— Может быть, тебя подвезти? — предложил Жора, с опаской оглядываясь на Полину: вдруг сбежит, пока его не будет? Поля такой человек, что, если захочет, сможет улизнуть и со сломанной ногой. И даже с обеими. Я поняла Жорино беспокойство и отказалась от его услуг.
Выйдя на улицу, я увидела ехавшие по доро-ге синие «Жигули», словно специально появившиеся здесь, чтобы подвезти меня. Я посчитала это знаком судьбы и остановила машину. Ведь Павел там волнуется за Полину, какая же может быть езда на троллейбусе?
Павел и в самом деле очень волновался. Он даже осунулся. Мне стало его жаль, и я поспешила ему все рассказать.
— Так с ней все нормально? — спросил он.
— Ну, конечно, все нормально! — как можно убедительнее сказала я, не упоминая, что Полина перебралась на время к бывшему мужу. — Ну, подумаешь, ногу немного ушибла и голову! Все скоро заживет!
Но Павел не был удовлетворен.
— Я поеду к ней, — заявил он.
— Куда? — испугалась я.
— К ней домой! Никто меня не станет там искать. Я только удостоверюсь, что с ней все в порядке, и вернусь.
Господи, ну что за идиоты, в самом деле, эти влюбленные! То одна с разбитой головой к любимому рвется, то он, будучи в розыске, к ней спешит! Но тут я вспомнила, какие глупости творили мы с Кириллом в период влюбленности друг в друга, и перестала сердиться на Павла.
— Понимаешь, Паш, — мягко сказала я ему, — она сейчас не дома.
— А где? В больнице? Я в больницу съезжу.
— Нет, не в больнице. Она у Жоры.
— У Жоры? А что она там делает?
— Ну, ты понимаешь, ей сейчас нужна защита. А Жора как-никак в милиции работает. И дома нужно чтобы кто-то за ней ухаживал. Вот Жора и предложил свою помощь. Это все временно, как только Полина сможет обходиться без посторонней помощи и мы поймем, что ей ничто не угрожает, она вернется к себе. Не стоит принимать это обстоятельство близко к сердцу.
— Но она могла пожить у матери! — заявил Павел.
— Ты не знаешь нашу маму! Поля ей там будет только мешать, и она испортит дочери нервы постоянным напоминанием, что она предупреждала ее о том, к чему может привести Полинин образ жизни. И Поля не получит нужных ей тепла и заботы.
— Но она могла пожить у тебя! — не сдавался Павел.
— Могла, но ей не хотелось, чтобы ты видел ее с забинтованной головой, — соврала я.
— Так у нее и голова забинтована? — воскликнул Павел. — Может, у нее сотрясение?
— Не волнуйся, Паша! Жора все сделает! Он вызовет врача! Ну, сам посуди, если бы Полина осталась у меня, как бы мы смогли вызвать врача? Куда тебя девать? Опять на лестницу? Один раз пронесло, а на второй тебя может кто-нибудь увидеть и заподозрить неладное. К чему так рисковать?
Похоже, мои доводы убедили Павла, и он скрепя сердце согласился, что у Жоры Полине пока будет лучше, чем здесь. Он даже сам предложил мне выпить по бокальчику винца. Я, конечно, поддержала его в трудную минуту. После вина Павел почти совсем повеселел.
Мы сидели, доедали шоколадный кекс и обсуждали происшествие, случившееся с Полиной.
— Как ты думаешь, кто мог на нее иметь зуб? — спрашивал Павел.
— Ну, очевидно, кто-то из тех, с кем она встречалась сегодня. Надо выяснить с кем, проанализировать все, и мы поймем, кто убийца!
— Так давай звони ей!
Я послушно пошла в комнату и набрала Жорин номер.
— Слушаю! — ответил Жора.
— Жора, ну как там Полина? — поинтересовалась я в первую очередь здоровьем сестры.
— Нормально, лежит, смотрит телевизор, — голос у Жоры был какой-то мурлыкающий. Уж не собирается ли он соблазнять Полину, когда она в таком состоянии?
Я не стала делиться своими мыслями с Павлом, торчавшим около меня и пытавшимся расслышать, о чем мы говорим.
— Жора, а нельзя ее позвать к телефону?
— А зачем? Вспоминать о произошедшем ей ни к чему. Тем более что вы только что виделись, — ответил Жора.
— Дай мне немедленно трубку! — послышался откуда-то издалека грозный окрик сестры.
Через пару секунд я уже говорила с Полей:
— Полина, расскажи-ка мне, с кем ты встречалась сегодня? Я имею в виду знакомых Маслова.
— Ну, с этими господами из «Фараона», я имею в виду Мялкина с Кравцовым, потом с Галькой… Вроде бы все.
— Теперь расскажи мне, что из себя представляет этот Мялкин?
— Он очень слабохарактерный парень. Был у них просто пешкой. Возможно даже, что Маслов хотел на него повесить всю ответственность за свою аферу. На убийство вряд ли пошел бы.
— Ну, Кравцова я видела. А эта Галька?
— Я с ней серьезно поговорила. Похоже, действительно ни при чем. Все.
— Точно все?
— Да, точно, а что?
— Да ничего. Так просто, — ответила я и повесила трубку.
— Значит, Мялкин, Кравцов и Тимохина, — задумчиво произнес Павел. — Ну, Галину сразу же можно исключить…
— Почему ты так считаешь? — спросила я, подливая еще вина себе и ему.
— Она просто глупая. И трусиха. Она бы все Полине рассказала. Если б была замешана. Ее достаточно или припугнуть, или, наоборот, посулить что-нибудь — и все, голыми руками брать можно.
— Тогда остаются Мялкин и Кравцов. Про Мялкина Полина говорит, что на убийство он не способен. А Кравцов? Может, это все-таки он?
— Не знаю, не знаю, — ответил Павел. — Мне кажется, что мы пропустили что-то очень важное-. Скорее всего Александра убили не из-за «фараоновских» дел, а из-за чего-то совсем другого.
Тут зазвонил телефон. Я подошла, Павел за мной.
Звонила Полина.
— Оля, — сказала она, — я совсем забыла тебе сказать, зачем я шла к Кравцову. В общем, когда я разговаривала с Мялкиным, он мне рассказал, что как-то раз стал свидетелем разговора между Кравцовым и Масловым. Будто бы Кравцов был недоволен какими-то левыми делами Маслова и упоминал масловского знакомого, называя его «хмырем». Нужно бы побеседовать с Кравцовым насчет этого.
— Хорошо, Поля, я все поняла. Завтра непременно займусь этим.
— Оленька, мне очень неудобно просить тебя об этом, но ведь время идет, а я сейчас двигаться не могу.
— Не переживай, все будет нормально, — успокоила я сестру. — Можешь не волноваться.
Я повесила трубку и опять задумалась. Если Кравцов виновен в смерти Маслова, то он вряд ли мне что-нибудь расскажет. Может и наврать. Но попробовать стоит.
Я сказала Павлу, что пора ложиться спать, тем более что бутылка с вином уже опустела.
Наутро я позвонила Кравцову. Он был дома и на работу не собирался. Правильно, кому же охота возвращать деньги вкладчикам? Тем более если они давно потрачены.
Я попила с Павлом чаю с бутербродами, попрощалась с ним и пошла на встречу с Кравцовым. Павел пожелал мне удачи.
На этот раз я поехала на троллейбусе. Народу было немного, и мне даже удалось занять место у окошка.
Кравцов встретил меня радушно, провел в комнату и даже принес кофе.
— Вы извините меня, Сережа, за вчерашнее, — начала я, — просто я очень испугалась за сестру. Поймите мое состояние.
— Да я понимаю, понимаю, — заторопился Кравцов, улыбаясь голливудской улыбкой. — Если б с моей сестрой что-нибудь случилось, я бы тоже, наверно, обезумел.
— Я вот о чем хотела вас спросить, — сказала я. — Вы как-то разговаривали с Александром Масловым насчет какого-то дела, которое вам не нравилось. Говорили, сколько можно связываться с этим хмырем. Позвольте узнать, что вы имели в виду?
Кравцов задумался.
— Я даже не вспомню теперь, — выдавил он из себя.
— Ну, как же? Вы должны об этом помнить. Вы были настроены очень недоброжелательно по отношению к этому человеку. Кого вы имели в виду?
— Да не помню я! — загорячился Кравцов. — Правда, не помню! Мало ли о ком мы могли говорить! Скорее всего про вкладчика какого-нибудь, козла! — Кравцов осекся.
Я улыбнулась. Бедные вкладчики, еще не теряющие надежды получить свои деньги и набежавшие проценты! Их проблемы волнуют соучредителей меньше всего на свете.
— Нет, я не то хотел сказать, — снова начал Кравцов. — Просто я не знаю ничего.
Не хочет говорить, понятно. Ладно, попробуем у другого узнать. А на тебя я Жору натравлю. По-другому заговоришь.
Я поблагодарила Кравцова за кофе и вышла. Теперь я направлялась к Вадиму Маслову. Может, он окажется разговорчивее.
Когда он увидел меня, то чуть не поперхнулся пепси-колой, бутылку которой держал в руке. Я бесцеремонно прошла в комнату. Валерии на этот раз не было.
— Почему вы скрыли от меня дела вашего брата? — напустилась я на Маслова-старшего.
— Какие дела? — растерянно спросил он.
— Вы знаете какие! — заявила я таким тоном, словно и сама знала, хотя даже не догадывалась, о каких делах идет речь.
— Не вздумайте скрывать что-либо, милиции все известно! — сказала я, чтобы еще больше напугать Вадима.
