Выйдя на улицу, он снова задумался. Куда пойти теперь? Золотые ворота его не соблазнили еще с прошлого раза: скучные руины, обложенные современным кирпичом, торчат из-под земли… Вот Десятинную надо увидеть. И сыщик отправился к началу Андреевского спуска. От первого киевского храма остались лишь основания фундаментов. Нынешняя церковь возведена на них в 1842 году, но могилы князя Владимира, его матери княгини Ольги и жены княгини Анны не тронуты и находятся под полом. Рядом поставили шкап с найденными при раскопках древностями. Лыков всегда интересовался археологией и надолго задержался возле экспонатов.
В стоящую через улицу Андреевскую церковь он не пошел, поскольку ту обезобразили строительными лесами. Но полюбовался видом на Подол. Сколько кораблей прилипло к днепровским пристаням! Почти как в Нижнем Новгороде в разгар ярмарки. Затем гость поймал извозчика и велел отвезти его на другой конец Старого города. На Бибиковском бульваре напротив Ботанического сада недавно возвели Владимирский собор. Алексей Николаевич обычно не ходил в новые храмы, он любил старые. Но тут особый случай. Собор расписали старший Васнецов, Нестеров и Врубель. Те, кто видел их работы, говорили о них с восторгом. Супруга наказала сыщику лично посмотреть и потом рассказать. Вот он и старался. Зрелище, увиденное в храме, потрясло простую солдатскую душу Лыкова. Дал ведь людям Бог талант… Долго он бродил, любовался фресками и орнаментами, и только голод заставил его уйти.
Уже смеркалось, когда надворный советник вернулся в гостиницу. Город он знал плохо и не решился обедать где попало. В ресторане «Континенталя» его накормили вкусно и до отвала. Пришлось часик полежать на диване, пока уставшие ноги не отошли. Эх, возраст… В целом от Киева у туриста осталось сложное впечатление. Рассказы о его дивной красоте несколько преувеличены. Не город красив, а картины, открывающиеся с его смотровых площадок. Владимирская горка, Аскольдова могила, вид от Лавры за Днепр — все они восхитительны и не имеют равных в России. Немного это похоже на Нижний Новгород. Еще основатель Нижнего князь Георгий Всеволодович заметил сходство двух городов. Только на родине Лыкова сливаются Волга с Окой, а здесь за Трухановым островом — два рукава одного Днепра. Почайна тоже есть в Нижнем. И такой же высокий гористый правый берег, и плоский левый.
И все же Киев скорее разочаровал туриста. Грязно и пусто в нем. Кипит жизнью один Крещатик, а все другие улицы безлюдны. Площади, кроме Софийской, заставлены чем ни попадя. На Думской уродливые павильоны с обувью и фруктами и биржа извозчиков с ее руганью и теснотой. На Царской — безобразные будки с газетами и неопрятный вокзал городского трамвая. Другие площади (Бессарабская, Галицкая, Александровская, Львовская) заняты базарами. Хорошо замощены лишь две-три улицы: на них не пожалели средств и выложили гранитными кубиками. Булыжные мостовые сделаны очень дурно, всюду ямы и выбоины, в которых пропадают даже здешние дрожки топорной работы. Электрические фонари только в центре, во всех остальных местах газовые и керосиновые. Казенные строения безвкусны и однообразны, кроме разве что строящегося музея древностей. Подол внизу у Днепра — как заурядный губернский город, без своего лица. Окраины — Лукьяновка, Шулявка, Приорка, Куреневка, Соломенка — глухие и опасные местности, где ночью лучше не гулять. Там сплошь деревянные домики, немощеные улицы, кирпичные заводы да угольные склады. И это столица края, мать городов русских…
Передохнув, Алексей Николаевич решил продолжить прогулку. Когда он вышел на Крещатик, уже стемнело. Электрического освещения оказалось на удивление много. Фонари фонарями, а каждая кофейня и каждый ресторан сияли огнями. Выпив чашку вкуснейшего кофея, сыщик взбодрился и отругал себя. Чего это он накинулся на дивный Киев? Богомольцы, вишь, помешали. Люди пришли поклониться святыням — что в том плохого? Окраины грязны и неуютны? Как будто за Нарвской заставой чище! Зато киевские храмы, зато ощущение тысячелетней истории — это ли не чудо? Он еще раз прошелся по Николаевской, и даже к Мерингу изменил отношение. Отличная улица, будто в Париже побывал. Жулик не жулик, а строит хорошо.
Лыков решил посетить знаменитые киевские сады, гульнуть там как следует и лечь спать. В Петербурге ему хвалили «Шато-де-Флер», увеселительный парк за Купеческим клубом и одноименным садом. Веселые сильфиды, шансонные певички, танцы до упаду, приличный ресторан. Но сначала сыщик поднялся к памятнику святому Владимиру. В столице много говорили о том, как красиво ночью горит крест, который держит в руке князь. Крест украшен лампочками, и благодаря этому его видно издалека. Гостя ожидало разочарование: лампы не горели. То ли испортились, и их не успели заменить, то ли повредился провод. На горке было темно, как в тюремном каземате, а внизу играла музыка и слышался завлекательный женский смех. И Лыков отправился в «Шато-де-Флер».
Действительно, место оказалось веселое. Не хуже московского «Эрмитажа» времен Лентовского. За вход брали пятнадцать копеек, много дешевле, чем в столицах. Две сцены — Открытый и Закрытый театры, площадка для духового оркестра, пивной и чайный буфеты, ресторан, а еще аллеи с клумбами, маленький прудик, лимонадные киоски. И всюду в огромных массах одинокие женщины на любой вкус. Между ними спокойно фланировали мужья с женами и даже с детьми, лица всех сословий, студенты, военные. Удивительное место, где каждому было весело и покойно.
Лыков присмотрелся и увидел еще одно деревянное здание. Оказалось, что это вокзал[9]. Сцена с несколькими рядами стульев пустовали, а вот в галерее вокруг кипела жизнь. Перед вокзалом сыщик обнаружил бассейн, в котором плавало около дюжины порядочных стерлядей. Меж ними одиноко скучала черепаха-недомерок. Откуда здесь стерляди? Неужели они водятся в Днепре? Алексей Николаевич уже настроился на легкий ужин, и уха его устраивала.
Он вошел в галерею. Там был общий зал, а вбок уходили кабинеты. Турист уселся с краю, тут же к нему подбежал почтительный официант:
— Чего изволит ваша милость?
— Там у вас в бассейне рыба плавает, мне ее.
— Соблаговолите сами выбрать или как?
Лыков рассмеялся:
— Чего ноги бить? Принеси вершков на десять.
— Слушаюсь! А что вам подать, пока уха готовится?
— Давай водки здешнего разлива. Я приезжий, хочу попробовать вашу.
— Горилка на березовых бруньках подойдет-с?
— Да. Осетринки с хреном еще доставь, соленых огурчиков, чтобы хрустели, и каперсов.
— Слушаюсь. Все-с?
— Что-нибудь малоросское, из здешней кухни. Чего в Петербурге не бывает.
— Налисники с мясом изволите отведать?
— А это что такое?
— Блины такие, вашество. Из тонкого теста, с начинкою. Их заливают сметаной и томят в печи. Пальчики оближешь!
— Неси.
Лыков не спеша ужинал и осматривался. Нет, зря он хаял Киев. Вкусно, весело, люди кругом доброжелательные… Соседние столики заняли компании мужчин и женщин, вполне порядочных на вид. Это друзья пришли отдохнуть семьями. За тонкой перегородкой южная ночь, запахи и звуки весны, где-то внизу Днепр течет… Хорошо!
Перекусив, сыщик отправился гулять дальше. В Закрытом театре шла пьеска «Любовь на кухне», в Открытом выступал венгерский танцевальный дуэт сестер Джельма. Еще обещали еврейского куплетиста Доброва и какую-то женщину-великана Карлей. Находившись и надышавшись свежим воздухом с реки, турист отправился в гостиницу. Только вышел из сада на Царскую площадь, как вдруг разом погасли все фонари. Оказывается, в Киеве уличное освещение поддерживается лишь до полуночи. Из дворов сразу же полезли на бульвар темные фигуры. Сыщик было напрягся, но потом увидел, что это проститутки. Они стояли у каждой подворотни и зазывали гуляк вглубь. А там могли прятаться их коты с финками! Но городовой на площади был безмятежен. И криков, как это часто случается в Москве, не доносилось. Во дворах никого не грабили и договаривались полюбовно. Алексей Николаевич успокоился. Отмахиваясь от назойливых этуалей, он вернулся в номер и уснул как убитый.
Утром следующего дня надворный советник входил в кабинет губернатора. Генерал-майор Трепов был, как и его знаменитый отец, Федором Федоровичем. Лыков по своей службе в столице уже не застал папашу. Но много слышал о нем от чинов петербургской полиции, и плохого, и хорошего. Загадочное состояние, которое градоначальник сумел нажить на государевой службе, не давало покоя недоброжелателям. Махинации с конфискованными польскими имениями — это еще пустяки. Кто тогда в них не замарался? А вот то, что Трепов брал у императрицы ее личные деньги якобы на охрану государя — уже перебор. Но даже и эти суммы не объясняли, откуда у старого служаки на банковском счете накопилось три миллиона… И хотя бывший градоначальник давно умер, шлейф его темных дел тянулся теперь за сыновьями. Поэтому Лыков держал себя настороженно.
