Поговорим пока об акциях Медведева.
— Неужели Медведев владеет таким крупным пакетом акций этого комбината? — удивилась Светлова.
— Во всяком случае, по мнению широких кругов общественности, дело обстоит именно так.
— А что, на самом деле все обстоит иначе?
— Видите ли, эти акции некоторое время назад были переданы некой Маргарите Виленовне Медведевой, дочери простого сибирского олигарха. И юридически ими владеет и распоряжается именно она.
— Дэзи?
— Да, именно так. Наша милая девочка Дэзи…
— А «широкие круги общественности», значит, об этом не знают. Но кто-то же в курсе?
— Ну, разумеется, лишь самые близкие люди.
— Вот что, самые близкие… Например, такие, как «дядя Костя»?
— Получается, что так. Ведь ближе его у Медведевых никого не было.
— А жена Медведева?
— Это больной человек, не воспринимающий реальность адекватно. Хроническая алкоголичка.
— Сколько же стоят эти акции?
— Минимальная стоимость пакета акций, принадлежащих Медведевым, сто пятьдесят миллионов долларов.
— Интересно… Кто же давал такую оценку? Откуда взялась эта цифра?
— Ну, видите ли, некоторое время назад, когда Медведева шантажировали — был такой случай, что в жизни владельцев акций, впрочем, не редкость! — то предлагали продать акции именно за такую сумму.
Вот отсюда взялась эта цифра… Эксперты считают, что ему предлагали отдать их практически за бесценок.
— Значит, реальная стоимость намного выше?
— Конечно. Вы угадали: намного.
— И все это принадлежит Дэзи?
— Понимаете, это лишь формальность. Она не хозяйка, фактически акциями распоряжается ее отец.
— Ах, вот как.
— Да. Ну, а теперь представьте, что Медведева нет.
— Как? Все-таки нет?
— Ну, ведь никто уже давно его не видел, правда?
В том числе и его дочь.
— А голос?
— Верно. Это вы очень верно, Светлова, подметили — зато есть голос. Голос, который все время разговаривает с Дэзи. Голос в телефонной трубке.
А Дэзи, как вы знаете, «телефонный ребенок».
Она с детства привыкла, что папа звонит и говорит ей, что она должна делать: разогреть суп, приготовить уроки. Такие дети во всем слушаются родителей до седых волос. Им говорят, в какой университет поступить, за кого выйти замуж…
— Да, да, точно…
— Или, например, папа может позвонить и попросить подписать какие-нибудь бумаги. Скажем, некий договор, которые принесет ей на подпись «дядя Костя».
— Вот это да…
— Теперь взгляните на другие фотографии. Пока мы с вами трапезничать еще не начали!
— Но это какое-то изуверство… — Светлова нахмурилась, едва взглянув на фотографии. — Кто это?
— Это тело было захоронено в далеком таежном поселке, брошенном, забытом поселке, где очень редко появляются люди. — Сыщик взглянул на Светлову:
— Убитый никого вам не напоминает?
— Трудно сказать… Ведь труп в таком ужасном состоянии.
— Да, вам трудно. И мне трудно. А вот специалистам все-таки удалось установить по отпечаткам пальцев эту личность. И теперь сомнений быть не может: это Виден Анатольевич Медведев. То, что он представляет собою в настоящий момент.
— Боже, какой ужас….
— Да, этот изувеченный труп и есть господин Медведев, ваш простой сибирский олигарх. Хозяин, как мы уже знаем, тридцати процентов акций крупнейшего в регионе комбината.
— Но кто его убил? Почему? Зачем?
— Погодите, не торопитесь… Как вы думаете, что показали вскрытие и медицинская экспертиза?
— И что же они показали?
— Этого человека, очевидно, использовали в качестве донора.
— Медведева?
— Да.
— И что же у него… — почти шепотом спросила Светлова. — Извините… Но я хочу спросить…
— Не извиняйтесь, Анна. Я тоже был вынужден задавать такие вопросы.
— Какие же органы были взяты у него для трансплантации? — наконец взяв себя в руки, спросила Анна.
— Ответ будет довольно необычным. Сам я никогда не встречался ни с чем подобным. Специалисты, с которыми я уже побеседовал, тоже никогда не были свидетелями такого рода операций. Только читали о них в научных журналах, в медицинской периодике.
— Вот как?
— Это новинка. Одна из последних сенсаций в медицинском мире. Такие операции, насколько известно, еще не стали серийными. Случаи, когда их делали и делали успешно, — буквально единичны.
— Ох… Да вы ответите, наконец, или нет? Какие органы взяли у этого человека? — Светлова даже стукнула ладонью по разбросанным по столу фотографиям.
— Гортань.
— Вы не ошибаетесь, у него взяли для пересадки гортань? Именно «взяли»?
— Посмотрите внимательно на эти фотографии, сделанные патологоанатомами, — предложил ей Лопухин. — Это ведь не варварское убийство, совершенное кровавым маньяком, этаким Джеком Потрошителем, кромсающим свою жертву. Это сложная, филигранно проведенная, очень аккуратная и грамотная операция. Точнее сказать, изъятие…
Светлова побледнела.
— Изъятие? У живого Медведева?
— Да.
— Но, может быть, он все-таки был уже мертв?
— Вы хотите сказать, не оттачивал ли какой-нибудь хирург таким образом свое мастерство на трупе из морга? Так сказать, на мертвом материале?
— Ну да.
— Нет.
— Но, может быть, донор перед началом операции был в состоянии «живого трупа»? — не сдавалась Светлова. — То есть человеком, мозг которого уже прекратил деятельность, скажем, в результате травмы, полученной в катастрофе? А все остальные органы были в нормальном состоянии и вполне подходили для трансплантации? Такого рода, ситуация, как известно, дает врачам моральное право использовать пациента в качестве донора, если никто из родственников не возражает.
— Ничего похожего. Мозг этого донора перед началом операции был в полном порядке. И то, что основные процессы жизнедеятельности во время операции в организме поддерживались, — это для экспертов безусловно. Поддерживались ровно до той минуты, когда был изъят необходимый хирургу орган.
Причем экспертиза точно установила: сделано это было до того, как наступила смерть донора. Это не было препарированием мертвого тела.
— Точно ли это было изъятие? Может быть, хирург хотел спасти Медведева, делал, что мог, а операция оказалась неудачной? — снова возразила Анна.
— Нет. После того как орган был изъят, хирург потерял к человеку на операционном столе всякий интерес.
— А что же с.., гортанью?
— Очевидно, что ее трансплантировали другому человеку.
— Кому?
— Тому, кому она была необходима по медицинским показаниям или…
— Или?
— Тому, кто за деньги или по другим причинам на такую операцию согласился.
— По каким другим причинам?
— Например, по принуждению, из страха.
— То есть хирург оперировал двоих: Медведева и кого-то еще?
— Да говорю же, это была уникальная операция по трансплантации гортани. Такие операции, повторяю, действительно уже делаются. Но пока крайне редки. Любопытно, что при этом существуют некоторые ограничения, запреты…
— Да?
— Связаны они с морально-этической стороной дела.
— Вот как? Какого же рода эти запреты?
— Никто из родственников реципиента, ни тем более он сам, не должны быть знакомы с донором.
— Почему?
— Видите ли…
— Да?
— У человека, которому пересадили чужую гортань…
Никита замолчал.
— Так что же?
— У него будет голос, как у донора.
Светлова ахнула.
— Вот так дела… — прошептала она изумленно. — Значит, если та операция прошла успешно, существует человек, голос которого полностью идентичен голосу Видена Медведева?
— Теперь вы понимаете, какая была задумана комбинация?
— Кажется, да… Так вот с кем Дэзи столкнулась в том доме… — прошептала Анна.
— Что такое?
— Понимаете, когда вас не было, тут приключилась одна история с Дэзи. Короче говоря, она, по всей видимости, видела и слышала этого человека, голос которого идентичен голосу ее отца. Очевидно, они прятали его здесь, в нашем славном городке. Не так уж и далеко от «Королевского сада»!
— Предполагаю, что все так и было, — согласился Лопухин. — Они получили голосового двойника, прятали его и использовали по мере надобности. Наверняка Кубоцкий, который отлично знал особенности своего друга Медведева и его манеру общаться, обучил его двойника привычным для Видена Анатольевича оборотам речи, словечкам, интонациям, манере говорить. Очевидно, двойника жестко инструктировали и с ним тщательно репетировали эту пьеску под названием «общение папы с дочерью». Заметьте, Дэзи всегда жаловалась, что ее разговоры с отцом редки и слишком лаконичны — он все время куда-то торопится, не вступает в долгие объяснения. Что вроде бы не должно было выглядеть ни для кого странным, поскольку Медведев человек крайне занятой. Напротив, окружающим казалось, что Дэзи просто капризничает…
