Не то от первой папиросы, не то от тошнотворного запаха, к горлу Алексея подкатил комок и ему сделалось дурно. Он выбежал на улицу…
В отделении милиции Центрального района с шумом распахнулась дверь и к окошку дежурного подошел расстроенный подросток, его бил озноб, несмотря на теплую летнюю ночь.
– Мне нужен главный, – потребовал он у дежурного.
– Всем нужен главный, – улыбнулся старший лейтенант. – Да где ж его возьмешь в шестом часу утра?
– Нужно срочно позвонить ему домой, – стоял на своем юноша.
– Да ты весь дрожишь, – заметил дежурный, он вышел к парнишке через боковую дверь, по-отечески обнял его за плечи и спросил. – Может быть мне расскажешь, что у тебя стряслось?
От проявленной теплоты со стороны незнакомого человека, у Алеши на глазах выступили крупные слезы.
– Только что я убил собственного отца, – признался юноша, и по его щекам покатились горькие слезы облегчения.
Ирину Анатольевну Казакову выписали из роддома. Она родила семимесячную двойню: мальчика и девочку и пробыла в больнице дольше положенного. Никто не приходил навестить ее, лишь сообщили из милиции, что Алеша арестован за убийство отца. И Светлана, подружка сына, передала через знакомую медсестру два яблока и записку, в которой написала, что Сережа живет у них. Родные братья ни разу не вспомнили про сестру, пили без просыпу, а у их жен своих забот хватало с детьми и горе-мужьями.
Беспощадно слепило яркое, летнее солнце и женщина, с двумя младенцами на руках, невольно зажмурилась. Щебетали птички, облепившие цветущую липу, которая распространяла непередаваемый запах, и радовала глаз своей свежестью и сочностью ее молодая листва. Но Ирине было не до красот природы. Она крепко прижала к себе детей и оглядывалась по сторонам в надежде, что найдется хоть одна добрая душа и встретит ее.
– Почему такая невеселая? Таких красавцев родила, – долетел до нее голос пожилого мужчины, водителя «Москвича» с красным крестом.
– Нет особого повода прыгать от счастья, – безразлично ответила женщина и добавила. – Сиротки они у меня.
– Да, – почесал затылок мужчина.
– Это не ваша машина? – оживилась Ирина, увидев «Москвич».
– Заведующего роддома вожу, – пояснил мужчина. – Мое дело шоферское – рулить, куда начальство укажет.
– Вы меня не подбросите? – попросила Ирина, не надеясь получить утвердительный ответ. – У меня ни копейки, и куда я с ними на автобусе?
– Вообще-то, поощрение от заведующего я за это не получу, – водитель ненадолго задумался, – А-а-а, семь бед – один ответ. Скажу, что заправиться ездил, – взмахнул он рукой, приглашая в машину.
– Я знала, что мир не без добрых людей, – сказала Ирина, садясь в машину.
Как ни сочувствовал водитель женщине, а подвез только до ее района, в яму спуститься не рискнул. Ирина искренне поблагодарила его, и попрощавшись, отправилась домой.
Дома Ирина вынула из шкафа аккуратную, чистенькую стопку стареньких пеленок, оставшихся после Сережи и протертых до дыр. Развернула одну, погладила рукой по махристой, изношенной поверхности и подумала: – Придется малюткам донашивать обноски. Она с любовью посмотрела на новорожденных, спавших мирным сном, прижавшись друг к другу в тесной для двоих кроватке старшего брата.
Ирина сходила в спальню, достала из сундука потертый кошелек, принесла его и высыпала все деньга на стул с тремя ножками, а сама опустилась на диван. Она насчитала семьдесят восемь рублей – последняя получка мужа. Прикидывая в уме, что нужно купить в первую очередь, без чего невозможно обойтись и сколько необходимо заплатить за содержание Сережи, который прожил последние две недели у чужих людей, она откладывала деньга в сторону. В конце концов у нее осталась потрепанная трешка с мелочью.
– Дня на три-четыре, только на хлеб и молоко, – мелькнуло в голове матери. – А что потом? На жалкие шестьдесят рублей в месяц декретного пособия мне не вытянуть троих детей, к тому же, нужно помогать Алеше. И тут Ирина Анатольевна вспомнила о своей младшей сестре.
– Не сможет Анюта отказать мне в такую минуту, мы с ней дети одних родителей, – решила она и отправилась в другую комнату.
Она вновь порылась на дне сундука, извлекла оттуда коробку с различными бумагами, села на кровать и принялась перебирать их. Она откидывала в сторону фотографии, документы, письма, скопившиеся с годами, пока не наткнулась на нужный конверт, чудом сохранившегося письма мужа сестры, которое он написал Анюте, когда они еще встречались. Внизу на конверте, там, где значился обратный адрес, был дописан телефонный номер.
– Вероятно, родителей Стасика, – подумала Ирина.
Она бережно сложила конверт и спрятала в кармашек полинялой блузки, остальные бумага убрала на место. Потом вернулась к своим малышам, разбудила их, по очереди покормила, поменяла пеленки и уложила.
– Спите, маленькие, – она поцеловала детей и отправилась на переговорный пункт.
Ирина Анатольевна заказала трехминутный разговор и через полчаса ее соединили.
– Алло, кто говорит? – раздался в трубке густой бас пожилого мужчины.
– Извините, пожалуйста, Евгений… не знаю вашего отчества?
– Петрович, – пришел бас на помощь.
– Спасибо, – поблагодарила она. – Евгений Петрович, это Ирина, сестра Анны Анатольевны, – робким голосом представилась женщина.
Тембр баса на том конце провода изменился, сделался недружелюбным и спросил, изображая заинтересованность:
– Тебе что-нибудь нужно?
– Да. Хотела поговорить с сестрой, если можно. У меня двойня родилась.
– Поздравляю, – ответил недовольный Евгений Петрович. – Только дети уже давно не живут с нами. У них своя квартира, в хорошем районе. Может передать что невестке? – попытался он отмахнуться от назойливой просительницы.
– Вы не дадите мне номер их телефона, если он у них, конечно, есть, – продолжала просить Ирина.
Евгений Петрович вовсе не хотел, чтоб его невестка роднилась с какой-то нищей провинциалкой, хоть та приходилась ей родной сестрой. Но он уже похвалился, что его дети живут в престижном районе, считая это своей заслугой и не собирался из-за такого пустяка – сообщить номер телефона, терять собственный престиж в чьих бы то ни было глазах. Поэтому, хоть и нехотя, но номер телефона он все-таки дал.
Ирина Анатольевна поблагодарила его и попрощалась. Затем, заказала вторые переговоры. Через двадцать минут она разговаривала с мужем младшей сестры.
– Здравствуйте, Ирина Анатольевна, – неожиданно обрадовался Станислав Евгеньевич. – Сколько лет, сколько зим? – он помнил о старшей сестре жены только хорошее со времен учебы в институте и от души поздравил, когда узнал, что та родила двойню.
– Спасибо, что не забыл, – сказала, довольная таким поворотом событий, Ирина. – Анютку не пригласишь к телефону? – поторопила она его, опасаясь, что не успеет уложиться в три минуты.
Ирина Анатольевна стояла и улыбалась, думая, что напрасно не разыскала сестру раньше, все боялась, что та ее отвергнет.
– Выкладывай, что у тебя случилось, если даже меня разыскала, – раздался резкий, отрывистый голос Анюты.
– Добрый день, сестренка.
– Не тяни, – начинала раздражаться новоявленная москвичка.
– У меня муж умер, – пожаловалась провинциалка.
– Туда ему и дорога, алкашу несчастному.
– Его Алеша убил и теперь его арестовали, – у Ирины увлажнились глаза.
– Весь в отца, звереныш, – заключила Анна Анатольевна.
– У меня двойня родилась, – сдерживая рыдания, сообщила старшая сестра.
– Рада за тебя, – ехидно ответила младшая. – Только не пойму, я-то тут при чем?
– Денег хотела занять, я совсем одна осталась, – умоляла сестра. – Я верну. Подрастут малютки, устроюсь на две работы и отдам все до копейки.
– Вот народ. Плодятся как кошки, а кто-то должен их содержать. Развела нищету, сама и расхлебывай, – звучал недоброжелательный голос младшей сестры. – И еще об одном попрошу: не звони мне больше, не порть репутацию. У каждого из нас своя жизнь. Я же в твою не вмешиваюсь, не влезай и ты в мою, – и она прервала разговор.
Ирина еще долго стояла, задержав у лица трубку и смочив ее слезами. Рухнула последняя надежда, никому нет дела до нее и ее детей. Кто-то стучал в дверь кабины и просил освободить ее…
Она возвращалась домой и мысленно искала выход из тупика, понимая, что до ясельного возраста новорожденных не может выйти на работу. И тут в ее голове промелькнула шальная, неестественная для матери мысль.
– Никто, кроме сестры, не знает, что у меня двойня, а той плевать на нас. Подкину мальчика состоятельным людям, а девочку – будущую помощницу оставлю себе. Пусть хоть один выбьется в люди. Стану потихоньку со стороны наблюдать за ним, – и Ирина, перебирая в памяти всех знакомых и людей, с которыми ей приходилось сталкиваться, принялась подыскивать кандидатуру новых родителей для новорожденного.
