— Он требует, — передразнил Виктор. — А не хочешь, чтобы тебя в милицию сдали? Как похитителя и вымогателя? Ты едва девушку до смерти не довел.
— Вот именно, — закивала Марья. — У меня чуть пузырь не лопнул, мочевой. Это ж какие страдания. Креста на тебе нет, изверг.
— Прекратите грозить мне милицией, — отмахнулся Олег. Такая его прыть мужчин удивила, они переглянулись, а Олег продолжил:
— Я и сам могу сообщить им кое-что интересное. После чего вот эти две леди окажутся в тюрьме.
Теперь мы с Марьей переглянулись и разом приуныли, но Марья сдаваться не желала и ехидно напомнила:
— А тебя за соучастие привлекут.
— Пусть привлекут, — упрямился он.
Дядя Жора взглянул на Виктора, и тот вновь вооружился кухонным ножом. Олег завопил, а мы с Марьей подхватили вопль, да так, что дядя Жора заткнул уши.
— Сумасшедший дом, — пробормотал он недовольно и обратился к Олегу:
— Так в чем дело?
— Молчи, — рявкнули мы с Марьей практически одновременно, а морячок вновь ухватил Олега за ухо.
— Как я могу молчать? — возмутился Олег, а Марья скороговоркой выпалила:
— Это я дядьку убила, а не Сима, у меня денег ни копейки, так что настучишь ты на меня зря: кроме срока за соучастие, ничегошеньки не получишь.
— Какой дядька? — разволновался дядя Жора. — Какой дядька, я спрашиваю? — повторил он таким тоном, что отнекиваться мне разом расхотелось. Злясь на Олега, на себя и вообще на весь белый свет, я принялась объяснять. — Так вот откуда пистолет, — кивнул дядя Жора, выслушав мое повествование.
— Подождите, — нахмурился морячок. — Когда вы могли его убить? По телеку сказали, что он жив…
— По телеку сказали: всех, кому что-либо известно об этом человеке… — возразила Марья, которая, как вы помните, смотрела передачу вместе с ним.
— Ну, — кивнул он утвердительно, — и фотографию показали. Это точно ваш дядька?
— Неужто ты думаешь, что я его с кем спутаю? Да ни в жизнь. Я ж с ним в кустах лежала и чуть через это дело сознания не лишилась, глядя на его мертвое лицо. Господи, прости.
— Почему мертвое? — начал злиться Виктор, мы с дядей Жорой с недоумением взирали на них, Марья, конечно, тоже разозлилась.
— Потому что я его по башке огрела, да так неловко, что он того… — взвизгнула она.
— Чего «того»?
— Помер, естественно.
— Как же помер, если он в психушке?
Тут, признаться, я сама едва не лишилась сознания и уж точно перестала понимать, что происходит.
— Кто-нибудь объяснит мне, что сказали по телеку? — рявкнул дядя Жора. Виктор развел руками.
— Лежит мужик в психушке и сам себя не помнит: ни кто он, ни откуда. Говорят, последствие черепно-мозговой травмы. Показали фотку и просили сообщить всех, кому что-либо известно об этом человеке…
— Так он жив? — охнула Марья, а я простонала:
— Убить тебя мало…
— Да я так перепугалась, когда фотку увидела, что уж и понять не могла, что там болтают. Думала, все, одна нам дорога — в тюрьму.
— Не тарахти, — перебил дядя Жора. — Мужик этот жив и сейчас в психушке.
— А вдруг это хитрость? — заныла Марья. — Вдруг он умер, а менты все нарочно придумали, чтобы нас поймать?
Тут мы вспомнили про Олега и посмотрели на него. Он сидел с самым разнесчастным видом и готовился расплакаться. По крайней мере, я бы ничуть не удивилась, если бы он в самом деле разрыдался.
— Значит, никого вы не убили? — пролепетал он. Кажется, его это расстроило.
— Твое счастье, — разглядывая нож, заметил морячок. — Ты с шантажом завязывай. Опасное это дело. Не окажись мужик живым, лежать бы тебе в подполе.
Олег побледнел, и я, признаться, тоже. Надеюсь, Виктор его просто запугивал. Не хотелось думать, что дядя Жора способен убить человека, пусть не сам, пусть морячок… Марья погрозила Олегу кулаком и сказала:
— Все ваше племя продажное… шантажист. В тюрьме тебе место, а не в конторе. Я думала, ты нам друг, а ты почище своего хозяина.
Вдруг и хозяин объявился как по заказу: у меня зазвонил мобильный, и я услышала голос Андрея.
— Симона, я только что от отца, надо кое-что уточнить. Твоя девичья фамилия Радужинская?
— Да, — ответила я.
— Пришел факс из Америки, просят ускорить твои поиски. Признаться, я мало что понял…
— Мне сейчас не до этого, — сообразив, в чем проблема, буркнула я.
— Но дело серьезное. Кажется, речь идет о наследстве. Судя по факсу, к нам уже обращались, но я никакого письма не видел, и отец тоже. Мы проясним ситуацию…
Я хотела ответить, что прояснять ничего не надо, все и так ясно, но, взглянув на Олега, лишь вздохнула:
— Проясняйте.
— Тебе надо приехать к нам в офис.
Я поспешила закончить разговор.
— Погонят тебя с работы, и правильно, — съехидничала Марья, обращаясь к Олегу. — Бога ты не боишься, а еще адвокат. Тьфу, — досадливо плюнула она, а по щеке Олега скатилась слеза.
Мы поторопились убраться восвояси, дав человеку возможность горевать в свое удовольствие. Олега было жаль, но сажать Марью в подпол ему все же не стоило. Словом, я решила: пусть сам объясняется со своими хозяевами, и с отцом, и с сыновьями.
* * *
Гридин вновь позвонил, и пришлось ехать к ним в контору. К тому моменту отец и сын уже пришли в себя, кое-что сами узнали и сообщили мне: оказывается, мой папуля скончался месяц назад, оставив наследство мне и своей сестре Анне. Вот сестра Анна меня как раз и разыскивает. Через час я даже смогла поговорить с ней по телефону. Захлебываясь от счастья, она сообщила, что пришлет мне вызов уже завтра, и заверила меня в своей любви.
— Тебе повезло, — порадовался за меня Андрей Петрович. — Ты лишилась денег, но они тут же к тебе вернулись.
— Не уверена, — ответила я, не особо радуясь.
Все эти папули начали действовать мне на нервы. Короче, возникла необходимость поговорить с мамой. Дядя Жора намекнул, что есть дела поважнее, но в конце концов мы поехали к ней.
Мама смотрела телевизор в «аквариуме», следовательно, пыталась успокоиться, другими словами, что-то ее сегодня разволновало.
— Мона, — позвала она как обычно, услышав, что мы вошли.
— Да, мама, — ответила я излишне громко, потому что тоже волновалась.
Мама не стала дожидаться, когда я загляну в комнату, и сама вышла в холл. Увидев нашу компанию, пробормотала:
— Черт-те что…
Не всегда ей удается расслабиться в «аквариуме», сегодня, должно быть, такой случай. Внимание мамы сосредоточилось на Викторе, что и неудивительно, и «черт-те что», надо полагать, относилось к нему.
— Ты проводишь время в довольно странной компании, — вынесла мама вердикт, а я пожала плечами. — Накорми его, — сказала она, ткнув пальцем в Виктора. — По-моему, он недоедает. — Коротышки всегда вызывали у мамы острую жалость.
— Благодарствую, — ответил тот, раскланиваясь, — дай вам бог здоровьица. — И шмыгнул в кухню, Марья за ним. Дядя Жора подумал, подошел к маме и приложился к ее руке.
— Вы помните, что я вам сказала в прошлую нашу встречу? — строго спросила она.
— У меня отличная память. Если с Симоной что-то случится, вы меня с кашей съедите.
— Вот именно. И не надейтесь, что это пустые слова.
— Я далек от этого.
Мама приглядывалась к дяде Жоре и так, и эдак, но не нашла, чего б еще сказать, и махнула рукой. Дядя Жора с достоинством удалился в кухню, а мама повела меня в «аквариум».
— Не вздумай в него влюбиться, — сказала она сурово.
Я решила прикинуться дурочкой.
— В кого?
— В Георгия, естественно.
— Он женат.
— Сомневаюсь.
— Почему? — тут же заинтересовалась я.
— Женатый человек проводит свободное время с семьей, а не бежит выполнять волю покойного проходимца. За это время вы уже раз пять могли посетить могилу старого каторжника, но этот твой Георгий никуда не спешит, и причина может быть только одна.
— Может, он просто к семье не торопится, — пожала я плечами.
— Тем более он нам не пара. Мона, в таких, как он, влюбляются раз и навсегда, это видно невооруженным глазом. Типы, вроде этого, смертельно опасны для юных девушек. Два-три ни к чему не обязывающих брака — и ты, пожалуй, будешь готова к любви, а пока выкинь эту затею из головы. Кстати, что с твоим мужем?
— Не хотелось бы тебя огорчать лишний раз, но Сергей погиб.
— Большое спасибо за заботу, довольно странно узнавать о смерти зятя из теленовостей. И эта странная формулировка: «по слухам, близкий к криминальному миру…». Что они себе позволяют?
— Извини, мама, — не придумала я ничего умнее.
— Значит, его убили? Кто?
— Идет следствие, — пожала я плечами.
— Не смеши. В таких делах либо сразу все ясно, либо не будет ясности никогда. Если господа из органов начнут досаждать, скажи мне. Я найду на них управу. — Тут мама внимательно посмотрела на меня и сказала:
— Бедный мой ребенок. — После чего заключила в объятия и поцеловала. — Твой муж тебе что-нибудь оставил?
