Но Александра, значит, за себя испугалась. Потому что они были знакомы.
И если они были знакомы, то… То выходит, что Александра знала, что отправляет Ксюшу в квартиру Тимура.
И что же получается? Что сестра… Отправила ее с Реми стирать отпечатки в квартиру, хозяина которой убили…
Отпечатки… Александры?
* * *
Мотор Кисовой «Нивы» уже урчал, готовый к бегу, когда Кис вдруг выключил его и взялся за ручку дверцы, открывая.
— О халате забыли спросить! — посмотрел он на Реми.
Реми тонко улыбнулся:
— А я-то думаю, неужто ты действительно собрался уезжать, так и не поглядев, кто идет в гости к Андрею?.. У вас в гости ходят к которому часу?
— По-разному. Начиная с шести примерно.
Реми посмотрел на часы. Было начало восьмого.
— Значит, гостья уже на подходе?
— Весьма вероятно.
— Тогда пошли спрашивать о халате.
Кис запер машину, и детективы, снова обогнув дом, в котором жил Зубков, вошли в подъезд и поднялись на нужный им этаж.
Дверь в квартире Андрея не была прикрыта до конца, и свет из нее пробивался на лестничную площадку. Детективы переглянулись и крадучись подошли к двери.
«…Давай сюда свое пальто… Что это? — раздавался негромко голос Андрея. — О-о-о, у тебя хороший вкус, спасибо… Можно, я тебя поцелую за такой чудесный подарок?..»
Детективы замешкались. Как-то, право, неловко врываться в дом в такой момент…
«Проходи в комнату… Ох, смотри-ка, я дверь не закрыл». Послышались шаги, и детективы отступили было на шаг, прижавшись к стенке, как до них донеслось ответное: «Это, должно быть, я не закрыл… Извини», — произнесенное приятным молодым мужским баритоном.
Не теряя времени, Кис кинулся к двери и произвел два одновременных действия: нажал кнопку звонка и вставил ботинок в просвет. Изумленный Андрей распахнул дверь, и Кис с Реми увидели позади него миловидного юношу лет шестнадцати, испуганно смотревшего на них, заливаясь мучительным девическим румянцем.
— Извините, — сказал деловито Кис, — что беспокою вас опять. Забыл один важный вопрос: вы дарили халат от Версаче Тимуру?
Андрей растерянно крутил головой, не понимая, что происходит. Это неожиданное и нахальное вторжение в его квартиру не оставило ему времени для размышлений, и его гость торчал на пороге комнаты, не сообразив скрыться от глаз посторонних… Теперь уж было поздно его прятать, и Андрей беспомощно отступил назад, впуская детективов. Все, что ему оставалось сделать — и что он немедленно сделал, — это придал своему лицу непроницаемое и холодное выражение. Впрочем, это служило весьма сомнительным прикрытием, учитывая, что его гость стоял пунцовый, как вишня, и с нескрываемым ужасом смотрел на двух незнакомых мужчин.
Кис с Реми оставили мальчика в покое и не стали смущать его разглядыванием — они и так увидели все, что хотели увидеть, — и спокойно смотрели на Андрея, ожидая ответа.
— Дарил, — безнадежно ответил он.
— И вы были…
Андрей перебил:
— И на даче бывал. Это все?
— Варя эта — кем она там?
— Домработница.
— Уверены?
— Тимур ее так представлял.
— И…
— И муж ее сторож. Все?
— Варя — любовница Тимура?
— Он мне не докладывал.
Кис повернулся к выходу, но снова остановился:
— А личное впечатление?
Кису показалось, что Андрей его сейчас ударит — до того тот был зол.
— Ах, личное? — процедил Зубков. — А не пошли бы вы?..
— Нет, — быстро ответил Кис. — Не пойдем. Личное впечатление, и не будем ругаться — сила не на вашей стороне…
— Б…ь!
— Не понял?
— Б…ь эта девка! У нее на морде написано — вот вам личное впечатление.
— Что ж, извините за беспокойство, приятно провести вечер!
Кис протянул руку, которую Андрей потряс с нескрываемым отвращением. Реми с рукопожатием экспериментировать не стал и покинул квартиру первым.
* * *
"Вот это номер, чтоб я помер! — пробормотал Кис, садясь за руль. — А я-то хорош: «Что о вас ваша гостья подумает!» — передразнил он самого себя.
— В России с какого возраста наступает совершеннолетие? — спросил Реми.
— С восемнадцати.
— Как у нас, значит… А парнишке этому восемнадцати-то еще нет. Я полагаю, что в вашем Уголовном кодексе, как и в нашем, половые связи с несовершеннолетними…
— Слушай, Реми, я скажу тебе одну вещь, с которой ты, может, и не согласишься, но… Видишь ли, я против одного: насилия. А если полюбовно… Скажи мне, почему двое шестнадцатилетних могут заниматься любовью безнаказанно, но если одному из них есть восемнадцать, а другому нет — то это становится преступлением? Логики мало, а? Гомик он или нет — их дело, в конце концов, лишь бы никто никого не принуждал, не насиловал ни морально, ни физически. Но мальчик сам пришел в гости, ты же видел — с подарком… Так что никуда стучать я не буду, не мое это дело. Пусть тешатся, раз их так природа устроила… Я это мало понимаю, но… Не все, наверное, можно на свете понять.
— Да я вовсе не предлагаю тебе в вашу полицию сообщать. Это я так, проверяю, насколько прочно мы его держим.
— Держим мы его прочно, хотя больше страхом, чем реальной угрозой: уголовное дело еще доказать надо, — кивнул Кис. — Ты к Ксюше? Я тебя довезу, а потом попробую к Рите наведаться — к той девице, которая «официантками» ведала… Где вы встречаетесь?
— У Александры дома. Я приглашен на обед.
— Везет тебе! И девушка есть любимая, и обедом накормят…
— А ты позови Александру поужинать. Она ведь тебе нра… Извини, не мое это дело… Но отчего не пригласить? И мне услужишь: побуду с Ксюшей наедине.
— Простой ты, парень. С какой это стати она пойдет со мной? Думаешь, ей не с кем по ресторанам шататься? Ты понимаешь, что такое известная журналистка? Да вся московская элита с ней дружбу водит, и половина мужской части за ней ухаживает! Куда уж тут мне, со свиным рылом да в калашный ряд…
— Что? — не понял Реми русское выражение.
— Придется тебе с этой дуэньей сидеть, вот что. Между прочим: о наших открытиях о знакомстве Тимура с Александрой, как ты понимаешь, ни слова — ни той сестрице, ни другой. Ну, а мне звать старшую в ресторан ни к чему: все равно откажет, не пойдет.
— Как знать… Что-то в ее глазах есть странное, когда она на тебя смотрит. Что-то такое… Похожее на сожаление.
— Ага, она так же и на стенку смотрит: жалеет, что та стенкой уродилась и что судьба у нее — стеночная. Ты славный парень, и я ценю твою тактичность, только давай не будем, Реми…
Стол был накрыт, салаты заправлены, пышущая жаром духовка выключена. Александра придирчиво оглядела принарядившуюся Ксюшу.
— Припудрись немножко. И румян добавь. Очень уж ты бледненькая. И синяк надо запудрить… Как ты себя чувствуешь?
— Нормально.
Ксюша была рассеянна и избегала смотреть на Александру. Слава богу, сестра отнесла это за счет пережитого Ксюшей шока и нервного состояния перед свиданием. Шок-то, оно, конечно, шок, но у Ксюши нервная система будь здоров, крепкая, а вот что ее донимало, так это мысли о знакомстве Саши с убитым Тимуром. Ей очень хотелось узнать, так ли это, и очень хотелось понять, к каким выводам этот факт ведет — если можно считать, что это уже факт , а не ее догадки. Но она не могла расспрашивать Александру, это было выше ее сил. Да и не скажет ей ничего сестра… Но только в ее уме вдруг связались разрозненные кусочки информации и начали выстраиваться в картину…
В ужасную картину! Саша, которая за последние полтора года так сильно изменилась, была знакома с этим Тимуром — вот и кандидатура, которую она до сих пор безуспешно искала, на то, чтобы объяснить причины этих перемен с сестрой и найти их виновника! Потому что Саша это знакомство тщательно скрывала и продолжает скрывать… А когда скрывают — то ничего хорошего, значит, в таком знакомстве нет!
И Саша не могла не знать, где этот тип живет… И Саша придумала всю эту историю с Шарон Стоун. И послала Ксюшу разыгрывать француза в квартиру, хозяина которой убили. И где, возможно, были отпечатки Александры. И тогда получается, что все эти разговоры о невероятном совпадении — пустая болтовня. Никаких совпадений тут вовсе и нет, и ими даже не пахнет, — а есть коварный, дьявольский план, чудовищный замысел…
— Ксюша!
— А? — очнулась Ксения. — Прости, я… Я задумалась.
Саша понимающе улыбнулась и погладила сестру по волосам:
— Я уйду. Не буду вам мешать.
— Почему?
— Ксюшенька, проснись, девочка. Я сказала: не буду вам мешать.
— А-а… Спасибо… А ты куда пойдешь?
— К Наташке. У нее переночую.
— Переночуешь? Ты хочешь уйти на всю ночь?
— Я же не бифштексы могу помешать вам есть! Я о другом! Пора бы и тебе было об этом подумать!
— Об этом ? Но, Саша… Я к этому не готова! Мне надо к Реми привыкнуть, ты не понимаешь? Ты знаешь, сколько раз мы встречались в общей сложности? Пять! Всего пять! Он милый, чудный, Реми, я люблю его… Я люблю его так, как можно любить мужчину через пять дней… Но это еще не то, этого мало! Он еще чужой. Он волнует меня, да, когда целует, когда обнимает, но спать с ним? Нет-нет, я не могу, еще рано, я еще этого не хочу!
