Ознакомительная версия.
Глава 36
Ехали долго. Около полудня машина остановилась на незнакомой узкой улице, застроенной старым домами. Справа мутная витрина какого-то кафе, слева вытянутые трехэтажные постройки с осыпавшейся штукатуркой, отведенные под снос и огороженных забором. Ниже по улице, видимо, дома уже снесены, стоит экскаватор с опущенным ковшом, вокруг него груды мусора и битого кирпича. Пешеходов и машин нет, кажется, здесь люди вообще не живут.
– Приехали, – Моисеев хлопнул ладонью по портфелю, выбив смачный звук, будто дал пощечину. – Мы немного раньше… Ну, ничего. Заходи в это заведение. Садись у окна и жди. А я уже опоздал, срочные дела в Москве.
– Может все-таки скажешь хоть что-нибудь? Кого ждать?
Моисеев покачал головой и снова улыбнулся, с видимой неохотой, через силу, и сунул для пожатия руку, вялую и горячую.
– А как я обратно доберусь?
– Тебя довезут. Или такси поймаешь.
Джон открыл дверцу, шагнул на тротуар. В общих чертах он представлял, где находится. Отсюда, если взять на восток, рукой подать до люберецкой свалки. Издали видны стаи ворон и чаек, кружащих в небе, воздух пропитан сладковатым запахом гнили. Он толкнул дверь, вошел в кафе. За столиком возле двери о чем-то негромко толкуют двое мужчин, – и больше посетителей нет. Он подошел к стойке, спросил у продавщицы большую чашку черного кофе и песочное пирожное. Сел у витрины и стал ждать.
Время тянулось медленно, за окном дождь со снегом. Не стоило ломать голову над вопросом, – что за сюрприз приготовил Моисеев, – скоро все разъяснится, надо просто посидеть немного. Адвокат – человек с причудами, но не лгун, – если сказал, что встреча важная, – так оно и есть. Наверное, это как-то связано с Томом.
Джон видел, как по улице пробежал молодой человек в спортивном костюме, следом прошла старушка, накрывшаяся цветным куполом зонта. Поодаль на другой стороне остановилась машина, с заднего сидения выбрался мужчина в темно-серой куртке. Джон глотнул кофе и быстро поставил чашку на стол, испугавшись, что разольет. Дорогу переходил Том, живой и здоровый, и выглядел неплохо, только похудел, а лицо бледное, как у человека, долго не бывавшего на свежем воздухе.
Том смотрел на витрину кафе, хотя за немытым стеклом вряд ли мог видеть брата. Он остановился, пропустив машину, перебежал улицу. Джон хотел подняться и выйти на встречу, но остался сидеть. Дверь открылась, Том остановился в дверях, нашел глазами брата и помахал рукой. Подошел, отодвинул стул и сел напротив. Не подал руки, только вздохнул и отвел глаза. Джон, не отрываясь смотрел на брата, будто первый раз его видел. В его взгляде не было ни радости, ни теплоты, – только холодный интерес и удивление. Том вытащил пачку сигарет.
– Тут можно курить?
Джон пожал плечами.
– Ну и дыра, – Том обвел взглядом кафе. – Я иначе представлял нашу встречу. Думал, мы увидимся примерно через год, не раньше. В ресторанчике, где-нибудь возле теплого моря. На Французской Ривьере или в Италии. Не хотел встречаться с тобой сейчас, объясняться, оправдываться. Но обстоятельства… Кто-то должен был сказать тебе: остановись, не ищи меня больше, прекрати все это. Твои поиски зашли слишком далеко. Еще шаг – и обратной дороги уже не будет.
– Это я уже слышал сегодня от Моисеева.
– Послушай, я понимаю, что ты сейчас испытываешь. Ты злишься. Наверное, считаешь меня последним негодяем. И не так далек от истины. История вышла некрасивая… Я поступил с тобой жестоко, – прости, пожалуйста. Но иначе нельзя было.
– Я не злюсь. Рад видеть тебя живым. Но себя чувствую последним дураком.
– У меня тоже самочувствие так себе. Я понял, что нам надо встретиться и объясниться. И не откладывать этот разговор до лучших времен. Времени в запасе не так уж много. Дней через десять мы с Львовым улетаем из России. Как раз туда, где тепло, солнечно и весело… Надеюсь, навсегда. А сейчас постараюсь кое-что объяснить. Вот посмотри, сегодняшний номер.
Он вытащил из кармана газету, развернул ее, показал пальцем на заметку в нижнем углу: "Охота на банкира". Джон прочитал: "Следствием вынесено постановление об объявлении бывшего владельца МРКБ Юрия Львова в международный розыск. Следствие обратилось в Московский городской суд с ходатайством об избрании в отношении Львова меры пресечения в виде заключения под стражу. Также объявлен в розыск ближайший помощник Львова бывший начальник службы безопасности банка Игорь Биркус.
Они обвиняются в хищении средств вкладчиков и ряде других экономических преступлений. По информации следствия, Львов и Биркус покинули Россию после того, как проверкой Центробанка были обнаружены крупные злоупотребления в работе МРКБ, а также хищения денежных средств. Материалы проверки были передана в Генеральную прокуратуру". Далее автор заметки писал, что побег из России предположительно осуществлен на частном самолете одного из крупных российских промышленников, имя которого пока в интересах следствия не называют. Сыщики полагают, что обвиняемые в настоящее время скрываются в одной из европейских стран.
– Вообще-то здесь не хватает только моего имени – Отто Сепп. Но Сепп, как известно, погиб в колонии. Понимаешь юмор? Теперь меня хотя бы полицейские не ищут. Это уже неплохо.
Томас нервничал, он перекладывал из руки в руку зажигалку Зиппо, поднимая и опуская хромированный колпачок. Затем вытащил сигарету и скурил ее в несколько жадных затяжек, раздавил окурок в пепельнице из штампованного стекла, прикурил новую сигарету и, блуждая взглядом по сторонам, начал свой рассказ.
* * *
Восемь лет назад ему предложили должность заместителя директора международного отдела МРКБ, потому что, еще работая в Америке, он завел деловые связи, даже приятельские отношения с некоторыми европейскими банкирами, пользовался их доверием. На новом месте он должен был размещать за границей деньги крупных русских клиентов, часто – деньги сомнительного происхождения.
Томас никогда не был борцом за справедливость, не забивал голову нравственными вопросами, он просто делал свое дело, понимая: если он откажется, – ничего не изменится, – грязные деньги все равно перетекут из Москвы куда-нибудь в Швейцарию или на Каймановы острова, а его зарплату и премиальные будет загребать другой человек. Через год доходы Томаса выросли вчетверо в сравнение с тем, что платили в Америке, банк предоставил ему отличную квартиру, машину с водителем, наличные на представительские расходы, разные бонусы, доплаты, премии…
В ту пору он еще был уверен, что удастся уговорить Луис переехать в Москву, здесь они заживут на широкую ногу, в свободное время будут путешествовать по миру. Но жена с переездом не торопилась. Сперва говорила, что не может бросить своего больного отца, когда отец умер, появились новые отговорки: дети, хорошая школа для них, какие-то недомогания, покупка нового дома в Северной Каролине, его обустройство… Вскоре выяснилось, что дом тесноват, земли всего два акра, и климат Луис не подходит, – она лучше чувствует себя там, где очень тепло. Можно перебраться в Майами, свить уютное гнездышко и каждое утро любоваться восходами солнца над океаном.
Первые года два она еще приезжала в Москву, хоть и не часто, и обе дочери приезжали. Они с Луис договорились: он бросит работу и вернется, как только накопит достаточно денег, чтобы обеспечить будущее детей. А потом они заживут счастливой семьей в свое удовольствие. Но это были пустые мечты, построенные на песке. Луис приезжала все реже, дочери совсем забыли дорогу в Москву, могли не звонить неделями. Они выросли, отвыкли от отца, больше не нуждались в нем.
Он сам все реже вспоминал о том, что он женатый человек, отец двоих детей: дел прибавилось, он с трудом выкраивал время дня поездок на родину и не задерживался там дольше трех-четырех дней. Постепенно он сам отвык от Луис. Жена стала казаться ему далекой, провинциальной, не слишком умной и не слишком сексуальной. Ее запросы и художественные вкусы, – слишком банальны, даже вульгарны.
Деньги текли рекой, в Москве у него появились знакомые в богемных кругах, среди художников первой величины. Да, Том в свое время мечтал рисовать, хотел получить художественное образование, возможно, из него получился бы большой живописец, но надо было жить, зарабатывать на хлеб насущный, мечты остались мечтами. Он всего лишь банковский служащий. Но деньги открыли ему большие возможности. Теперь он на короткой ноге с людьми, которые ему духовно близки, интересны. Не только с художниками, но и крупными бизнесменами, политиками. Да и среди красивых женщин он легко находил подруг.
Такая жизнь, – вечное движение, поездки в Европу, дорогие гостиницы, театры, вечеринки для узкого круга избранных, – все это ему чертовски нравилось. Он перестал понимать себя прежнего: как это еще совсем недавно он любил Луис, жил ради нее и детей. Если быть честным перед самим собой, – любовь к Луис себя изжила, оставив в душе теплый пепел воспоминаний. И жена за эти годы изменилась не в лучшую сторону, стала двоедушной, лживой, доходили слухи, будто она тайком встречается с одним мужчиной, затем с другим. И уже не тайком, почти в открытую.
Ознакомительная версия.
