– Ты только не переживай, Поль, – не раз говорила Бетти. – Я ведь все понимаю и совершенно тебя не осуждаю. Не бойся, мы справимся. Ведь нам с тобой всегда удавалось справляться. Всегда и при любых обстоятельствах. Так же будет и на этот раз, это уж точно.
– После того как у нас родится ребенок, моей зарплаты нам будет ой как не хватать!
– Ничего страшного. Он подрастет, мы отправим его работать, чтобы он сам оплачивал появление братика или сестрички.
– Легко сказать...
– Ну будет тебе, Поль, будет! То, что ты делаешь, тебе ведь очень нравится, разве нет? Ты же помогаешь оступившимся людям вернуться к нормальной жизни. Это, поверь, вполне стоит жертв.
– Да, наверное, но я вполне мог бы преподавать в университете и зарабатывать куда больше, чем здесь!
Впрочем... впрочем, теперь эта разница в зарплате, какой бы существенной она ни была, уже не имела никакого значения. Она практически полностью уходила на скромную однокомнатную квартиру в районе, где обитало большинство его условно-досрочно освобожденных, на ужасную еду в местных забегаловках да на бензин для его дешевого двухместного шарабана... И то слава богу – ведь теперь у него, кроме этой работы, ничего другого, собственно, и нет!
Поль решил сходить в магазинчик на углу, чтобы купить пачку сигарет. Когда он спускался по ступенькам низенького крыльца, рядом остановилась полицейская машина, и из ее окна высунулось клоунское, но совсем не смешное лицо лейтенанта Ровеля.
– Привет, Пастор! Ну и как дела, наш благородный целитель душ? Надеюсь, все в порядке? Никто еще не оступился?
Полем всегда овладевала злость и глубочайшее сожаление, когда кто-либо из его подопечных на самом деле снова оступался. Покачивая головой, он подошел к машине.
– Кто на этот раз, Ровель?
– Думаешь, они способны на это? После твоих-то проповедей и поистине отеческой заботы об их божьих душах?
– Ладно, ладно, давай развлекись. Получи удовольствие. Но потом потрудись все-таки сказать мне, кто именно.
– Развлекись? – Тон Ровеля стал заметно более суровым. – Развлекись, мистер Дармонд? Советуете? Искренне и от всей души? Это с вашими-то подопечными?
– Знаешь, если бы ты так не давил на них, Ровель, если бы ты дал им свободно вздохнуть, всем нам, поверь, было бы легче!
– Если бы я на них не давил, они взорвали бы весь наш район!
Поль прекрасно понимал, что все эти разговоры совершенно бесполезны, что Ровеля, с его клоунским лицом и чудовищным характером, не изменить. Они уже не раз вели их с одним и тем же результатом – все оставалось точно таким же, как было раньше...
В свое время, занимаясь подготовкой докторской диссертации, Поль Дармонд детально и глубоко изучал результаты, оказываемые экспериментальной пластической хирургией на характер и криминальное поведение потенциальных преступников. И уже тогда имел все основания подозревать, что в детстве и отрочестве, да, скорее всего, и потом лейтенанту Эндрю Ровелю из-за его чудовищно уродливого лица пришлось пережить самый настоящий ад... Он-то невольно и сделал из него настоящего крутого бойца. Бойца по природе своей, не знающего ни милосердия, ни пощады! Безжалостного бойца, который мстит за свое искалеченное детство, за постоянное разглядывание его поистине чудовищного лица, за брезгливое, неприязненное отношение к нему, нередко именно им и определяемое. В этом были виноваты гены, родители, игра природы и все, что угодно, только никак не он сам...
Но в какой-то момент этого одинокого отрочества жизненный путь Ровеля вдруг раздвоился – у него появился выбор, и, не раздумывая, он предпочел стать не преступником, а офицером полиции. Причем весьма успешным офицером полиции... Однажды, когда у них совершенно случайно появилась возможность спокойно обсудить какой-то довольно банальный случай, Поль попытался было объяснить Ровелю свою теорию. И навсегда запомнил, как смертельно побелело и без того страшное лицо, как в его выпученных совиных глазах появилось выражение, которое нередко появляется, когда человек собирается совершить убийство...
Тогда Ровель, видимо сдержавшись, тусклым, до странности скрипучим голосом ответил:
– Знаешь, Поль, в мире существует всего только два типа людей. И к черту все твои умные теории! Всего только два типа: рожденные прямыми и рожденные кривыми! Причем прямые практически никогда не становятся кривыми, а вот кривые могут сделать вид, будто очень хотят стать прямыми. Но ведь вот в чем беда, Поль: таких, как ты, они могут обмануть, а вот меня нет. Ни-ког-да!
Дармонд как можно мягче спросил:
– Тебе на самом деле кажется, что они рождаются преступниками?
– Да, ты прав, именно так я и думаю. Я их всех чувствую носом. От грязного обкуренного панка до чистенького, отмытого наркобосса в лимузине и дорогих одеждах.
Но то было тогда. Сейчас же Поль ограничился тем, что сказал:
– Да бог с тобой, Ровель. Чувствуешь – и продолжай чувствовать. Давай короче. Что тебя сюда привело? О чем ты хотел со мной поговорить?
– Не о чем, а о ком. Кое о ком из семьи Варак.
– Прямо здесь? Или, может, лучше пойдем ко мне? Вообще-то я собирался сходить на угол купить сигарет...
– Купить сигарет? Ну тогда давай садись в машину. Я тебя довезу. Туда и обратно. Заодно, кстати, и поговорим.
Когда они съездили на угол и Поль купил сигареты, Ровель отвез его назад к дому, припарковал машину, выключил мотор и полуобернулся к нему:
– Что ж, теперь можно и поговорить. Спокойно, не торопясь.
– Давай начинай. Тебя что-то беспокоит?
– Представь себе, да, беспокоит. Мне совсем не нравится, что ты уговорил Гаса Варака взять на работу этого панка Локтера, который сейчас развозит по городу продуктовые заказы из его магазина.
– Знаешь, Верн Локтер совсем неплохой парнишка. В свое время, конечно, оступился, попал в беду, но ведь вот уже более двух лет у него никаких проблем. Теперь ему уже даже не надо приходить ко мне отмечаться. Да и сам Варак думает, что из него выйдет хороший работник, Какие у тебя к нему могут быть претензии?
– А такие, что когда он не работает, то слишком уж вызывающе одевается.
– Ну и что? Он там живет, вместе с ними питается. Значит, имеет возможность экономить деньги и тратить их на хорошую одежду. Молодой ведь... Лично я не вижу в этом ничего плохого.
– Да, но куда он в этой одежде ходит? По бильярдным, пивным барам, притонам... Знаком со всеми местными жуликами и ворами...
– Но ведь сам-то он чист. Вот уже больше двух лет не попадал ни в какие передряги. Не имел ни одного привода!
– Ладно, ладно, оставим его пока в покое. Только, как я понимаю, ты собираешься навесить на Вараков еще одного подонка.
– Совершенно верно. Гасу срочно требуется еще один работник. Количество поставок растет, и они сами уже не справляются с заказами. Да и по дому работы хватает. Вот я и предложил им этого нового паренька из ремесленного спецучилища для несовершеннолетних нарушителей. Его зовут Джимми Довер.
– Как его зовут, мне известно. Равно как и его «послужной список». Он жил с родной теткой. С двумя дружками попытался ограбить бензозаправку. Их поймали, один из них пытался убежать, и его пристрелили. При обыске в участке у твоего Довера нашли выкидной нож. По решению суда для несовершеннолетних на два года загремел в это самое спецучилище. Отбыл там весь срок, от звонка до звонка. Сейчас ему уже восемнадцать. Пока он сидел, его тетка куда-то бесследно исчезла, и ее нигде не смогли найти... Слушай, Поль, а что, собственно, тебя так притягивает к Гасу?
– Ничего особенного. Просто он очень хороший человек, только и всего. Да и с Джимми все должно быть в порядке. Где-то месяц тому назад мы с ним долго и подробно обо всем говорили. Гас и я. Кроме того, старина Гас искренне готов помочь ему поскорее выйти на прямую дорогу.
– А это значит, что их уже двое. Локтер и Довер. А с этой рыженькой даже трое! Неплохая, должен заметить, собралась компашка.
– Что ты хочешь этим сказать? – резко спросил Поль.
– Только то, что ты слышишь. Я же говорил тебе, что носом чувствую эту публику за три версты. Поэтому не поленился ее проверить. В полиции Сан-Франциско. Ее дважды там арестовывали. Страсть к исправлению заблудших душ Генри Варак, должно быть, унаследовал от своего отца. Так же как и ты, Поль.
– Практически не сомневаюсь: ты не поленился туда сходить и сказать ей все, что ты об этом думаешь, так ведь?
– Естественно. Когда с такими играешь в открытую, меньше шансов, что они снова свернут на кривую дорожку. Она боялась даже посмотреть мне в глаза! Старина Гас тут же отослал ее в дом и устроил мне самый настоящий скандал.
– Да, лейтенант, чувства такта тебе не занимать. Она ведь законная жена его сына, неужели ты не понимаешь?!
– Прекрасно понимаю, поэтому-то тем самым и оказываю ему большую услугу. Теперь их там трое: Локтер, Довер и эта рыжая Флетчер. Они вместе работают, вместе живут. Значит, рано или поздно наверняка споются и начнут думать, как бы половчее обстряпать какое-нибудь выгодное дельце. И дай-то бог, чтобы попытались это сделать не в доме Вараков, а где-нибудь еще. Это быстро вылечило бы нашего старину Гаса от желания играть в благородство... Так вот, официально тебе заявляю, что эта компашка мне совсем не по душе, что я не буду спускать с них глаз и, как только хоть кто-нибудь из них поскользнется, буду на месте, не сомневайся!
