преступление. – Он должен понести наказание. Это ведь засасывает как болото: сначала прогулянные уроки, потом разбитое окно, потом деньги у одноклассника украдет, потом вот – квартира. А дальше – убийства, грабежи, серьезные преступления, за которые уже и серьезное наказание. Если хочешь помочь своему однокласснику, делать это нужно сейчас и так, чтобы он понял, что его ждет впереди, если он не остановится.
От картины ужасного будущего Пожарского у Оли навернулись на глаза слезы. Девочка решительно тряхнула головой, так что коса подпрыгнула на плече.
– Пишите адрес.
* * *
Говорливые бабули насиделись на лавочке и разошлись по домам, курильщики выпустили на балконах последние клубы табачного дыма, усталые после шумных игр, затихли в мягких кроватях дети. Жизнь московского дворика замерла, только бесшумно лился на асфальт свет уличного фонаря да уютно трещал сверчок в густых кустах.
Оперативник Акимов с помощником, дежурным сержантом, затаились в кустах. После рассказа Оли лейтенант решил, что можно устроить засаду, спугнуть мальчишек возле квартиры, а затем уже отправить в отделение. Пускай посидят ночку за решеткой, чтобы перестали изображать из себя борцов за правду. А вот отцом Альберта, который набил квартиру дефицитом, займется милиция. Сержант ткнул опера в бок: идут!
Из темноты вынырнула фигура, затем еще одна, потом вразвалочку прошла по подъездной дорожке и скользнула в подъезд третья, два невысоких силуэта с топотом шли следом. Высокий задержался, шикнул:
– Потише своими сапожищами, грохочете на весь двор.
Свет фонаря выхватил на секунду лицо и франтоватый пиджак одного из домушников. Лейтенант чуть не подпрыгнул на месте. Это же тот самый бандит, что ушел от него на рынке. От него пьяница заполучил золотой крест старика, это убийца. Похоже, банда Черепа вышла на дело!
Придерживаемая сильной рукой, бесшумно закрылась подъездная дверь. Тощий парень с узкими плечами замер на шухере.
Акимов в волнении закрутил головой: что же делать? Снять засаду никак не получится, а вдвоем против пятерых они могут не выстоять. Пускай даже и трое из шайки – подростки. Снова упустить бандюгана? Только не это!
Сергей горячо зашептал сержанту на ухо:
– Сейчас вырубай вон того возле подъезда, прямо в ухо бей. Чтоб пикнуть не успел. Наручниками его к лавке, и потом беги стрелой в отдел, на подмогу нужен наряд. Это целая банда – банда Черепа. Пока они в квартире, я их задержу! Дверь подопру, чтобы не вышли. Беги.
Сержант на цыпочках прокрался вдоль забора, в два шага выпрыгнул из кустов и тяжелым ударом свалил Иждивенца на землю. Пока он возился с наручниками, Сергей вытянул из кобуры пистолет, вышел из кустов и торопливо зашагал вдоль площадки, выискивая глазами подходящий толстый сук или палку.
Давилка поднялся по лестнице и замер, поджидая сообщников. Малыга медлил, словно специально, размеренно ступая на каждую ступеньку. В самом низу тащились беспризорники. Их грязные безразмерные тельняшки и грохочущие при каждом шаге кирзовые сапоги усиливали раздражение Михана. Ему хотелось снова, как тогда возле дома Черепа, дать им тычка со всей силы. А еще лучше вогнать нож в податливое тело и смотреть, как удивление на лице жертвы сменяется страхом и перекашивается от боли.
У солидной, обитой дерматином двери домушник одними губами приказал:
– Открывай.
Колька не шелохнулся.
Давилка скрипнул зубами и повторил чуть громче:
– Открывай, ну! Чего стоишь!
Колька вытащил ключ и вставил в скважину, стараясь изо всех сил скрыть дрожь в руках. Сейчас будет все по плану, который придумал Яшка. Они вместе войдут в квартиру. Потом, когда домушники отвлекутся на добычу, он с Анчуткой и Пельменем выскочат обратно за дверь в подъезд, навалятся и закроют ее на замок. Дальше останется поднять шум. Будут кричать: «Пожар!», «Грабят!», пока соседи не всполошатся и не побегут вызывать милицию. К тому времени Кольки с друзьями уже и след простынет, а Давилка с его бандой пускай дожидаются ареста в квартире Альберта. Что он будет делать дальше, если вдруг Судорогин или Давилка расскажут сотрудникам о его участии в ограблении, Колька не хотел думать. Все равно решил уйти из дома, бросить школу окончательно и скитаться вместе с Пельменем и Анчуткой. Сейчас главное, не выдать подельникам свое волнение.
– Коля! Пожарский! – прошелестел тихий голос с пролета верхнего этажа.
Оля Гладкова вот уже несколько часов ждала появления Пожарского в подъезде, на четвертом этаже. Она устроилась на подоконнике, чтобы можно было видеть, когда придет Колька. После разговора с оперативником ее накрыли сомнения. Вернувшись домой, она бродила из угла в угол, поглядывая на часы. Что если Акимов передумает и арестует Кольку? Или милиционер не стал рассказывать всю правду, что Пожарского ждет тюрьма?
В отчаянии Ольга решила, что пойдет к квартире Судорогина и сама остановит Николая от ужасного шага. Поэтому оказалась девочка в подъезде пятиэтажки задолго до появления там бандитов под предводительством Давилки. На площадке провела она несколько часов: от взглядов проходящих мимо жильцов девочке было неуютно. Она то и дело вставала, делала вид, что идет по лестнице, но через несколько шагов снова возвращалась к окну. Несколько раз доставала измятый листок с заготовленной речью, пыталась ее повторить. Но слова путались и не хотели выстраиваться в красивые убедительные фразы.
Наконец с наступлением вечера в подъезде стало спокойно. За дверями квартир стихали лязганье посуды и разговоры жильцов – они готовились ко сну. От напряжения и монотонного ожидания Олю тоже сморила дремота: она заснула прямо на подоконнике. Ей даже успел присниться Колька, который протягивал Оле белые фигурные коньки, улыбался и кивал. А она строго хмурилась: «Не возьму, они же краденые!» – «Я последний раз!» – почему-то воскликнул он.
От его голоса Оля проснулась. Вскочила и замерла, пролетом ниже шепотом препирались голоса. В полутьме и после короткого забытья она совсем растерялась, спустилась по ступенькам, прищурилась и неуверенно спросила:
– Коля, Коля Пожарский. Это ты?
От неожиданности Колька резко обернулся и застыл: Гладкова!
Он успел лишь отпереть дверь квартиры Судорогиных, но еще не шагнул в глубину коридора. Девочка растерянно взглянула на листок бумаги, зажатый в руке, потом перевела взгляд на Колькиных спутников. Высокий пижон с резкими чертами лица буравил ее неприятным, колючим взглядом. Остальные стояли в полумраке: их лиц она не различила.
И тут яркая луна вдруг высветила через мутное окно Колькино бледное, искаженное испугом лицо. Олю пробрал озноб. Она с трудом произнесла первые слова заготовленной речи:
– Коля, ты поступаешь неправильно. Я хочу тебе помочь, чтобы ты не совершил ошибку…
Но договорить Колька ей не дал, он дернул Олю за руку, так что она
