– Я не слишком золотом сверкаю? – спросил Игорь у Артура, меряя шагами коридор.
– Нормально. Вы никогда не задумывались, Игорь Александрович, откуда пошла у быков-бандитов мода на золотые цепи?
– Нет.... Наверное, цепи, как знак отличия, что-то вроде погон у военных.
– Не только. Демонстрируя золото на своем теле, его носитель как бы бросает вызов и говорит: «А ну, попробуй меня ограбить, рискни здоровьем!» Из вас просили сделать несколько эпатажную персону. В провинции, где вам предстоит работать, золото и камни смотрятся особенно вызывающе.
– М-да, – усмехнулся Игорь. – Стрижка ежиком, золото, раненая рука на перевязке, как у...
– О! – внезапно остановился Артур. – Замечательная идея! Рука на черной шелковой перевязи! Объективно раненая рука! Ежели вдруг получаете по морде, то рука на перевязи заранее объясняет причину неудачи в рукопашной схватке, и ваш имидж в целом не страдает. Замечательно!
Сели в машину. Стрелки, украшенные бриллиантовой крошкой, сообщили Игорю, что уже без трех минут восемь. Мотор джипа запел песню о дорогах, рытвинах и ухабах, Анатолий за рулем посетовал на фальшивые нотки в первом куплете хора поршней и шестеренок, Артур отмахнулся, достал из бардачка трубку мобильника и, позвонив некоему Кондрату Филимоновичу, попросил его задержаться, пообещав, что «через двадцать минут мы приедем».
Приехали через полчаса. Кондрат Филимонович, пожилой, низкорослый, лысый толстячок, работал портным-закройщиком в «Ателье мод», каким-то чудом пережившем все социальные катаклизмы и сохранившем все внешние признаки подобных микроорганизаций образца 1980 года. В неоновой рекламе «Ателье» светилась синим лишь буква «А». Внутри, сразу напротив входа, висел полуистлевший плакат с олимпийским медведем, ржавый огнетушитель и стенд под заголовком «Победители социалистического соревнования». На стенах болтались образцы тканей унылых расцветок, в углах пылились выцветшие ситцевые занавески примерочных.
– Кондрат Филимонович, нам необходимо, чтобы этот молодой человек никоим образом не напоминал быка-бандита, – поставил задачу перед портным Артур. – Выглядеть Игорь Александрович должен солидно и ПО-НАСТОЯЩЕМУ круто.
– Шьем только костюм? – деловито поинтересовался Кондрат Филимонович, не глядя на Артура, ибо все внимание закройщика сосредоточилось на портновском метре, которым он обмерял Михайлова с головы до ног.
– Шьем полный комплект. Костюм, две рубашки на смену, два комплекта исподнего, легкое пальто. Также на вашей совести и пара обуви, галстуки и кожгалантерея – бумажник, саквояж и все такое прочее, сами знаете... Игорю Александровичу предстоит командировка в среднюю Россию, как раз там он и должен произвести впечатление... Да! Чуть не забыл! У Игоря Александровича ранена левая рука. Предусмотрите, пожалуйста, черную шелковую перевязь.
– Понятно, – не отрываясь от обмеров, откликнулся Кондрат Филимонович. – Возьмем за основу консервативный шотландский стиль. Бронежилет учитывать?
– Обязательно. Броник типа «кора», облегченный. Заплечная кобура-дубль, под «Глок-17» и «НРС-1».
«Чего такое «Глок» и «НРС»? Вот бы знать!» – подумал Игорь, но промолчал.
– Артур, смею надеяться, в командировку – не завтра?
– Вынужден огорчить, Кондрат Филимонович. К завтрашнему дню, к двенадцати часам по крайней мере костюм и обувь должны быть готовы. На четырнадцать ноль-ноль Игорю Александровичу выписан пропуск в Останкино. Завтра он принимает участие в записи ток-шоу на «ОРТ».
– Ни фига себе... – не сдержался Игорь, однако никто на его реплику не обратил внимания, поскольку начался разговор о деньгах. Кондрат Филимонович попросил надбавку за скорость, Артур согласился. Костюм и обувь портной обещал к завтрашнему дню, остальное к утру четверга.
– А когда примерка? – робко выказал интерес Игорь, и все дружно рассмеялись.
– Ху-ху-ур-р..! – громче всех весело захрюкал Кондрат Филимонович. – Ру-ух-ху-ху!.. Я, молодой человек, при советской власти членов политбюро и их семьи наряжал в последний путь. Покойнику примерка не полагается, а, ошибись я хоть разок, хоть одна морщинка появись на костюме усопшего, я бы сейчас перед вами здесь не стоял. Тем и ценен я, что шью без примерок, за это и беру поболе Юдашкина с Зайцевым. Если хотите знать, я самому Ленину до восьмидесятых три костюма успел обновить.
Почему «до восьмидесятых», Игорь сообразил, заметив на груди, под распахнутым воротом фланелевой рубашки Кондрата Филимоновича тщательно вытатуированную маковку церкви. «Интересно, сколько всего куполов у этого храма? – подумал Игорь. – Сколько, интересно, годков отсидел Кондрат Филимонович и за что сел в столь милый ему олимпийский год?»
– Пойдемте, Игорь Александрович, – отвлек Михайлова от упражнений в дедукции Анатолий. – К двадцати одному часу нас с вами ждут еще в одном месте... Вы чем-то расстроены? У вас что-то болит?
– Нет, – мотнул головой Игорь, тяжело вздохнув, и направился следом за Артуром к двери, на ходу небрежно попрощавшись со все еще похрюкивающим портным.
– Что ж вы так лоб морщите? – не унимался Анатолий, и в голосе его угадывалась вполне искренняя забота о состоянии подопечного. – Если что – не стесняйтесь, отвезем к врачам. Нам велено отправить вас в пункт назначения бодрым и здоровым.
– Видите ли, я думал, что работа... подразумевает и приобретение некоторых навыков.
– Ах, вот вы о чем... – c облегчением заулыбался Анатолий. – Вы, Игорь Александрович, не иначе как ясновидящий. Залезайте в машину, как раз сейчас едем в тир, нас ждут к девяти... Артур, у тебя под сиденьем пакет лежит, забыл? Игорь Александрович, садитесь в тачку. Артур выдаст вам холодный гамбургер и кока-колу. Пока вам марафет наводили в «салоне красоты», мы смотались в «Макдональдс», позаботились о легком ужине. Вы ведь проголодались?
– Да, есть немного.
По дороге, пережевывая гамбургер, Игорь поинтересовался на предмет завтрашнего ток-шоу на телевидении. Артур охотно прояснил ситуацию. Михайлову предстояло всего лишь сидеть в первом ряду зрителей на записи телевизионного шоу. С телевизионщиками заранее оговорено (произведена стопроцентная предоплата режиссеру передачи наликом в твердой валюте), что Игоря несколько раз «возьмут крупным планом». Эфир ток-шоу, посвященного работе правоохранительных государственных органов и их взаимодействию с частными сыскными агентствами, заявлен в программе телепередач на ближайшую среду, следовательно, послезавтра телезрители во всех концах необъятной страны увидят мужественное лицо человека с раненой рукой. В том числе и в городишке Никоновске зусовские ребята разнесут весть о показе по телевизору личины легендарного Самурая, того самого, что вскорости лично посетит славный город Никоновск.
Тир располагался в спорткомплексе недалеко от Сокольников. Настоящий тир, как в американских кинофильмах про полицейских. Каменный прямоугольник в подвале, оборудованный по последнему слову техники.
Припозднившихся посетителей встретил колоритный тип по фамилии Иванов. Господин Иванов имел монголоидное лицо с желтой кожей, раскосыми глазами и приплюснутым носом, разговаривая при этом почему-то с ярко выраженным кавказским акцентом. Монгол Иванов, судя по всему, учившийся русскому языку в захолустной сельской школе в горном грузинском селении, обожал оружие, говорил о нем с нежностью и уважением, как иной служитель культа о своем боге.
– Прасылы тэбэ, дорогой, хороший пушка подобрат. Вай, сматры, какой красавэц тэбэ нашол. Австрыйский пыстолэт, называэтца «Глок-сэмнадцать». Сматры, пластыковай корпус у пыстолэта, поэтому легкий пушка, да? Возмы в рука, подэржи, легкий, да? Сэмнадцать патрон в обойме, а вэсит всэго восэмсот граммов! Калибр дэвят миллимэтров. Завтра научу, как стрэлять правэльно, сэгодня, дорогой, просто так пострэляй, привыкни к пушка, да? Ыды, надэнь заглушка на ухи, стрэляй, патронов много, нэ жалей, да? Пакажу сэгодня, как прэдохранытел снымать, обойму зарэжат и стрэляй в молоко, да, прывыкай, дорогой!..
Игорь привыкал к пистолету, к его весу, к отдаче, к ощущению рукоятки в ладони. За сорок минут он опустошил с десяток коробочек с патронами, но в мишень на щадящем расстоянии в двадцать пять метров удачно попал лишь три-четыре раза, и то случайно.
Когда мышцы на запястье правой руки начали ощутимо побаливать, а локоть подрагивать, инструктор Иванов забрал у Михайлова пистолет и выдал ему нож. Игорь немного опешил – что делать с ножом в тире? Иванов заметил его растерянность и, подмигнув Артуру, попросил:
– Артур, дорогой, покажи чэловэку, как ножом стрэлять, да?
– Дайте-ка мне перышко, Игорь Александрович, – Артур подошел к Игорю, осторожно взял у него массивный, тяжеленный ножик. – Наблюдайте внимательно... Оп-ля!
Артур по-ковбойски шустро развернулся к мишеням, нацелил лезвие ножа на черный кружок посередине едва угадывающихся с двадцати пяти метров концентрических окружностей, поелозил пальцами по ручке ножа, и длинное, обоюдоострое стальное лезвие исчезло. Игорь понял, что лезвие выстрелило, лишь когда сообразил, что далекий стук – результат попадания в «яблочко» бумажной мишени, точнее, в деревянную подкладку, на которой эта самая мишень крепилась.
