл с пляжа Кальбадхюсет в семь вечера. Кавер-группа уже закончила выступление, и молодёжь устремилась в бары и рестораны Висбю. Он предпочёл остаться в тени и пораньше уехать домой, поскольку повстречал знакомых студентов, они тоже его заметили и кивнули ему. Была одна вещь, которую он ненавидел в жизни на Готланде, — невозможность сохранить анонимность, где бы ты ни находился.
Несмотря на то, что Стаффан выпил два бокала крепкого пива, он сел за руль и выехал из города. Навстречу попадались люди, идущие в бары и рестораны, вечер для них только начинался. Туристский сезон был в самом разгаре, ночная жизнь в Висбю бурлила, и Стаффан с разочарованием подумал, что ему придётся вернуться в маленький скучный Лэрбру.
Мобильный телефон валялся забытый на пассажирском сиденье, на дисплее — огромное количество пропущенных вызовов. Стаффан не стал смотреть от кого — ясно, что звонила Сюзанна, а у него сейчас нет сил выслушивать её упрёки.
Когда он въехал во двор, куры встретили его громким кудахтаньем. Ах да, он ведь забыл покормить их с утра.
Он нашёл в холодильнике помидоры, на вид не отличавшиеся свежестью. Для кур сойдёт. Сюзанна оставила на полке пластиковую коробку из-под мороженого с яичной скорлупой, остатками еды и чёрствым хлебом.
Он взял с собой коробку и пошёл в старый коровник, который служил в основном кладовкой для всякого хлама, а зимой — гаражом. Курятник располагался в дальнем конце строения. Открыв дверь, он вошёл внутрь, шагая осторожно, чтобы не раздавить одного из крошечных золотисто-жёлтых цыплят, пищавших и путавшихся под ногами. Сейчас тут царил полный хаос. Опустив коробку на пол, он наполнил кормом миску, стоявшую перед насестом несушек.
