их нарушал. Иваниди социопат. Бандит с политическими требованиями.
— Почему его терпят?
Посол тонко улыбнулся
— Видите ли, когда страна в таком плохом состоянии, нужна социальная анестезия. Тут и так что ни месяц, то погром — то антифа, то фа — лишь бы громить. Иваниди дает эту анестезию. Он напоминает про Северный Эпир. Про малоазийскую резню 1921 года. Про то, что когда-то в Стамбуле греков было едва ли не больше чем турок. Помните, недавно Эрдоган вдруг во время митинга начал нести чушь по поводу того что Стамбул это не Константинополь, и что те кто мечтают о Константинополе никогда его не получат. Все подумали, что это бред — но это не бред. И не случайность. Он отвечал именно Иваниди. И это пока — только слова.
— То есть Иваниди — это человек, который видел прикладной национализм в Грузии в конце восьмидесятых, и теперь тоже хочет повторить здесь?
— Вы меня правильно поняли.
— И Европа знает?
— А что они могут поделать?
…
— Иваниди делает здесь тоже самое, что было там. Он видел, как это работает. Создано общество Венизенлоса, от его имени раздаются гранты на написание литературных произведений, на театральные постановки, прославляющие национализм и националистов. Он помогает православной церкви и помогает много. В Салониках — ему принадлежит половина города, он купил тамошний футбольный клуб и говорят, в других у него тоже есть доли. Знаете, чем отличаются Салоники и их футбольный клуб?
Я покачал головой
— Его место основания — Стамбул. ПАОК — Православное атлетическое общество Константинополя. Его футболисты были изгнаны из Стамбула вместе с болельщиками во время формирования Турции. Там это хорошо помнят, в Салониках больше чем в любом другом городе потомков беженцев из Стамбула. Иваниди им постоянно напоминает об этом. В университете в Салониках знаете, какая самая популярная кафедра в последнее время?
Я покачал головой
— Православия! Та, которая выпускает православных попов! Будущие священнослужители — каждую субботу ходят на футбол. Доходились до того, что теперь на стадионах есть сектора, которые отделены тюремными решетками с колючей проволокой, и они перекрыты не только по бокам — но и сверху! На некоторых футбольных стадионах — колючая проволока и рвы!
Я покачал головой
— Это же готовые кадры для гражданской войны.
— Или для войны с соседями.
— С Турцией? — не поверил я — они рехнулись
— Ну, пока не с Турцией, для Турции у них пока кишка тонка. Но… например, Македонию они не признают. Греческой, по их мнению, является даже часть Болгарии. Но главный противник — Албания. Албанцы творят большую Албанию — но не думают о том, что ровно в тот момент, когда они совершат ошибку — греки накинутся на них. Албанцы хотят Косово — и не думают о том, что по мнению греков, Албания — всего лишь две провинции из шести. Получится — пошли за шерсть, а вернулись…
— Стриженными…
Посол кивнул
— Что, по-вашему, тут мог делать Холодовский? — спросил я
— Да что угодно. Не думаю, что он долго просидит. Договорятся…
Два человека сидели в машине недалеко от посольства России, на соседней улице. Это была белая Шкода, двигатель был включен — чтобы работал кондиционер.
У того кто сидел за рулем, прозвенел звонок, он принял звонок, кивнул
— Выходит.
Второй посмотрел на часы — там была карта. С отметкой
— Давай.
На экране телефона в держателе на приборке — была такая же.
— Хоп.
Второй вышел и пошел пешком. Первый тронул машину с места — они были сыгранной парой и могли следить друг за другом, подстраховывая…
…
Еще одна встреча состоялась вечером в районе Центрального рынка недалеко от площади Омония.
Центральный рынок к тому времени уже засыпал… большая часть продавцов уже ушла, оставшиеся понуро убирали свои места — у них торговля, значит, сегодня не задалась. В Греции огромная конкуренция и невысокие по европейским меркам доходы — так что вся надежда на туристов. Но туристический сезон начинался как то вяленько, поговаривали о том, что вот — вот рухнут рынки в Европе и прижимистые европейские бюргеры не спешили тратить деньги на турпоездки. В Европе же как: могу себе позволить, еду, не могу — сижу дома. Это не Россия, где готовы брать туры в кредит, а потом гасить весь оставшийся год. Так что политическая обстановка в Греции, едва только улегшаяся — снова начала накаляться, на крайних митингах произошло несколько необъяснимо крупных и ожесточенных драк. Старожилы греческой политики только усмехались — вот посмотрим, если сезон окончательно провалится — по осени еще не то будет…
Нервничающий сотрудник российских спецслужб — сидел на автобусной остановке и нервно смотрел по сторонам, проклиная своего контрагента, назначившего встречу именно здесь. Ублюдок чертов! После того как заходит солнце — эта не слишком то чистая и парадная площадь, считающаяся главной площадью города — буквально преображается. Туристы куда-то пропадают, и из всех щелей начинает выползать нечисть… негры со спущенными штанами, арабы в европейской одежде — дети беженцев. Грязь, мусульманский рэп через магнитофоны… могут избить, ограбить, убить. Ночью на площади безопасно только если у тебя есть автомат… наверное. Полиция не вмешивается. Им на все плевать.
Не то что туристы — но и греки сюда ночью не сунутся.
У него был пистолет, конечно — но что с ним делать? Стрелять? Выстрел — первый шаг к провалу разведчика, так учили. А он сколько пахал чтобы получить назначение. И получил. Не Англия, не Франция, не Германия — а занюханная Греция.
Обида первый шаг к предательству, и в общем то — предателем он уже стал. Только сам он так не считал. Предатель — это если пошел на контакт скажем с ЦРУ — а он теперь работал совсем на других людей…
Платили все равно мало. А его новые хозяева положили ему оклад пять тысяч евро. В месяц.
Его контактер появился неожиданно — просто как бы материализовался из темноты… площадь была освещена плохо, светлые места чередовались с темными. Среднего роста, чернявый, очень похож на местного, но не местный. Говорит по-русски чисто, но с акцентом, язык для него явно родной. Он пробивал его — все так и есть. Грузин, переехал в Москву, открыл сеть ресторанов, какое-то время был довольно успешен. Потом вынужден был уехать — его делами заинтересовалась полиция. Связан с ворами в законе грузинского и абхазского происхождения, отмывал деньги. Живет сейчас здесь, ждет гражданство — но курсирует по всей Европе, часто заглядывает в Стамбул. Для тех кто не
