Надо сказать, что прозвучавший в ресторане выстрел в какой-то мере помог капитану Захарчуку, которого поставил в тупик ведший с ним переговоры Антон Маевский. Пока разговор шел вокруг да около, Антон помалкивал, но когда Захарчук прямо заявил, что его не устраивают условия прежнего договора, надеясь услышать в ответ чуть ли не матерщину, услышал нечто совершенно иное.
Я согласен, — смиренно произнес Антон.
Но ты же не знаешь условий! — удивился капитан.
Это безразлично.
Ставка повышается в три раза.
Грабеж, но я согласен.
В три раза! — повторил оторопевший Захарчук.
Я против ветра не мочусь!
Так, — раздумывая, проговорил капитан. — Значит, так...
В это время и донесся звук пистолетного выстрела.
Держать! — рявкнул капитан, кивая на Антона, а сам бросился вон из кабинета.
Было изъято большое количество героина, задержаны продавцы, а заодно и покупатели, почти сплошь дети внезапно разбогатевших родителей и видных деятелей. Попались и богатые проститутки, одна известная певица и один уголовный авторитет, давно и безуспешно разыскиваемый органами. Заминка случилась со швейцаром. Он, защищая свое имущество, успел выдернуть чеку гранаты, но разжать кулак, в котором держал смертоносный заряд, сил у него не хватило, жить захотелось. Расчистили проход к подвалу, один из оперативников осторожно перехватил кулак швейцара, зажал, словно в клещи, подвел к дыре подвала, тихо приказал: «Бросай!» Раздался глухой взрыв. Сотрудник вытер холодный пот, посмотрел на швейцара и, надо полагать, отвел душу, потому что к «рафику» швейцар самостоятельно подойти не смог.
Когда все было окончено и казино опустело, Захарчук прошел в кабинет директора, по-хозяйски открыл бар, достал бутылку дорогого коньяка, налил стопку, чтобы отметить удачу, но тут увидел в дверях двух молодых мужчин.
Пейте, капитан, но побыстрее, — улыбнулся один из них. — Нам некогда.
И хотя сотрудник отдела «К» улыбался, лицо его ничего хорошего для капитана не предвещало.
Операция прошла относительно спокойно. Иначе получилось в других местах. Была стрельба, рукопашные бои, были и жертвы как с одной стороны, так и с другой.
Через день в газетах появились сообщения о почти поголовном закрытии столичных казино.
С этой же ночи, по горячим следам, началась кропотливая следственная работа по установлению конкретной вины каждого сотрудника отдела, курирующего индустрию развлечений.
Генерал Самсонов утром следующего дня приказал вызвать к себе полковника Павлова.
Не буду анализировать ни вашу встречу, ни ваш разговор с вором в законе, ни ваши действия. Одно скажу: хорошо учили. Задачу, поставленную перед вами, вы выполнили, так что, как и обещал, вы свободны. Правда, вам придется дать подписку о невыезде из Москвы и о явке на следствие.
Павлов среагировал мгновенно:
Нет уж! Лучше в камеру рядом с Пестовым!
Иу что ж, если вы не уверены в себе, — усмехнулся Самсонов. — Мы можем и изменить вам меру пресечения.
Лучше в тюрьму, чем эта неопределенность.
Воля ваша, — ответил генерал, делая знак подчиненным увести полковника.
В двенадцатом часу дня в кабинет Турецкого после его разговора с Чижовым, который в деталях передал Саше картину вчерашней сцены в казино, вошел Алексей Петрович Кротов.
Пожалуйста, — сказал он, протягивая крохотную коробочку.
Что это?
Запись разговора Павлова с Бурятом. Как и обещал.
Я уже ничему не удивляюсь, глядя на вас, но все-таки любопытно... — Чижов уже сказал, что Кротов к беседующим даже не приблизился. В стороне сидел с Грачом.
Их обслуживали, — помолчав, ответил Крот. — А я пришел попрощаться с вами.
Далеко собрались?
Видимо, в Италию. Жена еще не решила точно.
Вы успели жениться? Когда?
Собираюсь.
Кому-то очень повезло...
Крот вытащил фотографию, протянул Турецкому.
Дама видная, — по-мужски оценил Александр. — Все при ней... И какой чудо-ребенок! Прямо картинка! Конечно, когда берешь женщину с ребенком...
Это моя дочь, — перебил Кротов.
Похожа, — присматриваясь к девочке, ответил Турецкий. — Особенно глазами... И когда вы все успеваете?
Мне хотелось, Александр Борисович, сказать вам несколько слов...
Минутку, — поднял трубку телефона Турецкий. — Слушаю. A-а, это вы, голубчики! Вино выдули? Ну и правильно сделали. Все, ребятки, топайте по домам! Да хоть сейчас! Будьте здоровы! Охранники Веста, — пояснил он Кротову. — На даче прохлаждались... Так что вы хотели мне сказать, Алексей Петрович?
У вас начнутся нелегкие дни. Дела, которые вы вели раньше, были, разумеется, сложными и значительными, но в них не фигурировали масштабные люди наших дней. А сейчас вы слишком глубоко копнули. И в этом ваша ошибка.
А если я копну Газпром, Норильский комбинат, ведущие банки?
Тогда у вас возникнут еще большие неприятности, — усмехнулся Кротов, помолчал и добавил: — Если Господь продлит дни вашей жизни, вы многое еще свершите. Но я-то говорю сейчас о настоящем деле. Они его остановят, затормозят, сведут на нет все ваши труды экстренными мерами, включая и самые крайние. Для них самосохранение, а это у них называется честь мундира, превыше всего.
Кто это «они»?
Все высшие правительственные чины, включая и самый верх, — прямо ответил Кротов.
Признаться, когда начинал расследование убийства Кузьминского, а позже и убийство Веста, не ожидал подобного развития событий. Теперь и я понимаю, что скорее всего никакого показательного суда не будет, но к цели-то своей я приближаюсь и кое-чего уже достиг.
Мне ясны ваши цели, и я очень польщен тем, что мне пришлось немного поработать под вашим руководством, — склонил голову Крот.
Помнится, мы перешли на «ты»? — припомнил Турецкий.
Привычка — вторая натура! — поднялся Кротов, хотел было попрощаться, но передумал. — И последнее, Александр Борисович. Вам никуда нельзя отлучаться из Москвы.
Вот слетаю в Воронеж и вернусь.
Для чего вы туда летите? — помедлив, спросил Кротов.
Пропал полковник Зарецкий.
Когда летите?
Сегодня. Вечерним.
Кротов сделал несколько глубоких затяжек, затушил сигарету.
Полечу я, — сказал он. — И прошу вас, не возражайте. Вам необходимо быть здесь, в Москве!
Что тебе известно, Алексей?
Мне только что стало известно то, о чем вы сказали... Ты сказал. Пропал Зарецкий.
А как же Италия? — улыбнулся Александр.
Сразу после Воронежа.
Добро, — помолчав, согласился Турецкий, подавая руку. — Счастливо!
По прибытии в Воронеж Кротов взял такси и поехал к Юрию Дмитриевичу Милькову. Хозяин был дома.
Не успели расстаться, и опять встреча! — радушно встретил он гостя. — Проходи, Леша. Жена-а! Принимай гостя!
И где же полковник Зарецкий? — спросил Кротов, когда после обильного ужина они устроились в уютном кабинете Милькова.
У меня гостит, — улыбнулся хозяин.
Лишнее, Дмитрич, — нахмурился Кротов. — Ни к чему.
В амбарчике. Самое надежное место. Ну и лихие же хлопцы у Грязнова!
Что, вагон с «герой» нашли?
С этим промашка вышла. Наводка была верная. Бывший военный склад. Кинулись собровцы, работали по науке, а там апельсинчики и ящики с водкой!
Одно время переправляли и в апельсинах.
Роются. Пока толку нет. А собровцы в Москву махнули. Переругался их начальник с нашими. А зря. Наводка была верной, — повторил Мильков.
Полагаешь, Зарецкий?
Больше некому.
И что с ним думаете делать?
Грязнов говорит, пусть сидит здесь. До приезда Турецкого.
Турецкий не приедет.
Ты, что ли, вместо него?
Шуму много в казино было? — отмахнувшись от вопроса Милькова, в свою очередь спросил Кротов.
Хорошо попугали. Взяли многих. Но верхушка-то гуляет! Фээсбэшников, Леша, замели, — понизил голос Юрий Дмитриевич. — Всех подчистую! И в матушку-столицу. Собровцы и увезли.
Это их дела, Дмитрич. Наше дело вагон с «герой» найти... Ты что-то подсказать можешь?
Ума не приложу, Леша... Схоронить можно так, что и сами не найдут. Лес, степные балки, избы брошенные...
Ты долго не искал. Под носом начальника управления поселил. Избы... Могут и в избах, да «гера»-то здесь им нужна, в городе.
Вроде разбомбили, — неуверенно сказал Мильков.
Переждут и начнут снова. В стране бурятов хоть отбавляй!
Это точно, — согласился капитан. ·
Телефон Грязнова есть?
Мильков вытащил листок бумаги, развернул и положил перед гостем.
Грязнов слушает! — рявкнуло в трубке.
Добрый вечер. Ты чем недоволен?
Ё кала маны! Откуда?!
Не звонил Турецкий?
Может, и звонил. Я только вошел.
Выходи обратно. Я жду. Куда ехать, думаю, объяснять не надо.
Понял, Леша. Щас буду.
Через несколько минут Грязнов и нагрянул.
