Городские?
Загородные. Думаю, в городе вы все изучили.
Загородные мы тоже не обходим вниманием, — улыбнулась женщина.
Я заметил. Особенно бывшее имение графа Шувалова.
К сожалению, мы не имеем к нему отношения, — нахмурилась директриса. — Теперь это частная собственность.
На первый взгляд отреставрировано с умом...
Это лишь внешняя сторона медали. Заслуга нашего архитектора. Внутри помещений исчезло многое. Теперь это не дворец. Ресторан, столовая, забегаловка— все что угодно, но не дворец.
О чем же думал тот архитектор?
А его допустили? Договор-то был, но начхать они хотели на договор, да и вообще на всех нас! — Женщина помолчала, вздохнула. — Что вас интересует конкретно?
Пожалуй, я начну с имения Шувалова.
Дальше столовой, бильярдной и зала с игровыми автоматами вас не пустят.
Меня пустят, — улыбнулся Кротов. — У вас, вероятно, сохранился план внутренних помещений имения?
Лежал, пылился годами, а почему-то с некоторых пор все заинтересовались планом, — усмехнулась директриса. — Конечно, сохранился.
И кто же это — все? — навострился Кротов.
Так, к слову сказала. Исключая Виктора Степановича, нашего архитектора, большой интерес проявил член городской думы некто... Как же его фамилия? Да! Некто Попов Вениамин Григорьевич.
Чувствую, вы не очень-то к нему расположены...
Я местная. И он из местных.
«Новый русский»? Богатый нувориш?
— Это само собой. Он еще и бывший уголовник. Не раз судимый.
У меня есть знакомый, тоже сидел, семь лет. Теперь известный в Москве бизнесмен. И, как кричат газеты, большой благотворитель.
Газеты кричат о многом, — махнула рукой женщина. — Идемте в архив.
Они опустились в полуподвальное помещение, и директриса сняла с полки большую папку.
Пожалуйста, — сказала она. — Здесь не только план имения, но различные документы, письменные свидетельства и даже воспоминания дворецкого. Кстати, очень любопытные.
В таком случае, Тамара Георгиевна, я здесь посижу, с вашего разрешения?
Пожалуйста, — ответила директриса и вышла.
Работал Кротов над документами более двух часов.
Особенно его заинтересовали воспоминания дворецкого. В них упоминались какие-то кованые ворота, выходящие на волю с противоположной стороны от входа в усадьбу, описания жизни дворовых, редких наездов графа. Записки были очень поучительными, нужными для специалиста-литературоведа, но Кротов обратил внимание лишь на ворота. Он успел с Грязновым объехать имение с внешней стороны, но, как помнится, никаких ворот не приметил, а может быть, помешал кустарник, густо разросшийся вокруг. А вот све- женасыпанную дорогу, идущую в кустарник, он припомнил. Крот перерисовал части плана имения, которые его заинтересовали, и поднялся к директрисе.
Спасибо, Тамара Георгиевна.
Не за что. Главное, чтобы вам пригодилось. Работали, смотрю, не тяп-ляп! — постучала по часам директриса. — Не то что этот Попов. Пять минут, и готово!
Перефотографировал?
А что с ним сделаешь? У него бумага от главного архивариуса. А ведь не положено.
И когда приходил к вам этот самый депутат Попов? — уже собираясь уходить, как бы ненароком поинтересовался Кротов.
Несколько дней назад.
А если поточнее?
Сегодня пятница... В среду утром.
Еще раз благодарю, Тамара Георгиевна, — улыбнулся Кротов, целуя ручку даме.
По пути к пансионату Кротов позвонил из автомата Грязнову.
Слава, мне нужен депутат городской думы Попов Вениамин Григорьевич.
Он же лицо неприкосновенное, или это касается лишь членов Госдумы?
Он мне нужен, — повторил Кротов.
Значит, будет, — помолчав, ответил Грязнов. — Куда доставить тело?
Вы и вправду не перестарайтесь, — забеспокоился Кротов.
Куда?
Буду в пансионате. Телефон узнаешь. Куда, подумай сам. Место должно располагать к разговорам.
Понял, — ответил Слава и положил трубку.
В пансионате Кротов оформил номер, принял ванну, переоделся и подошел к зеркалу. В голове еще витала мысль изменить свою внешность, но теперь, когда он уже засветился у администратора, решение пришлось изменить. Он вытащил из чемодана складную трость тонкой старинной работы, разложил, надел затемненные очки, осмотрел себя в зеркале и остался доволен. На него глянул то ли провинциальный интеллигентный учитель, то ли человек, занимающийся неизвестно чем, но уж точно не грузчик, вполне респектабельный моложавый мужчина, приехавший в пансионат приятно провести время.
Кротов, выйдя на улицу, огляделся и, с любопытством рассматривая дворец, каменные строения возле него, беседки, направился вдоль стены, огораживающей имение. Однако далеко он не ушел, ему преградила путь кирпичная кладка. Она была невысока, и Кротов постарался преодолеть стену, но тут услышал насмешливый голос:
Ты куда, дядя?
Кротов оглянулся. Перед ним стоял широкоплечий парень, одетый в темно-серый костюм и при галстуке.
Интересно, — с подобострастной улыбкой проговорил Кротов. — А разве нельзя?
Коли стена, значит, нельзя.
Извините.
Кротов, сопровождаемый подозрительным взглядом парня, пошел к выходу, миновал ворота и не спеша, покручивая тросточкой, зашагал вдоль ограды. Вот и густой кустарник, вот и свеженасыпанная дорога, ведущая в кусты. Кротов двинулся по дороге, которая утыкалась в те самые кованые ворота, которые он отметил в чертежах и о которых упоминал бывший дворецкий графа Шувалова. Он успел отметить про себя, что ворота не заросли травой и, видимо, открывались, если судить по створкам: травы и кустарника на этом пространстве не было. Но лишь это и смог обнаружить Кротов, поскольку перед ним выросли двое парней — прежний, в темно-сером костюме, и мордоворот в короткой кожанке.
А ты любопытный, дядя, — добродушно сказал парень в костюме.
Такова моя специальность, — очень вежливо ответил Кротов.
И какая же твоя специальность? — подходя поближе, спросил парень.
Археолог. Мои документы? Пожалуйста, — полез во внутренний карман пиджака Кротов.
Руки! — прошипел «качок» в кожанке и сам достал из кармана Кротова удостоверение. Раскрыл. — И впрямь археолог! Действительный член!
Неужели я буду вам врать, ребята? — заговорил Кротов. — По плану с этой стороны должны были быть кованые ворота семнадцатого века работы мастера Новожилова...
По какому плану? — не дав договорить, задал вопрос парень в костюме.
Каждое старинное имение строилось по плану, по чертежам.
Ну и что? — обратился парень в костюме к своему товарищу.
Действительный член... — пожал плечами «качок», возвращая Кротову документ.
Гуляй, — разрешил парень в костюме. — А вот любопытствовать больше не советую.
Понимаю, ребятки, понимаю. Военный объект большой секретности, — не смог не уязвить парней Кротов.
Пошел, — махнув рукой, ухмыльнулся «качок».
«Мудозвоны, светиться нельзя, а то лежали бы вы
сейчас передо мной и маму звали!» — подумал Кротов, а сам, оглядываясь, словно насмерть перепуганный, шагал прочь.
Теперь он твердо знал, что за воротами имеется нечто такое, чем следует заняться всерьез.
Ребята начальника отдела угрозыска Николая Смирнова подсуетились, и подсуетились неплохо. Им удалось выследить и задержать «бобра», приехавшего из Екатеринбурга, и хозяина квартиры, передавшего жителю славного города на Урале полкило героина. Взяли с поличным. Задержанные, привезенные в отдел Смирнова, не казались удрученными, во всем признались, тем более что отказываться не было никакого смысла, и теперь с виноватым видом ждали дальнейших действий сотрудников, которые обычно заканчивались освобождением, а уж кто кому платил и сколько, это их не касалось. На этот раз получилось несколько иначе. Если раньше после задержания на допрос прибывали люди полковника Зарецкого, которых многие из задержанных знали в лицо то теперь в кабинете сидели сам Смирнов, одна фамилия которого у получателей «геры» вызывала отвращение, и еще какой-то мужик с нагловатыми глазами. Первым на допрос вызвали хозяина квартиры. Началась обычная тягомотина. Кроме изъятого пакета весом в пятьсот граммов в квартире ничего не нашли, а на вопрос, где взял «геру», хозяин легко признался, что получил на военном складе от совершенно незнакомого человека.
Смирнов занес показания в протокол. От участия в преступлении хозяин квартиры отбрыкивался, как мог.
Выйди покури, майор, — не выдержал Голованов, которому до тошноты надоела ментовская тягомотина, и, когда Смирнов вышел из кабинета, Голованов взялся за дело сам. — Ты, шакал, даю три минуты. Где взял? Кто передал? Когда? Не скажешь, я с тебя скальп сниму.
И угроза подействовала.
Николай Смирнов задержался в коридоре не более пяти минут, а когда вернулся в кабинет, то увидел совершенно другого человека. У задержанного хозяина квартиры были испуганные круглые глаза, смотрел он подобострастно, а когда взглядывал на Голованова, по лицу разливался неподдельный страх. Голованов же сидел в сторонке и спокойно курил.
