чтобы карточку перевернули. Убедившись, что указанные параметры соответствуют машине, выпрямился и, отдав честь, отошёл.
Червонцев выругался сквозь зубы:
– Твою мать, ещё бы путь нам стал расчищать…
Шувалов с Марией продолжали идти по тротуару мимо магазинчиков и кафе. Изредка останавливались, на что-то смотрели. Павел по пути показывал на коней Клодта, Елисеевский магазин, Гостиный двор… что-то оживлённо рассказывал, точно проводил экскурсию по городу. Неожиданно они перешли проспект и направились к Казанскому собору. Стали ходить среди колонн.
В машине зазвонил телефон. Щербаков взял трубку, ответил:
– Так точно, товарищ начальник, работаем по маньяку. Что делает? Проводит девочке экскурсию по Казанскому собору.
Было слышно, как из трубки раздался гогот Башмакова. Ещё немного послушав, Вениамин положил трубку.
Червонцев кивнул:
– Что тебе ещё сказал новый шеф?
Щербаков обиженно хмыкнул:
– Сказал, если так будет продолжаться, это будет последняя операция оперуполномоченного по особо важным делам. По окончании её в отделе, судя по всему, появится вакансия.
Сидящий рядом молодой оперативник не сдержался – прыснул в кулак.
Червонцев повернулся к нему:
– Вот такая работа, сынок, вас ждёт – под корягой.
Радиостанция оживилась:
– Заказчики, внимание, посылка через Невский проспект направляется к подъезду жилого дома.
Щербаков схватил радиостанцию:
– Димочка, пусть твои смотрят внимательней! В парадную отпускать опасно, у него – нож! Что там по жестикуляции – не ругается, не угрожает?
В рации холодно прозвучало:
– Вроде всё спокойно. Зашли в подъезд, дверь закрылась!
В груди Щербакова похолодело. Он вообразил приставленное к горлу Марии блестящее лезвие, жадные руки маньяка проникают под одежду, перекошенное лицо сумасшедшего.
– Дима, сколько они уже там? Димочка, ну сделай что-нибудь! Нельзя её оставлять, он же её зарежет!
Червонцев побледнел – вырвал радиостанцию у Щербакова. Но в динамике зазвучал ответ:
– Сейчас придумаем, пошлю ребят – они с фантазией.
Червонцев вернул микрофон, откинулся на спинку сидения, стал непроизвольно сопеть, на лбу выступила испарина.
Три минуты длились вечность. Никто не мог нарушить напряжённую трагичность. Все мысленно были там – за дубовой уличной дверью дореволюционного здания. Сотрудники боролись с маньяком, уворачивались от смертельных ударов, освобождались от клешней маньяка, умирали и снова поднимались, закрывая собой маленькую девочку…
Наконец по рации прозвучало:
– Всё в порядке – они беседуют, мои контролируют.
Виктор Иванович неожиданно встрепенулся, снова забрал радиостанцию:
– Дмитрий, это Червонцев. Держи, пожалуйста, на контроле. Желательно их выгнать оттуда, мало ли что!
Щербаков тронул машину и подъехал в поле видимости указанного дома, остановился на проспекте, чтобы разглядеть злополучную парадную.
Двое рабочих в спецовках организовали у дверей пьяную ссору. Что-то не поделили, ругались между собой. Дверь отворилась, и Шувалов с Марией вышли на проспект, осторожно оглядывая пьянчуг.
В радиостанции раздался голос Дмитрия:
– С посылкой всё в порядке.
Неожиданно Шувалов стал ловить такси, а когда машина остановилась – сел вместе с Марией.
Движение по проспекту было ограниченно – шли ремонтные работы. Это помогло оперативникам пристроиться в хвост. Такси развернулось и поехало в сторону Невского лесопарка.
Щербаков переключил радиостанцию на канал своих сотрудников:
– Всем-всем! Посылка движется на склад. Едем следом. Не мешать. Распаковываем по плану на месте.
Такси проехало Старо-невский, затем вдоль набережной в Невский район. За ним через определённые промежутки следовали оперативные машины и уазик сотрудников СОБР.
Сотрудники почувствовали азарт охоты: сердце забилось учащённо, кровь в жилах начала пульсировать, точно включились несколько насосов и стремительно погнали её во все отдаленные участки мышц, насыщая энергией, готовя к бою организм.
Но неожиданно такси остановилось у станции метро «Ломоносовская», и девушка вышла. Машина с Шуваловым поехала дальше.
Мария остановилась на обочине, растерянно оглядываясь по сторонам. Подождав, когда такси скроется за поворотом, Щербаков припарковался рядом с «графиней», она села в салон на заднее сиденье. Лицо бледное, чуть не плачет.
Червонцев обнял девочку:
– Что случилось, дочка?
Мария недоумевала:
– Понятия не имею. Наверно, я не справилась. Мне кажется, он был чем-то недоволен. Быть может, я сделала что-то не так или сказала?
Щербаков обернулся назад:
– О чём вы говорили?
Мария пожала плечами:
– Он всё время что-то рассказывал о городе. Но я не помню, думала – когда же он меня в лес потащит? А в подъезде вообще стал мораль читать, что девочки должны быть скромными и брюки не носить, а только платьица и колготки! Мне кажется, он вообще не убийца – такой хлюпик…
– Вот! – резко прервал Червонцев. – Колготки ему нужны были, колготки! Все девочки были одеты в колготки! Мерзавец… Это мы упустили!
Мария изумлённо на него посмотрела:
– Что же это, если бы я пришла в колготках – он бы в монстра превратился и на меня набросился? – подбородок её задрожал, и она прижалась к Червонцеву.
– Ну хватит, хватит, милая, всё уже прошло, – успокаивал Виктор Иванович, гладил девочку по голове. Та вздрагивала, слышалось детское всхлипывание.
Червонцев тронул плечо Щербакова:
– Веня, это твой шанс! Отпускать его нельзя, он назначил встречу – значит, был готов идти на преступление! Понятно, что ему не понравилось. У него обязательно должен быть с собой нож, может, ещё что найдём. Давай команду на захват.
Вениамин колебался:
– А что мы ему предъявим? Да и прокурору не сообщили!
Червонцев не отступал:
– Возьмём жёстко, в кандалы и к себе. У него же семья, а он здесь с малолеткой гуляет по городу! И ты… ты же его узнал? Вот и скажешь в глаза! Струсит, поверит, что под колпаком, давно за ним ходим! Расколется, чувствую! Ты мне веришь?
Щербаков потянулся к рации, сглотнул, прогнал в горле хрипотцу, скомандовал:
– Внимание всем, группа захвата на задержание, брать жёстко, сразу в наручники, чтобы ничего не выкинул! Досмотр при понятых.
Автомобиль Щербакова продолжил движение позади всех. Скоро на улице Народной впереди на
