Машина остановилась возле небольшого ресторанчика с надписями на немецком и русском языках.
Все вышли на набережную. Пронзительный холодный ветер, несмотря на ярко светившее солнце, сделал её абсолютно безлюдной. Зеленцов извинился и вошёл в ресторан, а В.Н. и Кирилл остановились у перил променада, до которых лишь чуть-чуть не долетали брызги прибоя. Они неплохо понимали друг друга, ощущали некоторую неловкость создавшейся ситуации. Но, обменявшись парой фраз, утвердились во мнении, что разыгрывать отсутствие аппетита не стоит.
Зеленцов пригласил их в зал, такой же пустынный, как и променад.
Обед подали через несколько минут, которые прошли в неспешной беседе о том, что даже в сезон, когда пляжи забиты отдыхающими, вряд ли в этом ресторанчике бывает многолюдно. А посидеть в нём вечером, глядя в окно на залитую многоцветными огнями прогулочную улицу и сверкающие брызги волн, глубокую, уходящую в даль черноту моря, слушать его неповторимый и непередаваемый человеческим языком гул, — большое удовольствие…
Впрочем, весь этот рассказ затеян ради одной фразы. Закончив обед и поднявшись из-за стола, вежливо поблагодарив сделавшую книксен официантку, Ларионов не удержался и спросил Игоря Алексеевича, во что же обошёлся их обед (небольшой салат, отличная отбивная внушительных размеров и чашечка кофе? От спиртного В.Н. и Кирилл сразу же отказались)? Зеленцов ответил без всяких колебаний: около ста пятидесяти тысяч. Приглашённым стало неуютно. Кириллу, будь он угощающим, пришлось бы отдать более половины месячной зарплаты. Ларионов бы "уложился" в 40 %. Зеленцов же бывал здесь неоднократно, порядки и цены знал. Увидев смущение гостей, Игорь Алексеевич заметил, что основными клиентами ресторана являются приезжие иностранцы и москвичи, прилетающие сюда специально, чтобы "отдохнуть в конце рабочей недели". — Перенимаем понемногу привычки деловых европейцев, — посмеялся Зеленцов.
…Вероятно, эта разница в финансовом фундаменте и определяла настороженность В.Н. по отношению к Зеленцову и его взаимную… как бы выразиться точнее, — недооценку, что ли, значимости управления и его руководителя…
В день, с которого началось наше повествование, Зеленцов позвонил в управление сразу после перерыва. Обменявшись обычными приветствиями, он спросил:
— Вам что-нибудь говорит фамилия Квасов?
— Говорит, — ответил В.Н.- он вспомнил, что именно так назвался вчерашний телефонный собеседник. — В конце дня он должен быть у меня. А кто он, не знаю, собирается говорить о каких-то земельных проблемах. А вам он известен?
Зеленцов хмыкнул.
— Странный господин. Он и мне звонил. Расспрашивал о работе, которую мы заказали москвичам. По подготовке бизнес — планов на действующие учреждения отдыха на побережье. Я поинтересовался причиной его расспросов, но он сослался на информацию из вашего Управления, — потому и звоню вам, — пообещал перезвонить и положил трубку.
— Действительно, странно. Кроме двухминутного разговора по телефону, я с ним не общался. И о наших работах, понятно, не упоминал.
Окончив разговор с Зеленцовым, В.Н. задумался. Говорил ли этот Квасов с кем-нибудь в управлении?.. С кем? Почему мне не сказали?..
Он вышел из кабинета. В управлении работало не так уж много людей. Вопросы землепользования в принципе касались трёх-четырёх из них. Ларионов прошёлся по кабинетам… Нет, с Квасовым никто не общался.
— Что ж, подождём до встречи, — подумал он и вернулся в свой кабинет.
Ровно в семнадцать часов секретарша доложила, что пришёл "господин Квасов".
В кабинет вошёл посетитель. Среднего роста, среднего телосложения, среднего возраста. Одет он тоже был "усреднённо" для представителя делового мира, которого и ожидал увидеть Ларионов.
— Квасов, — улыбнулся посетитель, подходя к столу.
Ларионов встал и, слегка наклонив голову, пожал протянутую руку.
— Садитесь, пожалуйста, слушаю вас.
Квасов сел, вынул из кармана небольшую кожаную сумочку, перебрал несколько визитных карточек, одну протянул Ларионову.
— Я представляю фирму "Морбер". Фирма — совместное предприятие, зарегистрирована она в Питере и объединяет интересы…достаточно крупные интересы денежных кругов России и новых Прибалтийских республик…
Ларионов повертел в руках визитную карточку. Квасов Семён Арнольдович — ответственный менеджер. Новомодно, непонятно и ни о чём не говорит.
Каковы обязанности и каковы полномочия её обладателя? Адреса нет, только телефон, он же телефакс в Санкт-Петербурге. Такой же текст на английском языке…
Рассматривая визитку, Ларионов что-то прослушал из сказанного Квасовым и, отложив карточку, сказал:
— Широкие интересы вашей фирмы мне понятны. Однако, что конкретно вы хотите выяснить у меня? И какие, тоже конкретно, намерения имеет ваше совместное предприятие в нашей области?
Квасов резко оборвал представление фирмы. Немного помолчал. И снова заговорил:
— С учётом ранее сказанного, я хотел бы подчеркнуть большие возможности нашего СП в развитии и благоустройстве благодатного побережья вашей области. Мы можем вложить практически неограниченные средства в строительство самых комфортных отелей, ресторанов, высокодоходных досуговых центров…
— Извините, Семён Арнольдович, — перебил Ларионов, — подобные намерения высказывали уже многие…Правда, от намерений до их реализации… впрочем, это уже другая сторона вопроса. Есть ли у вас конкретные предложения? Я вам подскажу, кому их адресовать… Или вопросы ко мне?
В усреднённом облике Квасова что-то неуловимо изменилось. Закрыв лежавший перед ним блокнот, он подчёркнуто аккуратно убрал его в кейс и, глядя прямо в глаза Ларионова, сказал:
— Есть вопрос. Вопросы. Знакомясь с ситуацией, я выяснил, что почти все ценные для наших намерений земли уже закреплены за разными организациями и даже частными лицами. Что ряд территорий имеют особый статус и не могут быть проданы. Что многие владельцы участков не спешат с их освоением. Мои вопросы звучат так: кто, какая инстанция, кто персонально может изменить ранее принятые решения? Кто правомочен и как это сделать практически, — изменить упомянутый статус? Упростить порядок продажи? И, — Квасов чуть помедлил, какова… впрочем, я уверен в этом… Ваша, господин Ларионов, роль в решении названных проблем достаточно весома. Мы все заинтересованы в скорейших реальных делах! Может ли наше…очень богатое предприятие рассчитывать на ваше содействие? Понимание и содействие?
У Ларионова резко вспыхнула головная боль. Скверное предчувствие подтвердилось. Этот…неизвестный…В.Н. вспомнил, как Квасов перебирал визитки и отчётливо представил себе, что у него есть и другие возможности представить себя.
Квасов внимательно смотрел на хозяина кабинета. Он уловил, что Ларионов понял не слишком замаскированные намёки. Начав говорить ещё что-то, Квасов вдруг оборвал себя и откинулся на спинку стула.
Ларионов молчал. Почти тридцать лет он занимал высокие должности, не мало слышал и знал о взятках, но никогда взяток не предлагали ему. Не раз задумывался В.Н., когда речь заходила о подобных вещах, что есть, вероятно, что-то в облике, в поведении людей, что позволяет обратиться к ним взяткодателям. И с определённой гордостью перед самим собой, отмечал, что к подобным людям не принадлежит.
Он вспомнил об отце. Какое счастье, что не дожил до этого мерзкого времени комиссар батареи Красной конницы Будённого! С простреленным белополяцкой пулей горлом, переживший лагеря Ежова, окопы летних боёв 41-го под Смоленском, тяжёлый труд восстановления разрушенного войной народного хозяйства…. в дурном сне не мог бы представить он, что его сыну вот так буднично будут предлагать взятку.
Молчание затягивалось.
Ларионов не знал, как поступить. Выставить Квасова вон. Это просто и… ничего не решит. "Квасов" или некто с тем же обличием, но с другой фамилией, будет искать другие пути решения своих замыслов. Он вспомнил о контактах Квасова с Зеленцовым, о тех встречах, которые уже состоялись у представителя "денежных кругов", когда он "выяснял" ситуацию…Кто — то ведь вывел "ответственного менеджера" на разговор с ним… Выгнать просто. Как его остановить?
Квасов встал со стула, свободно прошёлся по кабинету, потрогал макет церкви, снова сел. Он ждал реакции начальника управления.
Ларионов знал за собой склонность к резким вспышкам, о которых потом приходилось жалеть, и похвалил себя за сдержанность в сегодняшнем разговоре.
— Боюсь, что вы, Семён Арнольдович, не совсем владеете ситуацией. Земля на побережье, как, кстати, и в других местах, не продаётся вообще… Если же говорить о долгосрочной аренде, то эти вопросы, как я уже говорил, нашим управлением не решаются…В наши задачи входит определение стратегии использования берега в интересах России и нашей области….контроль за соблюдением этих интересов…
