Ознакомительная версия.
Дарьяна промолчала, соглашаясь с ним. Но все же еще крепче прижалась к нему.
– Ну, вот и отлично! – торжествовал Медник.
Он связал Тихоплесова, встал, развернулся к Валентину, посмотрел на него, перевел взгляд на жмущуюся к нему Дарьяну. А она, вместе того чтобы отпрянуть, напротив, еще плотней обняла его. И отошла от Валентина лишь после того, как Тихоплесова поставили на ноги, чтобы вести обратно. Но снова прильнула к нему, когда все двинулись за ним.
– А может, меня под ручку возьмешь? – негромко, но ехидно и с ревностью в голосе спросил Медник.
– Нет, – мотнула головой Дарьяна.
– Я сильный, я могу и на руках отнести.
Это был вызов, и Валентин принял его. Он оторвал Дарьяну от земли и понес ее на руках. Она обняла его за шею, уложила голову на плечо.
Дарьяна вела себя как прирученная кошка, но Валентин понимал, что ей нужен сильный дрессировщик. От слабого она могла отвернуться. Поэтому он должен был выдержать очередное испытание.
Первое время Дарьяна казалась ему легкой, как пушинка, но вскоре стала тяжелеть с каждым шагом. К счастью, они не успели убежать от дачного поселка слишком далеко, но и два километра с Дарьяной на руках показались Валентину расстоянием.
– Может, мне уступишь? – подначивал его Медник.
Но Валентин не сдавался. Еле живой от усталости, он донес Дарьяну до забора, откуда она уже пошла пешком. В лаз подземного хода он не спускался, просто мешком скатился вниз, не желая подниматься на ноги. Но все-таки он продолжил путь, потому что сзади поджимал Цаплин, а впереди шла Дарьяна, следуя за Медником, от которого можно было ожидать чего угодно.
На старт. Внимание. Марш!.. Никогда еще Валентину не приходилось отправлять в марш-бросок двадцать миллионов долларов. Он даже представить не мог, что через его руки может пройти такая сумма, неважно, что в безналичном, электронном исчислении. Знал он, что существуют миллиардеры, знал, что сам Тихоплесов богат как черт, но чтобы двадцать миллионов так быстро перескочили с одного счета на другой…
Верней, он предполагал, что такое может быть, поэтому и подготовил все к «марш-броску» на Запад, но когда это случилось, нервная дрожь электрическим током прошла по телу. И пальцы продолжают трястись.
Но это было приятное возбуждение, чего нельзя было сказать о Тихоплесове. Он был бледен, как покойник, его трясло от ужаса. Расстаться с такой суммой – само по себе катастрофа. Но ведь и это еще не все. Он открыл секретный код к своему счету, с которого, как понял Валентин, можно было скачать еще столько же миллионов. И это можно было сделать одним движением пальца.
– Я… Я свободен? – дрожащим голосом спросил он, с ненавистью глядя на Цаплина.
– Еще не пришло подтверждение, – покачал головой Полунин.
– Ты мне за все ответишь, – не в силах сдержаться, прошипел он.
– Товарищ капитан, мы за угрозы штрафуем? – обращаясь к Цаплину, небрежно спросил Валентин.
– А что, есть возможность?
– Да, миллионов так на двадцать.
– Мы так не договаривались! – схватился за голову Тихоплесов.
– Договор дороже денег, – согласился Цаплин. – Не надо его штрафовать.
– Тогда надо бы закрыть договор… Прошу!
Валентин уступил Тихоплесову место за компьютером. Приставив к голове пистолет, разрезал путы на руках. Цаплин внимательно наблюдал за ним, но ничего не говорил. Похоже, капитану импонировала его уверенность и те четкие движения, которыми он управлялся с пленником.
– Дернешься – пристрелю!.. Сюда вводишь цифры, только не забудь, какие. Это будет твой новый код. И подтверждение введешь… Давай, не торопись…
Тихоплесов и сам знал, как работать со своими личными счетами; он установил новый пароль, тем самым закрыв доступ к одному из них.
А спустя время пришло подтверждение из банка. Деньги поступили на счет, распоряжаться которым мог исключительно Цаплин. Если, конечно, он не передоверил кому-нибудь секретный код. Может, Меднику. Может, всем своим разведчикам. Одно Валентин знал точно, что его обошли стороной. Но деньги его сейчас волновали меньше всего. Он уже не хотел никуда уезжать. Он хотел быть рядом с Дарьяной. Пусть она первое время живет с Тихоплесовым, но время от времени встречается с ним. Он пойдет на все, чтобы получить к ней доступ. Надо будет – ограбит сотню банков, чтобы со временем увезти ее куда-нибудь далеко-далеко…
– Твою мать! – послышалось вдруг за окном.
Цаплин глянул вниз и почернел от злости.
Ничего не говоря, он выскочил из комнаты, оставив Тихоплесова наедине с Валентином. А ему и самому захотелось узнать, что же такое происходит во дворе. Он глянул в окно и увидел, как сошлись в жестокой драке Варенцов и Казымов. В нескольких шагах от них, ладонями обжав щеки, стояла Ника. Нетрудно было догадаться, из-за чего вспыхнула ссора между двумя друзьями. Вернее, из-за кого…
За свое любопытство Валентин жестоко поплатился. Он совсем упустил из виду, что Тихоплесов развязан. А тот, воспользовавшись суматохой, наотмашь ударил его кулаком в висок.
Это был тяжелейший нокаут. Перед глазами у Валентина закружила карусель, пол и потолок вдруг поменялись местами, сам он почувствовал, что упал. Подняться он не мог, но какой-то осколок разрушенного сознания зацепился за подкорку, заставив руку выдернуть из-за пояса пистолет. Выстрелить в Тихоплесова он не смог бы, потому что для этого требовалось выполнить невероятно сложные сейчас действия. Передернуть затвор, снять пистолет с предохранителя… Но Тихоплесов, заметив манипуляции с оружием, решил не добивать противника. Он просто выбежал из комнаты…
А спустя какое-то время со двора донесся хлопок выстрела. Валентин с трудом поднялся на ноги, подошел к окну, но перед глазами качался густой туман, сознание необыкновенно светлое, даже яркое, как само солнце, но только почему-то шиворот-навыворот…
Кто-то ворвался в комнату, схватил его за руку, развернул на себя. Сквозь туман Валентин с трудом разглядел Цаплина.
– Идти можешь? – ожесточенно спросил тот.
Валентин кивнул… Да, он может идти. Если, конечно, будет держаться за стену.
– Давай в автобус, быстро! – распорядился Цаплин.
– Да, сейчас…
Валентин направился на свет, но руки почему-то уперлись в стекло.
– Куда тебя несет?
Цаплин развернул его к двери, вытолкнул в коридор. Но Валентин направился наверх, в комнату, где находилась Дарьяна. Перед глазами расплывались ярко-красные круги, под ногами штормило, но теперь он уже соображал, куда идет. И зачем. Несомненно, произошло что-то экстренное. Цаплин, похоже, объявил срочную эвакуацию. И если так, то Валентин должен забрать Дарьяну. Вдруг ее оставят здесь, вдруг сожгут вместе с домом? Мало ли что взбредет на ум Цаплину.
Дверь в комнату к Дарьяне была заперта снаружи, навесного замка на засове не было, поэтому Валентину ничего не стоило открыть ее. Дарьяна была уже на ногах. Видимо, ее встревожил звук выстрела.
Валентина по-прежнему качало из стороны в сторону, ее лицо расплывалось перед глазами.
– Что с тобой? – спросила она.
– Эдик ударил. Я в окно смотрел, а он…
– Где он?
– Сбежал.
– Это в него стреляли?
– В него?! – ошеломленно уставился на нее Валентин.
И взгляд вдруг сфокусировался, и шторм улегся.
– Может, и в него… Но это не я…
– А кто?
Послышался топот ног, и в комнату вломился Медник.
– В машину давайте, быстро!
– Эдуард где? – спросила Дарьяна.
– В Караганде… Пролетом… Ну, быстрей!
Они были в дверях дома, когда откуда-то из подвала донесся одиночный выстрел.
Микроавтобус уже стоял под парами, Казымов открывал ворота. Цаплин стоял у машины, регулируя движение. Сумка с ноутбуком переброшена через плечо. Компьютер он берег так, как будто деньги были там, а не на счету в исландском банке.
Теплов уже в салоне, и Ника там, на одном с ним спаренном сиденье. Такое же сиденье за столиком заняла Дарьяна. Медник собрался было сесть рядом с ней, но Валентин цепко ухватил его за плечо. Он мог за это жестоко поплатиться, и Юра, похоже, готов был ударить его локтем в живот, но вмешался Теплов:
– С ума вы все, что ли, посходили! Из-за баб цапаетесь!
– Вот и я думаю, пусть живет, – сказал Медник.
И все-таки сел рядом с Дарьяной. Но та вскочила со своего места, пересела на другое, потянув за собой Валентина.
– Вот дура! – хмыкнул Юра. – У нее мужа убили, а она между мужиками мечется, кого выбрать, не знает!
– Все-таки убили! – ладонью хлопнула себя по лбу Дарьяна.
Она застыла в оцепенении, тело ее напряглось, а потом вдруг размякло, и сама она растеклась в объятиях Валентина.
– Там, под крыжовником лежит… При попытке к бегству… А ты говоришь, аневризм! – фыркнул Медник.
– Может, заткнешься? – не выдержал Валентин.
Кулаки у него зачесались, так хотелось врезать ему по физиономии. Но Дарьяна совсем расклеилась, и, казалось, если ее отпустить, она просто стечет на пол.
Ознакомительная версия.
