— Ничего вы тут хаваете, — пробубнил Андрей с набитым ртом.
— Дичь, — пояснил Протасов, гордо распрямляя плечи. — Мы с Вовчиком охотимся помаленьку. Браконьерим, чтобы ты врубился, что к чему…
Бандура принялся уплетать дичь за обе щеки.
— Сегодня серьезные люди должны были подъехать. Менты местные. Из администрации человечек. Пара конкретных босяков… — Протасов замешкался, соображая, кого бы еще присовокупить к списку приглашенных. — Один авторитет и два СБУшника. Понял, да? На разговор, в натуре.
Продолжая жевать, Андрей с интересом поглядел на приятеля.
— Вот так вот держу, — Протасов энергично сложил ладонь в кулак. Получилось очень впечатляюще. — Навел тут порядок. Кого следует, — на место поставил.
— У меня в ментовке концы, — нарушил молчание собутыльник Протасова. — Все схвачено, по-любому…
— А, — понимающе кивнул Андрей, запихивая в рот следующий кусок мяса. — А…
— В этой халупе голимой я просто шифруюсь, — сообщил Протасов доверительно. — Чтобы никто въехать не мог, что к чему. Реально… А то была тут пара битков… Неумных… Замочить хотели…
— Тебя?
— А кого? Папу Римского?.. Мы с Вовчиком их в лес увезли. Закопали, на хрен.
— Точно, — с вдохновением поддакнул Вовчик, — по-любому.
— Ты что? Один вообще? — спросил Протасов подозрительно, пока Андрей жевал. — Где братва, в натуре?
— С Кристиной… — промычал Андрей, сдвинув за щеку не дожеванный кусок мяса.
— С кем, блин?! — не расслышал Протасов.
— С Кристиной Бонасюк.
— Не понял! Где ты ее раскопал?!
— Что, баба есть? — сразу оживился Вовчик. — Где баба?!
— Не для тебя, козла, — с расстановкой сказал Андрей. — Прихлопни-ка пасть, жлоб, пока гланды не вырвали.
Андрей опустил руку на пояс, где дремал пистолет. Свой «браунинг» он отыскал в приднепровских кустах на следующий день после возвращения в Киев. Тщательно почистил, смазал и, естественно, прихватил с собой.
— Ты чего, был в Киеве?! — Протасов придавил к стулу попробовавшего было подхватиться Вовчика. — Беда с этим селом, — как бы извиняясь, обронил Протасов. — Раз на грудь принял, и все. Хана. Пока, блин, кого не оттрахает, или не ухайдохает, не успокоится.
— Сиди, падло! — зарычал он Вовчику, — закопаю, в натуре.
— Я был в Киеве, — подтвердил Бандура.
— А пацаны?
— Из Крыма я вернулся один.
Протасов почесал стриженый затылок.
— Вот, блин… — только и сказал Валерий.
Проглотив последний кусок мяса, Андрей приступил к рассказу. Описал, как оставил Армейца с пулей в груди посреди степного Крыма, в маленькой деревенской больничке.
— Доктор там, такой… надежный. Обстоятельный, что ли. Очки, халат. Лицо строгое. На настоящего доктора похож. Больше о судьбе Эдика я ничего не знаю…
Протасов грустно покачал головой.
Когда же Бандура поведал, в каких обстоятельствах довелось расстаться с Атасовым, Протасов вздохнул со всхлипом, и утер краешек глаза своей граблеподобной ладонью.
— Вот значит, как обернулось…
В сочетании с великанскими размерами и грозным видом дрожь в его голосе прозвучала таким режущим диссонансом, что у Андрея тоже защипало глаза.
— А Гримо? Гримуха-то как?..
— Пес в ангар рванул. А потом все взорвалось. И, ни Гримо, ни Атасова я больше не видел…
— Голимый расклад, — печально сказал Протасов.
Слово «погибли» крутилось на языке у обоих, но так и не было произнесено. Андрей, сделав над собой усилие и повел рассказ дальше. Поведал, как захватил такси на Ай-Петри, как обнаружил особняк Бонифацкого и как, в конце концов, завладел дипломатом с бриллиантами. О ночном приключении в горах предпочел не распространяться. А рассказ о возвращении в Киев вообще занял у него не более двух минут.
— Я через Арабатскую стрелку из Крыма выскользнул, — сообщил Андрей собутыльникам. — Ну, и строго на север держал, пока почти до Харькова не добрался.
Волына неожиданно закашлялся. Протасов грохнул его пятерней по спине.
— Значит, все путем? Камни у Аньки? — спросил Протасов, который и торчал-то в Херсонской области главным образом потому, что был на все сто убежден: Ледовой всем подельникам без разбору пустит кровь.
«Причем, блин, всю, до капли» .
— Виктор Иванович еще сидит? Я, блин, думал, что тебя, либо крымская братва пришила, либо легавые запаковали. Или, на худой конец, Виктор Иванович глотку перерезал, — немного оживился Протасов.
Андрей поежился.
— Виктор Ледовой убит, Валера. Неделю назад, — сообщил он, наблюдая, как вытягивается лицо собеседника.
— Ни хрена себе расклад! Ты гонишь?! — вытаращил глаза Протасов, его лицо посинело, глаза полезли на лоб, отчего Андрею пришло на ум, что приятель, вместо самогона глотнул ацетон. — Гонишь!
— Отвечаю. Анька его замочила. Вроде как Виктор Иванович перепил, когда его из тюрьмы выпустили…
— Так его выпустили?! — Протасов взялся за голову. — Ни хрена себе, попадание!!!
— Выпустили, — подтвердил Андрей. — Он хватился камней и нажрался. Или нажрался, а потом хватился. Я не в курсе, меня в городе еще не было.
— Ну?!
— Что ну? Отмудохал Аньку по первое число.
— Ты откуда знаешь, как дело было, блин?!
— Артем Павлович рассказал, — ответил Бандура скромно.
— Кто-о?! — окончательно позеленел Протасов.
— По-ри-шай-ло! Ты что, о Поришайло не слыхал?!
— Это жопа, — подвел итоги Протасов. — В натуре. Попадалово. Мрак! Е-мое, Вовчик, слава Богу, что мы с тобой тут кантовались!
И Протасов горячо поздравил себя со своей собственной предусмотрительностью.
— Чуяла моя задница! Ну все! Я в столицу ни ногой…
— Никакая ни жопа, — заверил Андрей. — Бедная Анька как-то вооружилась двустволкой. Артем Павлович сказал, Ледовой охотником был страстным… Короче говоря, хлоп из обоих стволов — и нету Виктора Ивановича.
— Ни хрена себе?! Завалила конкретно?!
— Наглухо, — подтвердил Андрей.
— Круто!
— Ее в психушку забрали…
— Анька в дурке? Ну и расклад…
— А ты думал, ее на курорт отправят?! Виктора Ивановича в морг отвезли. Кристину забрали в милицию. Артем Павлович ее оттуда еле вытянул… — Андрей перевел дух. — Все. Камни я передал Правилову. Олег Петрович при мне вручил кейс Артему Палычу.
Протасов слушал и не верил ушам. Некоторая его часть скорбела по упущенным возможностям.
— Так что все ништяк, Валера. Олег Петрович в курсе всех дел. Почти весь бизнес Ледового прибрал к рукам Артем Павлович. Теперь он наш новый папа. Ничуть не хуже прежнего. Чего ты кипишуешь? Адресок твой, кстати, мне Артем Палыч дал.
— Кто?! — лицо Протасова из изумрудного сделалось малахитовым. — Кто, твою мать?! Как, блин, он меня вычислил?!
— Приедем в Киев, сам у него и спросишь…
В довершение рассказа Андрей ткнул под нос Валерке печатку, преподнесенную Артемом Павловичем:
— Видал, да?
Протасов онемел от изумления.
— Ты на колесах, брат? — спросил он через некоторое время, придя в себя и возвращая перстень Бандуре. — Виды имеет, блин… — Протасов завистливо присвистнул.
— Зацени тачку, — вместо ответа предложил Андрей.
— А что за точило у тебя? — осведомился Протасов подозрительно. Ты ж свой «бимерок» разбил?
— «Ягуар».
Протасов подхватил стакан и одним махом выхлебал содержимое.
— Пей, — сказал Вовчик Андрею. Тот отрицательно покачал головой.
— Мне еще за руль садиться… Тебя самого, Валерка, каким ветром сюда занесло?
О приключениях Протасова Андрей ничего не знал, и его терзало любопытство. Протасов окончательно скис.
— Да никаким, в натуре. Самым голимым задуло…
— Здорово от ментов досталось? — поинтересовался Андрей участливо.
— Мне?! — немного оживился Протасов. — Да ты гонишь, Андрон. Расшвырял я ментов, как детей. Пять, блин, ударов — и они хором позвали маму! «Дяденька, мы больше не будем!» — кричали менты. Я их пожалел. Подневольные люди… — Протасов покачал головой, демонстрируя уровень сочувствия милиционерам. Вышло довольно убедительно.
— Тогда отчего нас не догнал? — искренне удивился Андрей.
— Я? Да ты прогнал, Бандура! Я поехал за вами, блин. Навстречу три джипа… Или четыре… Забиты, блин, битками узколобыми. Ну, думаю, конец вам, клоуны…
— Это, наверное, дружки тех были, которые за нами гнались. На «БМВ», — ужаснулся Андрей.
— Ага. Давай, короче, мочить отморозков. Их, козлов, набежало человек двадцать. Короче, Бандура, валилово пошло конкретное. Ураган! Колесо мне пробили. Смотрю, короче, труба дело. Хорошо, Вован подключился!..
Собутыльник Валерия покраснел. Андрей подумал, от удовольствия.
— Ну, мы им гланды и удалили, — гордо подбоченился Протасов. — Реально. Но время… сам понимаешь…
