— Тимур водил сюда гостей, — утвердительно произнес Кис, и Паша с Варей дружно кивнули. — А откуда брались девочки?
— Не знаю… — замялся Паша.
— Он привозил их откуда-то, нам не рассказывал, — заявила Варя. — Мы ведь обслуживающий персонал, с какой стати Тимур Рустамович будет нам докладывать?
— Вы обслуживали его гостей? — уточнил Кис.
— Нет-нет, — заторопились оба. — На приемах мы не работали!
— А кто же тогда? Кто готовил, кто подавал, кто убирал?
— Готовила наша повариха, на больших приемах приходила еще одна женщина из соседней деревни помогать. Тимур не любил еды из ресторанов, он умел и любил сам готовить, особенно кавказскую и узбекскую кухню, так что он обучил нашу Валентину готовить блюда… А принимать-подавать — вот для этого он и привозил девочек. Они официантки.
— Официантки? Я слыхал, что девочки приезжали с другой целью…
— Официантки — это официально. А там уж как получалось. Девочки всегда были красивые и знали, на что их нанимают… Тимур хорошо платил.
— Вы кого-нибудь из них знаете? Имя, телефон, адрес?
Муж с женой переглянулись, и Паша едва заметно кивнул Варе.
— У меня есть телефон одной из них… — сказала Варвара, потупив глазки. — Она давно работала на Тимура и последнее время занималась подбором «официанток» сама… Ее Рита звать. Я, когда надо было это дело организовать, звонила ей и называла сроки и количество человек.
И она продиктовала Кису номер телефона Риты.
Реми тем временем даже под полки в сауне заглянул в поисках возможного тайника, но ничего не обнаружил.
Оставались еще две двери в противоположной стене.
— А там что? — кивнул Кис на одну из них.
— Дворницкие орудия труда. Газонокосилка, метлы, грабли, пилы…
— Покажите.
Показали. Тоже ничего.
— Кто садом занимался?
— Я, — произнес Паша.
Реми, которому Кис иногда коротко переводил их диалоги, посмотрел на руки Павла. Затем перевел взгляд на руки Барбары. Эти две пары рук явно не знали тяжелой физической работы, во всяком случае, постоянной.
Детективам было достаточно обменяться всего лишь одним взглядом, чтобы понять, что ход их мыслей совпадает.
Снова Паша зазвенел связкой ключей, отпирая соседнюю с дворницкой дверь, и детективы попали… в спортзал. Это была странная круглая комната, довольно большая, пол которой был целиком выстлан матами с натуральным кожаным покрытием темно-малинового цвета. В ней были шведская стенка, брусья и несколько тренажеров — велосипед, бегущая дорожка, лежак, предназначенный для тренировки мышц живота. Под потолком висели довольно мощные лампы — в круглых стенах комнаты не было ни одного окошка, тогда как в остальных помещениях подвала окна были, хоть и очень высоко.
— Тимур занимался спортом? — поинтересовался Кис.
— Он поддерживал себя в форме, — кратко пояснил Паша.
— И гости тоже?
— Не-а, он сюда никого не водил.
Они вышли, и Реми, обернувшись, уставился на соседствующие двери дворницкой и спортзала.
— Ты не находишь это странным?.. — Он еще не успел договорить, как Кис уже кивнул ему и задавал вопрос Паше:
— За стеной дворницкой комнаты есть еще что-то?
— Почему там должно быть еще что-то?
— Потому что спортзал площадью раз в двадцать больше, чем эта каморка!
— А-а… Так бы и спросили… Не, спортзал просто выдается из подвала и уходит в сад, вернее, под сад.
— Зачем?
— А где вы хотите, чтобы его Тимур разместил? — удивился Паша. — Тут больше места нету.
Действительно. Глупый вопрос.
* * *
Вернувшись в дом, Кис едва заметно кивнул Реми и сообщил небрежно:
— Пойду покумекаю с вашей уборщицей маленько… Она где?
— Не знаю… Ушла, должно быть, — без всякого энтузиазма ответил Паша.
— А разве она вам не докладывает, когда уходит?
— Ну… Обычно докладывает… А зачем она вам?
Но Кис уже скрылся из комнаты, оставив Реми наедине с молодыми супругами. Ему предстояло занять их, чтобы они не поволоклись вслед за Алексеем и не помешали беседовать с уборщицей.
Реми внимательно посмотрел на обоих: Паша все больше отводил глаза, тогда как Барбара не сводила с него загадочно-обещающий взгляд на протяжении всего их путешествия по дому.
— Вы говорите по-английски? — обратился француз к ней.
— Нет. И мой муж не говорит, — ответила она по-русски.
Реми подумал.
"Видео, — наконец произнес он. — Кас-сет ви-де-о.
Варвара поняла и, легонько кивнув ему — мол, следуйте за мной, — провела его в телевизионную комнату, где Реми перебрал все фильмы. Судя по этикеткам, набор был почти тот же — эротические и порнографические фильмы, боевики — все вперемешку. Исключение было сделано для Вуди Аллена и Верховена, присутствовавших здесь в качестве «серьезного» кино. И снова разрозненные номера. Он знаками дал понять Варе, что его интересуют недостающие кассеты. Варя поманила его в кабинет, где Реми нашел еще несколько кассет — первую, тридцать вторую, тридцать восьмую…
Все равно недоставало несколько. Но, собственно, зачем они Реми? Из любви к порядку разве что… У нормальных людей есть место, где хранятся видеокассеты, — полки или ящики, видеотека, одним словом. У Тимура, кажется, ее не было.
Ну и что с того? Ничего.
Звонок мобильного застал Киса на выходе с дачи Тимура. Ваня отчитался: среди нескольких статей, явно или не явно рекламировавших марку Версаче, была одна, которую он счел наиболее интересной: она была подписана Александрой Касьяновой.
"Изысканный и капризный, с ощутимым привкусом роскоши, всего того, что называют словом «люкс», стиль Версаче завораживает и притягивает. Версаче любят не за качество — кто из уважающих себя кутюрье не предложит вам превосходного качества? — его любят за ту линию в одежде, за ту маленькую деталь, за то колдовское сочетание формы, фактуры и цвета, которое делает облик человека неповторимо-индивидуальным, которое делает его единственным …" — зачитал Ваня по телефону отрывок.
— Я сделал ксерокс с нее, — сообщил он. — С других делать?
— Думаю, что ты нашел именно то, что нам нужно, — медленно проговорил Кис. — Другие вряд ли понадобятся…
* * *
По дороге домой Кис спросил Реми, что он думает о Версаче.
— Я? — удивился тот. — Я о нем ничего не думаю. Он мне не по карману.
— Ну а был бы по карману?
— Я предпочитаю одеваться у кого-нибудь из французов… Тед Лапидус, Даниель Хештер, Хьюго Босс… Что-нибудь поспокойней. У Версаче слишком кричащий стиль… У нас в Париже его не очень жалуют.
— А вот Александра написала о нем статью, в которой хвалит его за «колдовское» сочетание цвета и формы.
— Вот как? Впрочем, о вкусах не спорят.
— Вряд ли это вопрос вкуса… Думаю, статья заказная.
— Я думал, что Александра — независимая журналистка.
— Когда хорошо платят — все зависимые.
— Что ж ей, по-твоему, Версаче платил?
— Бог с тобой, конечно, нет. У нас кто-то в него деньги вкладывал, раскручивал марку. И судя по тому, как раскручивал, деньги были большие. Очень большие.
— Статья недавняя?
— Давняя. Пару месяцев спустя после убийства модельера.
— И ты думаешь, что это Андрей заказал?
— Если допустить, что мы на верном пути и Андрей Зубков участвовал в продвижении Версаче на русском рынке — то тогда и Александра вписывается в картину. Она его давешняя подружка, репутация у нее как у журналистки отменная, статья, подписанная ею, должна была прозвучать мощно — это примерно то, что ему нужно было… Он ей, полагаю, заплатил хорошие деньги — она ему и услужила.
— Кис, а что мы, собственно, во всем этом ищем?
— Сам не знаю. Не нравится мне, что Зубков нам наврал. Не нравится, что реклама на одежду Версаче была втиснута каким-то обходным способом — в рекламные ролики других фирм, которые выложили немалые денежки агентству за свою рекламу и заодно — не ведая того — за Версаче. Я только не понимаю: зачем надо было морочить себе голову и устраивать этот акробатический трюк с рекламой на Версаче, а не просто прикарманить деньги за нее?
— А объем продаж? Им же надо было как-то отчитаться перед заказчиком! Если объем продаж не возрастает, то заказчик начинает беспокоиться, начинает вникать: а ну, покажите-ка мне рекламу, да как она сделана, да отчего не работает, не производит эффекта и не приносит прибыли? А так — реклама, хоть и завуалированная, проходит, доходы фирмы-заказчика растут, и никто не интересуется, какая такая реклама умножает их доходы — лишь бы умножала…
— Вот я и говорю: Андрей с Тимуром аферы проворачивал, а нам что сказал? Что едва знаком! Припрем Андрея к стенке, посмотрим, что он расскажет. Да и вообще в этой истории странно все. Надо заметить, что девушки положили удачное начало со всеми своими выдумками. Мы завязли до зубов в странностях и продолжаем успешно в них барахтаться! Евдокия, слышишь, уборщица, сильно удивилась, когда я сказал ей, что Варя, по моим сведениям, — домработница. «Что вы, Варвара скорее домоправительница здесь. А домработница — это я… Она просто скромная, Варя, при посторонних умеет себя вести, свое место знает. Вот кто-то и решил, что она домработница. А так — она у нас тут главная. Вместе с мужем. У них, конечно, своя работа есть — Варя вещами и покупками ведает, Паша делает по хозяйству кое — какую работу — мужскую, что называется. Что надо — починит, кусты пострижет, пьяного гостя вынесет…» Ну, не странно ли? Что ты на это скажешь?
