— Как ты это делаешь?! — хрипел Андрей. — Ух ты, черт!
Он не чувствовал ни рук, ни ног, и ему казалось, что вся его жизнь сконцентрировалась в одной точке. Почти как у сказочного Кощея Бессмертного, только с определенными поправками. Кристина на секунду подняла голову:
— Врожденный дар и большой опыт. Не мешай!
— Стой! Стой! — Андрей заставил ее подняться. Возникла короткая суматоха, в ходе которой оба едва не упали.
— Нет! — переводя дух, сказал Андрей. — Так не пойдет. Еще немного — и все!
Его член гудел, как натянутая арбалетная тетива.
Он повалил Кристину на кровать. Металлическая сетка душераздирающе взвизгнула под тяжестью ее тела. Андрей попробовал устроиться рядом. Руки Кристины мешали ему сдерживаться, а стальной матрац разразился новой серией воплей.
— Секундочку передыха! — взмолился Андрей. Кристина подалась навстречу ему.
— Иди ко мне.
Однако стоило Андрею откликнуться на призыв, сетка под ними, снова жутко заскрипев, просела почти до пола. Андрей поцеловал Кристину в губы. Та жарко ответила, впившись коготками в его спину, и они слились воедино. Сетка завизжала, изнывая от двойной тяжести.
— Еще! — стонала Кристина.
Андрей удвоил натиск.
— Еще!
— Ты куда-то проваливаешься все время… — немного разочарованно пропыхтел Андрей, Кристина его не слушала.
— Обними меня, — повторяла она раз за разом, — Крепче!..
Вместо этого Андрей раздраженно соскочил с кровати.
— Ты куда?
— Так не пойдет! Я не достаю. Какого беса я кровати сдвигал?!
Он уложил ее поперек матрацев. Она развернулась, выгнувшись так соблазнительно, что Андрея бросило в жар. Он в мгновение оказался рядом и повернул Кристину на бок.
Кровать заскрипела в два голоса. Андрей послал ее к черту. Впрочем, ничего хорошего опять не вышло.
— Спина, — наконец простонала Кристина, — сейчас спина сломается.
Андрею самому стальная перекладина между матрацами безжалостно намяла ребра. Они одну за другой сменили несколько позиций подряд, но сетки как будто издевались над ними. Кристина даже развеселилась, Андрей начал закипать.
— Это коммунистические кровати, — успокоила Кристина партнера, — А при коммунистах, секса, как известно, не было.
— Как же, не было! Особенно наверху.
— Те, что наверху, в Соколовку отдыхать не ездили.
Кристина уложила одеяла на пол и поманила к себе Андрея. Дважды ей повторять не пришлось.
После мучительных попыток на кровати тонкое одеяло поверх дощатого пола показалось обоим настоящим царским ложем, и они отдались друг другу, позабыв обо всем на свете. Кристина стонала, не сдерживая себя. Андрей сцепил зубы, сосредоточившись на двух озорных ямочках немного ниже ее талии, и намереваясь во что бы то ни стало остаться джентльменом, пропустив даму вперед. Определенные шансы на успех имелись. Судя по всему, Кристина была на пути к кульминации, хотя, и Андрей не слишком отставал. Ему начало казаться, будто стены и пол домика вошли в резонанс, вибрируя в такт их ритму. Вероятно, иначе и быть не могло, учитывая, что домик представлял собой легкий деревянный каркас, обшитый вагонкой и фанерой.
— Еще! — хрипло выкрикнула Кристина, уже сотрясаясь от оргазма. Андрею почудилось, будто кто-то снова лупит в пол, но он не прислушивался. Шальная мысль о том, что у соседей внизу, очевидно, люстра на потолке качается, заставила его глупо ухмыльнуться.
— Кристя! Кристя! Я сейчас… — захрипел Андрей, и тут кто-то яростно заколошматил в дверь.
Взвизгнув, Кристина выскользнула из-под него. Андрей повернулся к двери, полный желания кого-нибудь угробить.
— Какого, типа, дьявола?! — взревел под дверью совершенно пьяный мужской голос. — Три часа ночи! Совесть есть?! Вы что, хотите, чтоб мне потолок на голову обвалился?!
Андрей замер под дверью — одна рука на щеколде, во второй зажат пистолет. Голос показался до боли знакомым. Бандура отбросил ствол в сторону и потянул ручку на себя, моля Бога, чтобы догадка обернулась правдой. Дверь рывком распахнулась.
— Атасов!!! — выкрикнул Андрей.
— Вот так, типа, встреча! — ошарашено произнес Атасов, шатаясь из стороны в сторону. Он был пьян вдребезги, но каким-то чудом удерживался на ногах и сохранял способность говорить.
— Вот так встреча, Бандура, — повторил Атасов, вваливаясь в комнату.
— Давай, типа, за встречу, — сказал Атасов, как только приятели очутились на первом этаже, — Разливаю я. Нечего на ходу, типа, руку менять.
В комнате Атасова, меблированной с той же спартанской простотой, какая отличала и номер Андрея, пустые водочные бутылки стояли батареями, а накурено было так, что самое время противогаз напяливать.
— Ты не представляешь, Саня, как я рад тебя видеть! Смотрю, и собственным глазам не верю! — Андрей лукаво улыбнулся, — хоть ты и вломился к нам, как медведь на пасеку. Я тебя, честно говоря, и пристрелить мог, сгоряча. Очень даже запросто! Мне и в ум не приходило, что ты под нами устроился…
Солидно отекшее лицо Атасова, как раз наполнявшего водкой пару пластиковых стаканчиков, выразило нечто, в общих чертах напоминающее о раскаянии.
— Ты чего в темноте сидел? — продолжал Андрей, внимательно осматривая товарища. — Мы с Кристиной думали, что первый этаж вообще пустой.
Атасов пододвинул Андрею стакан.
— Чтоб разглядеть бутылку, типа, мне прожектор без надобности, Андрюша. Пей…
— Я уж и надежду утратил, что ты живой. Особенно, после того, как побывал на руинах.
— Станции, типа?
— Ага. Думал — все. Угрохали тебя.
Атасов невозмутимо опрокинул стакан.
— Я и сам думал — все, — сообщил он с таким безразличием, как если бы речь шла о потере тринадцатой зарплаты или, на худой конец, об увольнении с работы. — Но, видать, Бандура, типа, Господь не спешит прибрать меня с этого света. Зачем-то я здесь нужен, типа. Пока… — Атасов подцепил обезглавленную тушку из банки шпрот и переправил в рот. Масло по пути успело накапать на скатерть и брюки Атасова, однако, он и бровью не повел. — А на кой черт я ему дался, Андрюша — это большая, типа, загадка для меня.
— А где Гримо?! — спохватился Андрей, вспомнив о собачьем ошейнике, подобранном Кристиной на пепелище.
— У тебя курево есть, типа?
Андрей протянул пачку «Лаки». Атасов чиркнул спичкой, закуривая.
— Хороший табак, типа. К хорошему быстро привыкаешь, Андрюша. Я неделю на «Казбеке» сижу. В здешней наливайке поганой, ни черта, типа, кроме папирос, водки и консервов нет, а дальше наливайки я и не хожу… — Атасов развел руками, как бы удивляясь самому себе. — Говорят, типа, «Казбек» в войну офицерам давали. И то не всем, и не всегда, типа. Хотя, после «Мальборо», конечно, не фонтан. Как не верти, Бандура, когда есть с чем сравнить, разговоры становятся излишними, типа.
— Все познается в сравнении, — поддакнул Андрей.
— Вот-вот, типа, — Атасов глубоко затянулся, — Ты знаешь, как мы курили папиросы пацанами?… Рассказываю. Брали, типа, стандартный сигаретный окурок, отламывали фильтр, впихивали его в картонный мундштук — он по размерам в самый раз, и папироса с фильтром готова, типа, к употреблению…
— Я о таком не слыхал, — сказал Андрей с улыбкой.
— Хотя, Андрюша, по большому счету, типа, какая на хрен разница, от чего помирать — от «Лаки Страйк» или от «Казбека»…
— Гримо с тобой? — повторил Андрей, понимая, что можно и не спрашивать — если б бультерьер был где-то неподалеку, то уже скакал бы между приятелями, хрюкая и развешивая слюни куда попало.
— Конечно, — отозвался Атасов таким мертвым голосом, что у Андрея екнуло сердце, — за водкой, типа, пошел…
Атасов потянулся к бутылке.
— Ну что, типа? Между первой и второй — перерывчик небольшой?
Андрей молча кивнул. Атасов наполнил стаканы.
— Давай, типа, Бандура, помянем моего верного пса… — Атасов взял стакан в руку и тяжело вздохнул, — Читать он не умел, писать тоже. Даже водительских прав у него не было, хотя, по нынешним временам, Бандура, права такие мудозвоны получают, что, ей Богу, типа, — лучше собак за баранку сажать. Ну, земля ему пухом.
Они опорожнили стаканы.
— Все собаки попадают в рай.
Атасов уныло кивнул.
— Возможно, Бандура, он был гораздо лучше нас, типа. Всех, вместе взятых. Даже точно, что лучше…
Они не создают уют,
К тому же сильно пахнут псиной,
Но никогда не предадут
И не ударят друга в спину,
У них высоких нет идей,
Но нет и страха перед дракой…
Атасов запнулся. — Ты, типа, знаешь, кто это написал?
— Без понятия.
— Это написал Саня Новиков. Мой друг, Бандура. И уверяю тебя, этот парень кое-что, типа, понимал в жизни…
…Чем больше узнаю людей,
Тем больше нравятся собаки.
