Выйдя из ограды монастыря, Лыков задумался. Куда пойти теперь? Второй его обязательной целью было увидеть самую старую икону на Руси — Успенья Божьей Матери. Образ известен с 1073 года и хранится в Великой соборной церкви в Лавре. Висит там под куполом на шелковых шнурах, и дважды в день монахи спускают его вниз, чтобы верующие могли приложиться. Но подвернувшаяся кстати старушка сообщила, что храм закрыт на ремонт. Икону на время спрятали, и увидеть ее сейчас нельзя.
Алексей Николаевич кручинился недолго. Он стоял в таком месте, что, куда ни пойди, везде хорошо! Чуть выше — Владимирская горка с памятником князю-крестителю, чуть ниже — Старый город с киевскими древностями, а еще дивное творение Растрелли — Андреевская церковь, а еще Крещатик под ногами, и Липки над ним… А из-за Липок сияет на солнце купол Лаврской колокольни… И надворный советник отправился в поход.
Он гулял по городу до самой ночи и выбился из сил. Киев необычайно горист, что крайне утомительно и для пешеходов, и для лошадей. Горбатый город! Даже пароконные повозки еле ползут по крутым спускам. Спусков всего четыре: Вознесенский от Житнего базара на Львовскую площадь, Андреевский с храмом над ним, Александровский с выходом на Царскую площадь и Николаевский, уходящий под Лавру, к мосту. Они соединяют верхний город с нижним, приднепровским.
Царская площадь является главным узлом для линий трамвая. От нее начинается Крещатик, постепенно дурнея и тускнея. За Бессарабкой он переходит в Большую Васильковскую, которая тянется аж до реки Лыбедь. Все новые красивые дома появились в последние пять лет, когда началась строительная горячка. Они сложены из местного светло-желтого кирпича, который так хорош, что его не надо ни штукатурить, ни красить. По киевской моде только обводят каждый кирпич серой краской по контуру — получается живописно. Фасады густо покрыты мелкими гирляндами и веночками, часто посеребренными. И почти над каждым домом шатер или купол, в духе киевского барокко. Васильковская — это чисто торговая улица, уставленная магазинами для невзыскательной публики. Тут есть все то, что и на Крещатике, но цены значительно ниже. Окраина от Верхней Соломенки и до городской скотобойни называется Новое строение. Границей ее является железная дорога, по которой утром ехал Лыков.
Думская площадь, вторая после Царской, обставлена капитальными зданиями. Тут гостиница «Россия», городская Дума и знаменитая кондитерская Семадени. Сверху нависают Липки — аристократический район, самый зеленый в городе. Несколько тихих улочек с особняками, не различимыми из-за садов, составляют особый мир. В нем живет здешняя знать. Липки — место обитания последних оставшихся в Юго-Западном крае богатых помещиков. Они держатся сообща и формируют консервативную партию землевладельцев. Тут же дома генерал-губернатора, губернатора и командующего войсками округа.
В Липки врезается и несколько настоящих улиц. Самая главная из них — Николаевская, она красивее всех в Киеве по изяществу строений. Отсюда пошла та горячка, которая дала городу за пять лет тысячу новых каменных домов. Николаевскую начало застраивать то самое общество, которым управлял Меринг и которое Лыкову предстояло изучить. Пока же он полюбовался великолепными доходными домами и театром Соловцова. Неподалеку уходил в небо настоящий небоскреб высотой то ли в пять, то ли в шесть этажей. Он был еще в лесах, каменщики заканчивали выкладывать фасад. Другие важные улицы — Институтская и Банковая. На первой располагается Институт благородных девиц, контора Госбанка и официальная биржа (неофициальная квартирует в кондитерской Семадени). На второй — штаб Киевского военного округа.
Между Липками и Днепром уютно поместился небольшой Мариинский дворец с парком. Заложила его еще Елизавета Петровна, а перестроил Александр Николаевич. Когда в город приезжает государь, то останавливается здесь.
За Липками, ниже по Днепру, тянется Печерск. Это место облюбовали военные. Киевская цитадель уже потеряла оборонное значение, но еще оставалась монументальной. В полдень с ее вала стреляла сигнальная пушка — горожане могли сверять свои часы. Вот, пожалуй, и вся польза от крепости… Рядом расположены Арсенал с коллекцией старинного оружия и госпиталь на две тысячи коек, один из самых больших в России. На склоне горы Лыков обнаружил россыпь каких-то бутафорских домиков. Он с удивлением узнал некоторые из них — встречал в Нижнем Новгороде, на Всероссийской промышленной и художественной выставке четыре года назад. Не сразу, но сыщик разгадал тайну. Через год после нижегородской большую выставку провели и в Киеве. Видимо, из экономии устроители купили в Нижнем часть стоявших без дела павильонов, и теперь они догнивали здесь…
Печерск не весь захвачен армией. Так, на плацу мирное население завело ипподром. Неподалеку разбили виноградный сад монахи Лавры. Тут стоят Малый Николай — Пустынно-Никольский мужской монастырь — и Большой Николай — военный Никольский собор с высокой колокольней. От них идут дорожки к Аскольдовой могиле. Вокруг кладбище для местной элиты, и отсюда лучший вид на Днепр. На склоне древней Кловской горы — городская больница имени цесаревича Александра со скромным храмом. Есть большое частное садовое хозяйство. Но военный элемент преобладает. Даже сад здесь называется Комендантским! Армейские склады, артиллерийская мастерская, юнкерское училище и огромное хозяйство 3-й саперной бригады занимают большую часть предместья.
Угрюмые стены цитадели прорезаны трамвайными путями. Сразу за валами начинается Киево-Печерская Успенская Лавра. Еще одно легендарное место, где каждый квадратный вершок дышит древней историей. Лыков, стесненный временем, буквально обежал ее. Не удержался, залез на колокольню — и долго не хотел спускаться. Высота — сорок три сажени и два аршина, плюс крест — всего выходит сорок шесть саженей[8], на восемь выше Ивана Великого в Москве. «Братский» колокол весит 1638 пудов, часы играют каждые пятнадцать минут. Вид сверху такой, что захватывает дух. Алексей Николаевич разглядел даже Переяславль, до которого было девяносто верст!
Великая церковь действительно оказалась закрыта на ремонт. В пещеры сыщик не пошел, экономя время, ни в Антониевы, ни в Федосиевы. Его раздражало, что военные зачем-то обнесли их крепостной стеной… Притом всюду толкались богомольцы, создавали давку и мешали любоваться. В странноприимной гостинице Лавры в апреле-мае селится их до десяти тысяч человек. Паломники заполняют город, ночуют во всех садах и на вокзале, мусорят. Надворный советник поспешил убежать от серой неопрятной толпы. Заглянул лишь в один из древнейших храмов Киева, стоявший особняком за стенами Лавры — Спас на Берестове. По преданию, здесь был похоронен Юрий Долгорукий. Но оказалось, что его могила никак не обозначена, и питерец ушел разочарованный.
Той же железной дорогой Лыков вернулся обратно на Крещатик. И направился в Старый город. От Думской площади туда ведут рассыпавшиеся веером три улицы. Турист двинулся по Софийской и скоро оказался на одноименной площади. Вот оно, сердце древнего Киева! В центре высился несуразный памятник Богдану Хмельницкому. Надворный советник помнил, что изначально, по проекту Микешина, он выглядел иначе. Конь гетмана попирал тела еврея, поляка и иезуита… Лишь по приказу государя Александра Второго скульптор убрал эти фигуры. Еще долго не могли решить, куда направить хвост скотины. С одной стороны София, с другой — Михайловский собор, а с третьей — присутственные места: как ни поставь, все плохо. Еле управились.
Присутственные места сыщик оставил на потом: ему не миновать их по делам службы. Он загодя сдернул фуражку и отправился в Софийский собор. И застрял там надолго. Любовался «Нерушимой стеной» — запрестольным образом Богоматери, единственным не тронутым переделками с момента основания храма. В Софии низкий иконостас, и древняя девятисотлетняя кладка была хорошо видна. Лыков осмотрел все знаменитые мозаики: и Богоматерь, и Тайную Вечерю, поклонился праху Ярослава Мудрого. Только не полез на хоры, к древнейшей иконе Николы Мокрого — ноги уже и так гудели.
Выйдя на улицу, он снова задумался. Куда пойти теперь? Золотые ворота его не соблазнили еще с прошлого раза: скучные руины, обложенные современным кирпичом, торчат из-под земли… Вот Десятинную надо увидеть. И сыщик отправился к началу Андреевского спуска. От первого киевского храма остались лишь основания фундаментов. Нынешняя церковь возведена на них в 1842 году, но могилы князя Владимира, его матери княгини Ольги и жены княгини Анны не тронуты и находятся под полом. Рядом поставили шкап с найденными при раскопках древностями. Лыков всегда интересовался археологией и надолго задержался возле экспонатов.
В стоящую через улицу Андреевскую церковь он не пошел, поскольку ту обезобразили строительными лесами. Но полюбовался видом на Подол. Сколько кораблей прилипло к днепровским пристаням! Почти как в Нижнем Новгороде в разгар ярмарки. Затем гость поймал извозчика и велел отвезти его на другой конец Старого города. На Бибиковском бульваре напротив Ботанического сада недавно возвели Владимирский собор. Алексей Николаевич обычно не ходил в новые храмы, он любил старые. Но тут особый случай. Собор расписали старший Васнецов, Нестеров и Врубель. Те, кто видел их работы, говорили о них с восторгом. Супруга наказала сыщику лично посмотреть и потом рассказать. Вот он и старался. Зрелище, увиденное в храме, потрясло простую солдатскую душу Лыкова. Дал ведь людям Бог талант… Долго он бродил, любовался фресками и орнаментами, и только голод заставил его уйти.
