Ознакомительная версия.
Вернувшись назад, он налил воду в стакан, вытащил новую сигарету и продолжил.
Легко представить, что происходило с Туровым дальше. Его любимая подруга Лика Перумова, женщина которой он полностью доверяет, рассказала о Джоне и его странной просьбе. По словам Лики, старшего брата Томаса приговорили к реальному сроку за глупую ресторанную драку, отправили в колонию и там закололи заточкой, словно свинью. Борис Иванович, человек опытный и хитрый, умудренный жизненным опытом, отнесся к этой истории с недоверием. Кто стоит за спиной Джона, не хотят ли его скомпрометировать и устроить большие неприятности?
Он позвонил кому надо и попросил провести расследование этой загадочной истории. Через пару дней Туров знал всю или почти всю правду. Джон действует самостоятельно, на свой страх и риск, никакие темные силы за его спиной не стоят. И дурачат вовсе не Бориса Ивановича, а самого Джона. В колонии заколот заточкой некий Ипполитов, рецидивист, проживший в тюрьмах и лагерях половину жизни, а вовсе не гражданин России с эстонским именем Отто Сепп. Туров снял трубку, позвонил одному высокому чиновнику и попросил привезти в Москву тело Ипполитова. Джон хотел получить труп зека под таким-то номером. Что ж, пусть заберет. Может быть, тогда его глаза откроются и парень поймет, что происходит.
Джон слушал молча, не перебивал вопросами и посматривал за окно. На улице ничего интересного не происходило. Из машины, на которой привезли брата, вылез парень в темной куртке и стал прохаживаться по тротуару взад-вперед. Наверное, ему надоело сидеть, хотелось размять ноги. Тем более дождик со снегом кончился, ветер стих и выглянуло солнце.
Джон кивнул на парня, гулявшего по другой стороне:
– Кто это?
– Это люди Биркуса. Они меня сопровождают уже второй месяц. Следят, чтобы никто мне на ногу не наступил. Ну, по правде говоря, в городе за это время я бывал всего три раза. Нужно было вести переговоры на английском, – и желательно без переводчика, – лишние уши не нужны… Ну, поэтому ездил я.
– Ясно, – сказал Джон. – Что теперь думаешь делать?
– Перевернуть эту страницу жизни. Буду жить в свое удовольствие, постараюсь забыть все плохое. Я виноват перед тобой, я был жесток. С самого начала надо было все рассказать. Но за последние пару лет мы как-то отдалились друг от друга. И я не знал, сумеешь ли ты правильно меня понять. И Львов был категорически против. Он говорил: если Джон узнает правду, он не станет тебе помогать. Но главная проблема была в другом: ты человек прямой. Ты не смог бы притворяться перед Луис. Моя жена с ее-то опытом раскусила бы тебя за пять минут. Почувствовала сердцем, что ты врешь. Она из тех женщин, которых нельзя обмануть.
– Но у тебя получалось.
– Не совсем. Мне кажется, она хорошо понимала, что я далеко не ангел. И что за жизнь у меня в Москве. Но позволяла себя обманывать, – ей это было выгодно. Каждый месяц она получала такие деньги, что готова была ни о чем не спрашивать. Она была уверена, что от нее я никуда не денусь, что я привязан к ней слишком крепко: моральными обязательствами, деньгами, детьми… А если дойдет до развода, она получит все.
– Одна мысль пришла в голову… Когда мы в последний раз виделись с Луис, она говорила, что из дома пропали картины. Она уверена, что картины украл ее друг, дантист. Но я почему-то сомневаюсь…
– И правильно делаешь. У тебя тоже хороший нюх, чутье сыщика. Но в это раз оно тебя подвело. А картины – подлинники. Очень дорогие. Мне не хотелось, чтобы Луис получила напоследок этот королевский подарок. Я купили их в Европе, по случаю, у одного частного коллекционера. Тогда я еще не думал о побеге от Луис. Позже ситуация изменилась. Я был в курсе ее любовных дел. Через одного частного сыщика узнавал все, что происходило в Майами. Все пикантные подробности… Когда этот дантист решил помахать моей жене ручкой, я воспользовался случаем. Попросил своего сыщика, ну, когда Луис не будет дома, забрать картины. Возможно, рано или поздно она поймет, что их похитил вовсе не Дэвид… Но подлинную цену картин Луис узнать не дано. Сейчас картины в надежном месте.
– А эта история с миллионами… Это тоже какая-то грандиозная мистификация?
– Конечно, нет. Эта моя неудача, крупный проигрыш. Я попросил тебя об услуге, потому что хотел заработать. В голову не приходило, что человек, который должен был мои деньги забрать, срочно уедет из Москвы. Ты оставил деньги в офисе, в своем сейфе… Но твоей вины тут нет. Никто не мог предположить, что полиция явится так скоро. Проведет обыски, выемку документов. А заодно уж прихватит мои сбережения. Досадно… Все эти манипуляции пришлось проводить в спешке. Поэтому я потерял деньги и Львов тоже. Мы допустили ряд ошибок…
– Мне казалось, что Львов хорошо подготовился к бегству.
– Не совсем. Исчезновение Львова из Москвы, банкротство МРКБ должно было случиться через полгода или чуть позже. Так мы планировали. К тому времени Львов успел бы все закончить, ну, вывел бы из России свои активы. У него много недвижимости, деньги вложены в доходный бизнес. Но тут пришли плохие новости: нас предупредили, что в ноябре начнется проверка Центрального банка. Львов пришел в ужас. И планы пришлось изменить на ходу. Мы в срочном порядке устроили инсценировку с моим задержанием за драку и тюрьмой. А Львов продавал недвижимость и выводил деньги за границу. Мы торопились, но все равно не успели. Поэтому сейчас торчим здесь и закругляем дела.
Джон слушал брата, продолжая наблюдать за тем, что происходит на улице. Он видел, как к молодому человеку, гулявшему по тротуару, подошел другой мужчина лет сорока пяти с седой шевелюрой. Он говорил по телефону и косил взглядом на кафе. Седой закончил разговор, сунул телефон во внутренний карман, что-то сказал молодому человеку.
Тут подкатил синий японский седан, остановился впритирку к бордюрному камню. Из машины вынырнул коротышка в плаще. Дверцу не закрыл, остался стоять на мостовой по эту сторону машины, что-то сказал седому. Затем оглянулся, через плечо бросил взгляд на кафе. Лицо напряженное, покрытое неровными пятнам румянца, и злое, ниже уха на короткой бычьей шее виден узор татуировки. Он дышал глубоко, помахивая одной рукой.
– Посмотри, эти две личности. Вон на того седого и коротышку, водителя машины. Знаешь их? Смотри спокойно. Витрина кафе отсвечивает, нас не видно.
– Седой – мой второй охранник. А этот борова, водителя, первый раз вижу.
Джон видел, как коротышка сел за руль и хлопнул дверцей. Кажется, он готов был уехать, но машина осталась стоять. Молодой парень, расстегнул куртку, достал пистолет из подплечной кобуры и сунул его в карман. Седой повернулся к кафе спиной. Видимо, он тоже доставал пистолет.
– Спроси у продавщицы ключ от туалета, – сказал Джон. – Закройся там и не выходи до тех пор, пока я не постучу. Ну, давай скорее…
Том понял, что события принимают скверный оборот. Кажется, он побледнел, посмотрел на брата с тревогой, не сказав ни слова, встал, подошел с стойке и попросил ключ. Джон остался на месте. Он сидел лицом к двери и спиной к стене, с его места открывался неплохой обзор – небольшой зал кафе – весь перед ним, справа буфетная стойка, слева мутное стекло витрины.
Он достал полуавтоматический "браунинг" девятого калибра, уже готовый к стрельбе, с патроном в стволе. Под столом левой рукой выключил предохранитель и поставил курок в положение боевого взвода. Никто не смотрел в его сторону. Немолодая женщина, сидевшая за столиком слева размешивала кофе и, глядя в другую сторону, разговаривала по мобильному телефону. Двое мужчин за ближним к двери столиком, распивали бутылку крепленого вина и были поглощены разговором. Двое влюбленных, длинноволосый парень с девушкой, за дальним столиком у стены видели только друг друга.
Джон положил руку с пистолетом на стол, прикрыл ее газетой. Он видел, как седой мужчина, державший в опущенной руке пистолет, и молодой парень неторопливо двинулись в сторону кафе. Остановившись посередине проезжей части, пропустили машину. Том продолжал торчать перед прилавком, что-то объясняя буфетчице и показывая рукой на темный коридорчик, ведущий к туалету. Женщина что-то отвечала, мотая головой, – но слова не разобрать.
Молодой человек обогнал седого мужчину, открыл дверь кафе и, переступив порог, вытащил пистолет из кармана куртки, глянул на Джона, поверну голову к стойке и увидел Тома. Седой вошел следом, остановился и оглядел зал, остановил взгляд на Джоне. Их глаза встретились. Джон вспомнил, как один его знакомый как-то сказал, что трудно убить человека, которому посмотрел в глаза. На самом деле, это ерунда. Пустить пулю в человека – проще простого.
Молодой парень приподнял руку на уровень плеча, прицеливаясь в Тома. Буфетчица, увидев оружие, закричала. Джон не встал со стула, – на это уже не осталось времени, – вскинул руку с пистолетом и выстрелил. Несколько хлопков грянули с обеих сторон почти одновременно. Седой мужчина поднял руку, прицелился в Тома и промазал. Пули прошли над головой, разбили зеркало на стене и продырявили репродукцию картины в тяжелой золоченой раме. В следующее мгновение седой получил две пули в грудь.
Ознакомительная версия.
