— Конечно, — Лара засмеялась и указала на закладку, — а ты, смотрю, уже больше половины осилил.
— Интересно ведь, — теперь засмеялся и Максим, — похоже на сказки, но что-то в этом все-таки есть.
— Неужели Санджам подарил тебе книгу, которую так любит читать? А с виду она совсем новая, — Лара лукаво улыбнулась.
— Нет, конечно, — эту он принес в подарок, а сам читает на индийском, вернее на пушту, в Индии целая куча языков. Трудно все запомнить, а единого нет до сих пор. И книга у него старая, зачитанная. Знаешь, — сказал он мечтательно, — мне бы хотелось однажды снова вернуться в Индию, прийти в храм Лакшми, увидеть Санджама…
— Разве это так трудно? — спросила Лара, глядя ему в глаза.
— Я хотел бы приехать туда не один, — отозвался он, привлекая к себе Лару. — Мне больше не хочется с тобой расставаться.
— Мне тоже, — тихо ответила Лара.
— Подожди, — Максим отстранил ее, — самое главное забыл.
Он достал из кармана небольшую коробочку и протянул Ларе. Кольцо с великолепным изумрудом, прекрасная тонкая работа.
— Это ты тоже в Индии купил? — с сомнением спросила Лара.
— Нет, — Максим взволнованно потер подбородок, — купил давно, еще в Питере, а вот подарить не решался. Лара, ты выйдешь за меня замуж?
— Да, — Лара улыбнулась, — я даже представить себе не могла, когда открывала дверь в тот страшный день, что явился мой спаситель. Ты спас меня от этого кошмара, спас от одиночества, от всей мерзости, которой полно в жизни. Извини, что я много сейчас говорю, но я хочу, чтобы ты понял. Я не хватаюсь за тебя как за соломинку, я чувствую, что наконец-то смогла полюбить по-настоящему. Может, во мне нет этой страсти, вулкана чувств, как говорят, но я хочу, чтобы ты каждый день был рядом.
— Так и будет, — заверил ее Максим, — никому тебя не отдам.
ЦВЕТ ОДИННАДЦАТЫЙ. КОРИЧНЕВЫЙ
Близ города Катамипутра жил жадный купец Десадана. День и ночь он мечтал о том, как бы увеличить свои богатства. Однажды вечером отправился он в храм. Но не столько молился, сколько смотрел с завистью на красивую храмовую утварь. Вдруг сзади послышался шорох. Испуганный купец обернулся и увидел позади себя высокого худого человека, вся кожа которого была в странных пятнах. «Кто ты?» — дрожащим голосом спросил купец. «Я брахман Ватанасура, — ответил незнакомец, — поразила меня болезнь, и было мне знамение, что смогу я вылечиться в доме купца Десаданы. С тех пор хожу я по дорогам и ищу этого купца». «Так это я и есть! — закричал Десадана. — Идем ко мне в дом». И хитрец повел брахмана к себе домой. Сначала он решил скрыть свое имя, очень уж страшной была кожа незнакомца, но увидел он золотые браслеты, серьги, ожерелья, тонкую одежду и решил преодолеть себя в надежде, что заплатит ему хорошо брахман за лечение. В доме он поселил гостя в лучшей комнате и стал прислуживать ему. Сам подносил еду, вино и фрукты. Велел жене приготовить ванну и собственноручно умастить тело гостя. Доволен был Ватанасура и подарил Десадане наплечный браслет. С восторгом принял его купец, потому что никогда не видел более тонкой работы. Стал жить Ватанасура в доме Десаданы, платя ему за заботу золотыми украшениями. А однажды стал говорить, что приглянулась ему дочь Десаданы Сиварита и хочет он ее взять в жены. Не стал противиться купец и отдал Ватанасуре свою единственную дочь. На следующий день после брачного пира пришел Ватанасура к своему тестю и сказал: «Излечился и отправляюсь домой, а тебе за работу дарю вот этот кувшин. Каждый день будешь доставать из него драгоценности, но не пытайся узнать, что в нем…» И с этими словами покинул Ватанасура вместе с Сиваритой дом Десаданы. Каждый день купец доставал из кувшина драгоценности и разбогател несказанно. Но грызло его любопытство, хотелось узнать, как все сокровища помещаются в маленьком кувшинчике. Взял он однажды кувшин и отправился к мудрецу. Только коснулся мудрец кувшинчика, как рассыпался он и оттуда выползла змея. В ужасе закричал купец и побежал к себе домой. А в доме переполох, драгоценности обратились в маленьких золотых змеек и на — бросились на жену Десаданы и слуг. Корчились они в страшных муках и умирали один за другим. «Горе мне! — закричал Десадана. — Вот каков твой подарок, Ватанасура!» И в тот же миг явился перед ним зять, но в подлинном своем обличье человека-змеи. «Ты сам виноват! — закричал он. — Твоя глупость и жадность погубили тебя. Так живи же теперь, не зная радости, в облике слепого червя, ползай по руинам своего дома и вспоминай радости жизни, пока колесо сансары не перемелет твою участь». С этими словами Ватанасура исчез. А Десадана обратился в червя, что стонал и ползал по разрушенному дому, пока жители Катамипутры не пришли однажды и не убили его.
Сомадева. «Океан сказаний».
— Долго спать изволите, — встретил Крон Лару и Максима, — а мистер Стептоун просто сгорает от желания видеть нас.
— Зачем? — спросила Лара.
— Вот уж не знаю, — фыркнул Крон, — никак не пойму, что у старикана на уме. Ну что, идем?
Мистер Стептоун не собирался изменять своим привычкам и дожидался их в библиотеке. Он едва скользнул взглядом по лицу Крона, но задержался на Ларе, затем впился глазами в Максима.
— Молодой человек — ваш друг? — спросил он.
— Да, — кивнул Крон, — мы ждали его приезда в Англию. Позвольте представить вам Максима.
— Должно быть, близкий друг, — продолжал Стептоун, переводя взгляд на Лару, — поэтому вы и не вернулись ночевать домой. Показывали своему другу ночной Лондон?
— Разве я обязана… — вспыхнула Лара.
— Конечно, конечно, — он замахал руками, — я же все понимаю, дело молодое… Считайте мои слова отеческими. Я не собирался говорить ничего плохого.
— Зачем мы вам понадобились, мистер Стептоун? — Крон попытался направить разговор в иное русло.
— О мои юные друзья! — старикан вскочил из кресла. — Я собирался сегодня показать вам кое-что из моей коллекции. Если вы, конечно, не против.
— Мы не против, — заверил его Крон. — Но я просто уверен, что вы показываете ее не каждому. Почему же нам оказана такая честь?
— Не каждому, — Стептоун просверлил Крона взглядом, — вы абсолютно точно подметили. Но я готов сделать исключение для друзей моего внука. Могу также сказать, что вы мне просто симпатичны. Вы готовы?
Получив согласие, Стептоун направился к маленькой нише за книжными полками и отворил низенькую железную дверь. Коридор был настолько узким, что идти пришлось друг за другом и почти в полной темноте. Лара гадала, каким образом коллекционер закроет дверь, но делать это не понадобилось. Дверь сама захлопнулась за ними.
По коридору они вышли к лестнице, которая вела куда-то вниз. Спустившись, они очутились перед железной решеткой. Стептоун открыл решетку, впустил их в небольшое помещение, а затем так же тщательно запер замок. Две железные двери оказались последним препятствием перед вожделенной коллекцией. Ларе показалось, что она попала в огромный выставочный зал с витринами, подставками, искусственной подсветкой и экспонатами. Коллекция содержалась в образцовом порядке, видимо, на это ушел не один год. Стептоун зажег свет и провел их в дальний угол.
— Начнем отсюда, — заявил он, — если хотите, то можете спросить, я отвечу на любой ваш вопрос.
— Расскажите лучше сами, — попросил Максим.
В ответ на это Стептоун прочел им что-то вроде небольшой лекции по искусству Индии XVI — XVIII веков. Он переходил от экспоната к экспонату, продолжая говорить. Ларе вскоре наскучила его речь, и она смотрела на то, что ей нравилось.
В коллекции преобладали статуэтки разных богов, выполненные из металла, камня, дерева. Насколько поняла Лара, больше всего было изображений Шивы. Ее внимание привлекла метровая статуэтка из темного полированного дерева. Четырехрукое божество танцевало в кольце пламени. Лара подошла к статуэтке и провела пальцем по гладкой поверхности.
— Это изображение Шивы было очень дорого моему отцу, — услышала она голос Стептоуна, — хотя и непонятно почему. Весьма стандартное изображение, таких статуэток полно в каждом храме. Эта поза стала настолько известной, что в Европе его знают исключительно таким. Посмотрите лучше вот это, — он указал на тридцатисантиметровую статуэтку бога с искаженным лицом. — Шива, — проговорил Стептоун, — Шива в гневе, здесь он наиболее близок к своей истинной сущности. Разрушителя. Бронза, XVII век. Могу вас уверить, что ни в одном европейском музее вы не встретите подобного изображения. А вот еще один Шива, только на этот раз сладострастный, — он указал на другой экспонат, — Шива занимается любовными утехами со своей супругой Парвати. Не правда ли, мило?
Лара не нашла ничего милого. Божества довольно натуралистично совокуплялись.
— А почему они здесь, — спросил Крон с самым невинным видом, — а не там? — он указал на отдельную группу экспонатов.
