Заложница одна?
Две красавицы, одна другой краше, и старушка, божий одуванчик.
Посмотреть разреши.
Грязнов подошел к окну. В доме находились трое парней и две девушки. Одна из них сидела, уткнувшись в ладони, вторая гладила подругу по голове, что- то шептала.
Старушка где?
Сомлела старушка! Понос прошиб! — засмеялся один из парней.
Нагляделся? — спросил Клык. — Отвали.
Не по делу ты рискуешь, Дима, — сказал Грязнов. — И ребят подводишь.
Ты поинтересуйся у ментов, кто они такие! Я-то, может, и не по делу, а им терять нечего.
Я тебя понял. Добавить ничего не хочешь?
Добавить? — призадумался Клык. — Любую на выбор на друга моего бывшего, Филю!
Я поговорю.
Поговори, Грязнов. Но поспеши, — покачал на ладони управляемое устройство Клык.
Возле машины стояли Николай Смирнов, командир спецназа и сотрудник МВД в штатском. Видимо, они уже обсудили положение, пришли к неутешительному выводу и теперь все вопросительно уставились на Грязнова.
Требует «КамАЗ» и освободить дорогу, — сказал Грязнов.
Делать нечего. Надо выполнять, — после долгого молчания произнес сотрудник МВД.
Дальше, километров тридцать, сплошь поселки.
Спецназ готов, но, думаю, количеством ничего не сделаешь, — сказал командир спецназовцев.
Голованов! — позвал Грязнов.
Я здесь, начальник!
Извините, — обратился Грязнов к командирам. — Я должен поговорить.
Он отвел в сторону Голованова, закурил.
За пахана там Дима Клык. За Филю отдает одну из девушек.
И сколько их там?
Двое. И одна старушка.
Какой разговор, командир? Филя пойдет. И сходит не зря, — подмигнул Голованов.
Пару секунд хотя бы продержится?
Шорох будет.
Тогда так, — глядя на домик, стоявший рядом с тем, в котором засели бандиты, сказал Грязнов. — Объедем полем, через кусты и к соседнему дому. С левой стороны видимости у них нет. Стена глухая. Филя пойдет один.
Они направились к машине, где сидели «волки».
Филипп! Помнишь, как брали «духа» возле Кандагара? — спросил Голованов.
Понял, командир, — ответил Филя и, к удивлению Грязнова, начал раздеваться.
Грязно-ов! — разнесся по полю усиленный мегафоном голос Клыка. — Десять ментов к «КамАЗу»! Остальные могут рвать когти!
Поня-ал! — заорал в ответ Слава, обернулся в сторону сотрудников, но те тоже не глухие, услышали, и уже от большой группы начали отходить добровольцы.
Филя загнул тельник, и Голованов аккуратно вложил между лопатками товарища обоюдоострый кинжал, на острие которого был надет кожаный колпачок.
Почему именно Филя? — спросил Грязнов.
Попробуй ты!
Филя сомкнул лопатки, и кинжал плотно прижался к спине.
Никто не сможет, — пояснил Голованов. — Строение у него, вишь, такое...
Десять сотрудников не спеша направились к «КамАЗу».
С Богом, Филипп, — дрогнувшим голосом произнес Слава. — Поехали!
Сели в машину и сотрудники, и, пользуясь их прикрытием, «семерка» с «волками» помчалась по полю, свернула в перелесок и через минуту уже притормозила возле домика. В доме находились мужчина и женщина.
Что случилось, товарищи? — сразу кинулся к прибывшим вооруженным людям мужчина.
Все нормально, отец, — ответил Голованов, глядя на глухую стену соседнего дома, неясно различавшуюся сквозь густой кустарник и плодовые деревья. — Метров пятнадцать, не больше, — обернулся он к товарищам.
Кустики, деревца, — прогудел Демидыч. — Самое оно, командир.
Грязнов подошел к окну. Филя неторопливо шагал по полю. Сотрудники стояли возле «КамАЗа», переговаривались о чем-то, курили. Грязнов, заметив телефон, спросил:
С Москвой связь имеется?
По коду. Код рядом с телефоном.
Ручки-то подними, Филя! — прогремел голос Клыка. — Через окно или, как гостя дорогого, через дверь?
Лучше через дверь. Я пришел, Дима. Девушек и старуху отпусти. Что тебе, трупов мало будет? — кивнул на сотрудников Филя.
Заходи через дверь. Потолкуем.
Филя начал обходить избу и скрылся из глаз Грязнова. «Волки» бесшумно выскользнули из второго дома. Бросился было за ними и Слава, но Голованов остановил его:
Ты уже поработал, Вячеслав. Теперь наше дело. Извини.
Грязнов вернулся в комнату, присел и машинально набрал московский телефон, успев сказать несколько слов Турецкому.
Тем временем Филя вошел в дом. Один из бандитов сноровисто прошелся по его бокам и ногам.
Пустой, — обернулся он к Клыку.
Проходи, Филя.
Чего медлишь, Клык? — кивнул на девушек, сидящих в обнимку на одном стуле, Филя. Клык по- думал-подумал и махнул рукой:
Пусть посидят.
А где старушка? — помолчав, спросил Филя.
Здеся я! Здеся-а! — откликнулся женский голос откуда-то из угла.
Будь мужиком, — снова указал глазами на девушек Филя, приближаясь к главарю.
Здорово, Филя! — протягивая бывшему своему дружку руку, широко улыбнулся Клык, но глаза его не улыбались.
Здорово, Дима.
Филя внезапно пригнулся, кошачьим движением вырвал из-за спины кинжал, развернул Клыка в сторону бандитов, одновременно с маху саданув ногой по стулу, на котором сидели девушки, и встал так, что
прикрыл собой и Клыком девушек, оказавшихся в углу комнаты. Клык почувствовал на своей шее слабый укол.
Не стрелять! — успел крикнуть он, но очередь, пущенная одним из бандитов, уже распорола тишину.
Тело Клыка обмякло. И мгновенно сквозь окно полоснула по бандитам другая автоматная очередь. С грохотом вылетела выбитая дверь, в комнату ворвались «волки». А через несколько секунд вбежали Грязнов и сотрудники, стоявшие раньше возле «КамАЗа». Грязнов посмотрел на тела бандитов, на девушек, все еще жавшихся в углу, на старуху, потерявшую речь от страха, и проговорил:
Н-да, это работа, — глянул на Филю, искавшего что-то на полу, и спросил: — А ты чего ищешь?
Колпачок.
Какой еще колпачок?!
Да вот, — указал глазами на кинжал Филя.
Тьфу! — сплюнул Слава. — Ты бы лучше устройство поискал! Управляемое!
Филя молча подал Грязнову радиоуправляемое устройство. Слава взял лежавший на подоконнике мегафон, и по полю понесся его зычный голос:
Подкатывай, ребята! Порядок!
Чуть позднее «волки» стояли недалеко от «КамАЗа», в кузове которого колдовал минер.
Двадцатитонник, — сказал Демидыч, кивнул на грузовик. — Неужто полон?
Друзья промолчали. Показался минер, держа в руках мину, оглядел собравшихся и удивленно произнес:
Пустая...
Голованов прыгнул в кузов, распорол ближний, из твердого целлофана, мешок, захватил горсть белого порошка, понюхал, лизнул языком и пустил по ветру.
Мел! — крикнул он, а следом выдал такое ругательство, что даже видавшие виды сотрудники переглянулись.
Грязнов тоже черпнул ладонями порошок и тоже понюхал.
А где же Крот? — помолчав, спросил он.
Алексей Петрович Кротов, после того как началась заваруха, кинулся вслед за другими к машинам, но на полпути, заметив машущего руками капитана Милькова, остановился.
Зарецкий убит! — с ходу выложил капитан.
Кротов вытащил «Беломор» и закурил.
И стоял-то далековато. Во-он у того дерева. Шальная пуля.
Бог шельму метит, — равнодушно ответил Кротов. — Много жертв?
Убитым один он оказался, Зарецкий. Четверо' раненых.
И куда попала эта шальная пуля?
Да прямо между глаз!
Бывает, что и шальная туда попадает. Редко, но бывает.
Это точно, — согласился капитан. — Ты чего смурной?
Возьми-ка пару ребят, — глядя на здание конюшни, сказал Кротов. — Сходим посмотрим. Поднявшись в помещение, откуда стреляли бандиты, Кротов первым делом направился к стене, противоположной входной двери, внимательно пригляделся к обоям, погладил.
Дверь, — сказал он. — Давай, парни.
Стена от ударов лишь гудела, но не поддавалась.
Взорвать, что ли? — предложил Мильков.
Пошли, — приказал Кротов, выходя из комнаты.
Они вышли за ворота пансионата. Кротов нырнул в
кусты, следом за ним последовали Мильков и парни. Дверь, кованная железом, была распахнута. Все четверо вбежали в просторное помещение, оказавшееся гаражом. Стояли несколько легковых автомашин, четыре «рафика» и две «газели».
Все машины проверить!
Дмитрич! «Рафик» закрыт! — крикнул один из парней.
Ломай!
Машины были взломаны, проверены, но наркотиков в них не оказалось.
Надо разыскать кого-нибудь из работников гаража, — сказал Кротов.
Живо! — глянул на парней капитан.
Кротов присел и снова закурил.
О чем думаешь?
Обвели нас, по-моему, Дмитрич, — не сразу ответил Кротов. — Сам посуди. На кой хрен держать наркоту в двадцатитоннике? Ну, есть у них триста — четыреста килограммов, пусть полтонны! Так она и в «рафик!» войдет! Или вон в «газель»! Промашку я дал, Дмитрич.
