«Хочешь, чтобы я остался?» — «Если только ты сам хочешь». Что еще она могла сказать? Что у нее разболелась голова? Она думала, что он сперва позвонит. Она едва скрывала досаду. И она не хотела ничего ему рассказывать, но потом, желая, чтобы он поверил в ее искренность и честность, сказала больше, чем собиралась.
И она ничего не спросила о его отъезде.
Они разговаривали об этом как раз перед тем, как войти к Тони. Он сказал: они хотят убедиться, что он уедет назад. Но теперь она и думать об этом забыла. А если не забыла, то не собиралась об этом заговаривать. Он так и так уедет и никогда не узнает, что она получила от Тони.
На ней было кимоно, которое он никогда не видел, и в нем она выглядела как-то по-другому. Или она и правда изменилась, и розовое кимоно с малиновой отделкой тут ни при чем. Ему не верилось, что она была в ванной, когда он звонил в дверь. Не верилось именно потому, что она сказала, что была в ванной. Стоит только представить… Вот ей звонят в дверь, хотя она никого не ждет. Звонок повторяется. Она хочет затаиться. Но тут слышит, как он зовет ее, и выглядывает в окно — это ошибка, но она спохватывается слишком поздно. Она понимает, что он увидел ее, и, если он сейчас зайдет, ей надо спрятать то, что дал Тони, подальше с глаз. Если только это уже не спрятано. Он снова звонит и ждет, чтобы она его впустила. За это время она прячет то, что получила от Тони. «Я думала, ты сначала позвонишь…» Она не слишком обрадовалась ему! Это было совсем не похоже на его возлюбленную, маленькую интриганку, бывшую заключенную и артистку, его подружку последних… да, пяти дней.
Разве любовь не восхитительна?
Она уснула, чтобы все поскорее кончилось, чтобы то, как она поступила с ним, не тяготило ее. Он нравился ей. Терри верил в это. Но нравится ли он ей настолько, чтобы она могла ему доверять?
Она сказала, что была в ванной, когда он позвонил…
Может быть, она пошла туда после того, как он позвонил?
Она пошла в ванную за секоналом и когда вышла, то погасила свет. В их первую ночь здесь она оставила свет включенным, так что, занимаясь любовью, они хорошо видели друг друга.
Терри пристально смотрел в потолок.
Значит, она спрятала там…
Она считает вас, доктор Данн, достаточно наивным, чтобы ей поверить.
Куда она обычно прячет то, что хочет спрятать?
Когда-то она сказала тебе что-то такое…
Терри еще посмотрел в потолок.
Послушал ее ровное дыхание.
И выскользнул из кровати…
Дебби проснулась с тяжелой головой, но сразу же все вспомнила и повернула голову на подушке, чтобы посмотреть, здесь ли еще Терри. Его не было. Она села и взглянула на часы. Двадцать пять минут десятого. Ей захотелось почистить зубы, чтобы избавиться от неприятного привкуса во рту. Но сначала она решила позвонить. Как и следовало ожидать, трубку сняла Мэри Пэт.
— Привет, это Дебби. Как Терри, благополучно улетел?
— За ним заехали, если вы об этом. Их было двое.
— Они неопасны, — проговорила Дебби. — Я хочу сказать, что волноваться в самом деле не о чем. Я не знаю, что он вам рассказал… — И она замолчала, ожидая, что скажет Мэри Пэт.
Мэри Пэт ответила:
— Терри был спокоен, поэтому мы тоже не беспокоимся.
— Да? — переспросила Дебби. — Ну тогда хорошо. Приятно было побеседовать с вами.
По пути в ванную она пыталась представить, в каком состоянии духа Терри улетел в Африку. Когда она вошла в ванную, первое, что ей бросилось в глаза, были рулоны туалетной бумаги: девять штук, составленные в ряд на полочке для косметики. Пакет, в котором они лежали, валялся на полу. Это зрелище потрясло ее так, что чистка зубов сразу отодвинулась на второй план.
Значит, он ей не поверил! Ее дружок и деловой партнер не поверил ей ни на грош. Он обыскивал ванную, сам точно не зная, что ищет. А искал он здесь потому, что она рассказала ему, как то же самое делал когда-то Рэнди!
Но она ничего не прятала в ванной. Она вообще нигде ничего не прятала. Когда раздался звонок в дверь, она только подумала об этом в панике. Но тут же пришла мысль: зачем? Ведь это же Терри. С какой стати он будет шарить по ее квартире?
И она оставила чек в сумочке, на кухне. Дебби прошла на кухню. На стойке все так же лежала сумочка, куда вчера она убрала чек, вложенный в простой белый конверт…
Только сейчас его там не было.
Как только трио закончило свое выступление, пианист сказал в микрофон:
— А теперь, чтобы пощекотать ваше чувство юмора, здесь с нами восходящая звезда комического шоу Дебби Дьюи из Детройта!
Он произнес это тем же скучающим голосом, каким обычно по телевизору возвещают о предстоящем показе вечернего фильма и пересказывают его краткое содержание. Когда Карлайл объявил ее первый раз, она сказала: «Я не щекочу чувство юмора».
Карлайл ответил:
— А я знаю. Но ведь не мы с тобой здесь заправляем, смекаешь? Мне велел так говорить босс, и я говорю.
Этот козел Рэнди!
— Ты мог бы говорить хотя бы не так тоскливо? — сказала она.
— Он велел сохранять джентльменский стиль, что для него означает сдержанно. А для тебя означает — правильно! — тоскливо.
Разговор, который сделал возможным такую ситуацию, — между Рэнди и Вито Геноа, — напомнил Дебби вынесение приговора в суде:
— Тони хочет, чтобы она выступала здесь три раза в неделю.
Рэнди сказал в своей характерной манере:
— У меня здесь не театр комедии. Это четырехзвездочный ресторан.
Вито будто не слышал его:
— Платить ей станете пять штук в неделю, и так десять недель. Потом поступайте как хотите.
— Заплатить ей пятьдесят тысяч! — проговорил Рэнди. — Помимо того, что я ей уже дал?
— Пять тысяч в неделю, — повторил Вито. — Можете списать их на убытки. Кроме того, эти десять недель вам не нужно будет платить комиссионные. Тони дает вам передышку.
— Интересно знать, что она дает Тони? — съехидничал Рэнди.
— Что, если я уже не хочу выступать? — спросила Дебби, сидевшая на стуле под Супи Сэйлс.
Вито взглянул на нее.
— Надеюсь, у вас хватит ума держать рот на замке, пока не приведется сказать что-то смешное. — Он снова повернулся к Рэнди: — А где Дуб?
— Я его не видел. Наверное, он уехал.
— А машину вашу отыскали?
— Нет еще.
— Думаю, это он застрелил Винсента и угнал ваш «кадиллак». А вы как думаете?
— Я понял, что насчет Дуба строить предположения бесполезно, — отозвался Рэнди. — Там, где дело касается Дуба, возможно все.
Дуб позвонил Рэнди из Огайо.
— Узнаете, кто это? Это я. Не хочу много говорить по телефону. Одного я сделал, а другого нет, потому что деньги ваши он не получил. А к вам я не зашел вы сами знаете почему — решил вместо этого оставить у себя вашу машину.
— Но она стоит в три раза больше, чем я тебе должен! — взревел Рэнди.
— Но ведь машина застрахована, да? Значит, все о'кей. Мне нужен только документ, чтобы я мог ее продать, если понадобится. Перешлите его на адрес парка Аттракционов на Сидер-Пойнт, где я сейчас работаю. Тут у них есть такие классные каталки — «Раптор», «Богомол», «Удар молнии», а еще «Железный дракон», «Ущелье дьявола»…
Когда Дебби позвонила Тони и, шмыгая носом, рассказала ему о случившемся, воскликнув: «Я держала в руках шанс всей моей жизни, а он обокрал меня! И это называется священник!» — Тони ответил: «Вы имеете в виду, что хотели обмануть его, только этот поп знал вас лучше, чем вы его, и преподал вам урок. Вы были невнимательны».
— Вы что-нибудь предпримете?
— Что, например? Пошлю своего человека в Африку? Это были ваши деньги, детка, а не мои.
— Тони, он конечно же ни в какой не в Африке! Что из того, что вы купили ему билет… Это последнее место, куда он отправится. Я не удивлюсь, если мне позвонят из Парижа или с юга Франции, и я услышу в трубке знакомый голос…
— Только не говорите, что вы убедили его покинуть церковь или что он вообще никогда не был священником, — сказал Тони. Дебби промолчала. — Я не желаю об этом слышать, вы поняли? Я не хочу больше слышать от вас подобных жалоб.
Дебби взяла себя в руки и проговорила спокойным, полным раскаяния голосом:
— Я просто так сказала. Я утаила от него чек, он его нашел, и я получила по заслугам. — И она заставила себя добавить: — По крайней мере, он потратит его на сирот.
— Значит, вы оговорили его со зла, потому что ненавидите проигрывать. Так?
— Да, и мне очень жаль.
— Вы станете его преследовать? Поедете в Африку, чтобы подцепить там какую-нибудь неизвестную болезнь?
— Нет, пожалуй, нет. Я справлюсь и так.
— Может быть, вас в какой-то мере утешит десятинедельный ангажемент с оплатой, скажем, пять тысяч в неделю? Вы хотя бы вернете часть денег.
— У меня не такое громкое имя, чтобы на это рассчитывать.
